Читать книгу "Враг врагов - Сергей Александрович Арьков"

своими очертаниями похожее на верховную кухарку черного замка. Лишь на миг Андису почудилось, что это Грыжа. Но и мига хватило.

Истошный крик сорвался с его уст. Андис катался по полу и кричал, не находя в себе силы остановиться. Он уже разглядел, что это не Грыжа. В комнату заглядывала какая-то незнакомая толстуха. Но крик продолжал хлестать из него тугой звенящей струей.

Когда красавчик вдруг начал кататься по полу и орать дурным голосом, Матрена слегка опешила. Подобное поведение было несколько странным. Красавцу, при одном лишь взгляде на нее, полагалось возликовать и рухнуть на колени. А он чего-то вдруг в истерике забился.

Пока Матрена пыталась понять, что здесь происходит, за ее спиной прозвучали торопливые шаги. Матрена обернулась. Перед ней стояла мелкая щуплая пигалица лет четырнадцати, на чьем миленьком личике ярко сверкали не по-детски злобные глаза.

- И кто тебе разрешал входить в мою комнату? - сквозь зубы процедила девчонка.

При этом ее правая рука медленно скользнула за спину. Матрена не обратила внимания на это движение, а зря. Потому что пальцы Злюки в это время как раз нащупывали рукоять кинжала.

- Да я просто мимо проходила, - буркнула Матрена.

Из комнаты продолжал нестись истошный крик Андиса.

- Кто тебе разрешал обижать моего питомца? - спросила Злюка.

- Никого я не обижала, - проворчала Матрена, которую начала бесить эта девчонка, устроившая ей допрос. - В общем, мне пора.

Она развернулась и быстро зашагала по коридору. Злюка едва сдержалась, чтобы не броситься за ней и не всадить клинок кинжала в широкую спину толстухи. В последний момент она передумала. Нет, не из-за внезапного приступа доброты. Просто прикинула, что если завалит эту тушу напротив своих апартаментов, то ей самой придется вытаскивать тело наружу. А она эту гору жира и с места-то не сдвинет.

Проводив толстуху недобрым взглядом и пообещав себе разобраться с ней на днях, Злюка вошла в комнату. Ее ручной паладин продолжал кататься по полу и орать дурным голосом.

- Хватит! - потребовала Злюка.

Питомец ее даже не расслышал.

Злюка тяжело вздохнула, шагнула к своей лежанке и взяла со спинки кровати короткую, но толстую и тугую, кожаную плеть. С ней она подступила к Андису и, что было сил, грохнула плетью по краю старого стола. Удар вышел страшный, едва не разнесший в щепу доски столешницы. Его грохот сумел привести питомца в чувства. Андис прекратил кататься по полу, поднял заплаканное лицо и уставился на Злюку. А затем бросился к ней, обхватил ее ноги, уткнулся мокрым от слез лицом в бедро девушки и жалобно заскулил. Та уже занесла руку с плетью, собираясь выдать питомцу воспитательную пайку, но передумала и опустила орудие. Андис скулил и прижимался к ней, ища защиты. Злюка какое-то время глядела на него сверху вниз, затем улыбнулась и потрепала рукой грязные волосы бывшего паладина. Когда-то эти волосы были цвета золота. Но это было до того, как Андис подвергся насильственному низвержению в семейный кошмар. С тех пор его шевелюра поседела. На голове не осталось ни одного золотого локона.

- Ну-ну, - снисходительно протянула Злюка, бросив плеть на кровать и продолжая гладить Андиса по голове. - Все, успокойся. Она тебя не тронет.

Питомец заскулил тише и жалобнее. Ему хотелось верить своей новой хозяйке. Хотелось верить, что она сумеет защитить его от Грыжи. Но даже лишившись рассудка, Андис кое-что понимал. Хотя бы то, что остановить Грыжу очень непросто. Эта задача по силам разве что отряду паладинов, но никак не хрупкой девчонке. И если Грыжа явится за своим беглым мужем, а такого нельзя было исключать, ибо верховная кухарка была собственницей до мозга костей, кто встанет между ней и суженым?

- Ладно, отцепись от меня, - потребовала Злюка.

Оттолкнув от себя заплаканного Андиса, она вышла в коридор, а вернулась с небольшим мешочком. Его она опустила на стол и стала извлекать наружу находящиеся внутри яства. Те были довольно скудны и состояли из холодных, сваренных без соли, овощей, а так же небольшого горшочка каши.

- Кормят тут, конечно, на любителя, - ворчливо заметила Злюка, подсев к столу. Андис пристроился подле нее, на коленях. Он задрал голову и уставился на хозяйку глазами, полными щенячьей преданности. Злюке даже стало неловко от этого взгляда. Она взяла со стола половинку репы и бросила ее питомцу. Андис поймал кушанье и стал потреблять.

- Что ж, потерпим, - решила Злюка, вычерпывая кашу из горшочка. - Пожуем репу с кашей. Недолго нам ими давиться. В первой же битве я возьму богатые трофеи и десяток рабов.

Она поглядела на Андиса, жующего репу, и пообещала:

- Прикажу изготовить для тебя ошейник из золота и коврик для сна ручной работы. Будешь из серебряной миски кушать и в платиновый лоток оправляться.

Андис грыз репу, моргал красными от слез глазами, и явно ничего не понимал. Косясь на него, Злюка громко вздохнула. Она всю жизнь мечтала о ручном паладине, которого могла бы мучить днями и ночами напролет. Но стоило ей завести себе долгожданного питомца, как желание издеваться над ним сразу же пропало. Более того, она с каждым днем проникалась к нему все большей привязанностью.

Взяв со стола вторую половинку репы, Злюка протянула ее Андису. Тот принял подачку и стал грызть ее с отрешенным видом.

Злюка поглядела на приоткрытую дверь и вспомнила толстуху, дерзнувшую проникнуть в ее апартаменты. Разумеется, жирная дура и знать не знала, в чьи покои вторгается. Будь ей известно, что здесь проживает принцесса Амалия, дочь Дакроса Безжалостного, она бы сто раз подумал, прежде чем вторгаться на ее территорию. И уж чего Злюка совершенно не могла простить толстухе, так это того, что та обидела ее питомца.

Мрачная решимость отразилась на милом личике беглой принцессы. Она понятия не имела, кто эта толстуха и каково ее положение при дворе Свиностаса. Да это и не имело значения. Злюка уже все решила. Жирная женщина, покусившаяся на ее собственность, должна умереть. И чем мучительнее будет ее смерть, тем лучше.

Глава 40

Следующий день окончательно убедил Стасика в том, что о тихой спокойно жизни он может теперь даже не мечтать. Покоя не предвиделось. Хуже того, суета и кипучая деятельность только набирали обороты, и их невольным эпицентром был он - Свиностас, властелин чего-то там.

Стасика не спасало даже то обстоятельство, что почти вся деятельность осуществлялась без его участия.