Читать книгу "Счастье по контракту - Джорджет Хейер"

– Конечно я не против, чудак!

– Она просто очарована Лидией, – сказал Броу, невольно обращая взор к девушке. – С ней она не соскучится – как и любой другой! Моего отца она тоже привела в восторг: вчера вечером он сказал мне, что она просто огонь! А сам я думаю, что он – ужасный старый волокита!

Не оставалось никакого сомнения, что Адверсейны одобряют помолвку Броу. Адам подумал, что Лидия, никогда не служившая поддержкой Вдовствующей, уже стала поддержкой своей свекрови, и скоро станет больше Бимиш, чем Девериль. Некогда ее главным устремлением было восстановить богатство Деверилей; он с некоторой грустью понял, что сегодня ее более тревожит судьба шурина, нежели дела собственного брата.

Как будто прочитав его мысли, Дженни сказала позднее, когда стояла возле него, помахивая на прощанье Лидии:

– Да, тут поневоле затоскуешь, и это факт, как говорит папа! Но она будет очень счастлива. – Более того, мы не потеряем ее, как могли бы, если бы она связала себя с кем-то тебе не знакомым и, возможно, пришедшимся тебе не по нраву. Как это будет удобно! Не то чтобы мы плохо ладили с Шарлоттой и Ламбертом, но… О. Бог мой! Шарлотта! Как же я могла про это забыть? Ну что за суматошный сегодня день, вот уж действительно! Я должна…

Она умолкла, потому что они снова вошли в дом, и Дженни увидела, что по лестнице спускается Джулия. И тут же она сказала самым будничным голосом:

– Доброе утро, Джулия! Надеюсь, ты хорошо спала? Ты чуть-чуть не успела попрощаться с леди Адверсейн и Лидией, но они передавали тебе привет. Знаешь, и Броу с отцом выехали в Лондон полчаса назад, чтобы попытаться разузнать поподробнее о сражении.

Джулия, держась одной рукой за перила, поднесла другую ко лбу.

– Сражение… сражение… сражение! Никто больше ни о чем не может разговаривать!

– Ну, это естественно, что Адверсейны волнуются, – объяснила Дженни. – Адам, ты проводишь Джулию в Зеленый зал? Мне нужно черкнуть записку для Туитчема, чтобы отвезти ее в Мембери!

С этими словами она ушла, энергично ступая по сводчатому коридору. Разительно контрастируя с ней, Джулия медленно спустилась в холл, казалось едва ли не плывя над ступеньками.

Адам стоял, глядя на нее, пораженный, как всегда, ее утонченной красотой и грацией каждого ее движения.

Ее взгляд был прикован к его лицу.

– Тебе не следовало возвращаться так быстро, – сказала она. – Я все еще здесь, как видишь. Но скоро уеду.

Он двинулся к ней, сказав:

– Я очень рад, что ты до сих пор здесь. Я надеялся, что застану тебя и смогу попросить у тебя прощения. Бессовестный я хозяин, правда? Уверяю тебя, я хорошо это сознаю и совсем не думаю, что заслуживаю прощения, потому что знаю: ты не примешь сражение в качестве оправдания!

– Ты считаешь, что мне следовало бы? Я слишком хорошо тебя знаю! Ты не хотел, чтобы я приезжала в Фонтли, ведь так? Тебе следовало бы сказать мне об этом.

– Дорогая Джулия!.. Нет, нет, ты очень ошибаешься!

– О, не говори так! – сказала она порывисто. – Только не со мной! Только не со мной, Адам!

Он был просто ошеломлен. Дрожащие нотки в голосе Джулии демонстрировали даже его неискушенному слуху, что она опасно возбуждена. Он помнил, как леди Оверсли говорила ему, что она из-за своей чрезмерной чувствительности подвержена истерическим припадкам, и искренне надеялся, что это не начало одного из них. Сильно опасаясь стать участником драматической сцены на людном месте в доме, он сказал:

– Идем в зал! Мы не можем говорить здесь! Она пожала плечами, но позволила отвести себя в зал. Он затворил дверь и сказал:

– Итак, в чем дело, Джулия? Не можешь же ты полагать, что я сбежал из Фонтли потому, что ты приедешь нас навестить?

– Тебе было невыносимо видеть меня здесь! Ты однажды сказал мне так…

– Вовсе нет! – убеждал он.

– Ты сказал, что это мучительно, это до сих пор так мучительно… Почему ты позволил Дженни пригласить меня? Откуда я могла знать…

– Джулия, ради Бога!.. Ты говоришь чепуху, моя дорогая, – в самом деле! Я уехал из Фонтли, потому что мистер Шоли написал мне и настоятельнейше просил, чтобы я приехал в Лондон. Никакой другой причины не было. Я думал поспеть обратно как раз к приему Лидии, но появились обстоятельства, которые сделали отъезд в срок невозможным. Это было очень скверно с моей стороны – и теперь я в большой немилости у Лидии! Бедная девушка! Она была уверена, что все мы будем у нее на приеме, а в конечном счете никто из родных на нем не присутствовал!

– Лидия! Она не была оскорблена твоим отсутствием! Никто не думал, что ты не приехал, потому что она здесь! Я бы не поверила, что ты проявишь , такое пренебрежение ко мне! Ты мог бы мне написать – всего одну строчку, сказать, чтобы я не приезжала, и я бы поняла и нашла бы предлог остаться в городе! Но уехать, как ты это сделал… Ты бы мог с таким же успехом объявить всем, что предпочитаешь не встречаться со мной! Леди Адверсейн не настолько глупа, чтобы не догадаться. Она, по-моему, была даже обрадована! Они меня не любят, все до единого, и довольно ясно дали мне это понять! И Броу всегда меня терпеть не мог! Ничто не могло бы быть более явным, чем их внимание к Лидии и неучтивость ко мне. Нас с Дженни третировали – до тех пор, пока Рокхилл не сжалился над Дженни и не заговорил с ней о чем-то скучном. Мне ничего не оставалось делать, как занять себя игрой на фортепьяно, что я могла сделать, не опасаясь помешать беседе, поскольку никто не обращал на меня ни малейшего внимания…

Он слушал ее сначала с изумлением, а потом весело, когда ему пришло на ум, что истинная причина ее раздражения – не его бегство, а внимание, оказанное Лидии. Он ни на миг не допускал, что Адверсейны могли быть неучтивы или даже что Джулия ревновала Лидию. Если бы ей уделили много внимания, она бы почти наверняка настояла, чтобы Лидии, празднующей свою помолвку, оказывали большее внимание. Она никогда не старалась затмить своих подруг;

Адам знал, как замечательно она выманивает робкую душу из ее скорлупы, и догадался, что если бы она нашла трон, ожидающий ее в Фонтли, незанятым, то с очаровательным изяществом возвела бы на него Лидию. Беда была в том, что она застала Лидию уже утвердившейся на троне. И та не сошла с него; никто не считал, что она имеет на него какое-то право. Было также не похоже, чтобы она снискала восхищение, которого она совершенно бессознательно ожидала от окружающих. Броу никогда не был человеком ее круга, а Адверсейны, естественно, гораздо больше интересовались своей будущей невесткой, нежели женой сэра Рокхилла. Очевидно, она провела прескверный вечер, чувствуя себя обделенной вниманием, и теперь была готова цепляться за любой повод для недовольства и раздувать его до трагедии.

Адам никогда прежде не видел ее в таком раздражении и не представлял, что она может вести себя как избалованный ребенок. Ни в коей мере он не сердился на нее, но думал, что она глупа и утомительна. Он задался вопросом, часто ли у нее случаются подобные вспышки раздражения, и обнаружил, что он испытывает жалость к Рокхиллу.