Читать книгу "Пружина для мышеловки - Александра Маринина"

– Так что вы хотели узнать?

– В конце семидесятых годов по протекции вашего мужа одномучеловеку была предоставлена новая квартира. Мне… нам,– поправился я,бросив взгляд на Юлю,– хотелось бы выяснить, почему. Вероятно, ваш мужпокровительствовал этому человеку, и нам нужны подробности. Вы что-нибудьзнаете об этом?

Куркина помрачнела, глаза ее стали печальными.

– Вы говорите о Юре? О Юре Забелине?

Ого, вот это память! Муж Анны Андреевны, Владимир СеменовичКуркин, в конце семидесятых работал в Моссовете и курировал жилищные вопросы.Надо полагать, властью своей он пользовался на все сто, а то и двестипроцентов, то есть раздавал дефицитное жилье нужным людям, так неужели АннаАндреевна помнит каждого?

– Да, именно о Забелине. Почему ему дали квартиру?

– Потому что… А, ладно, это уже не имеет значения.

У Куркиных была дочь, единственная и горячо любимая, но, ксожалению, не вполне здоровая. На языке медиков ее диагноз звучал: олигофренияв степени легкой дебильности. В школе девочка училась с огромным трудом,родителям неоднократно предлагали перевести ее в спецшколу для детей сзадержкой развития, но Куркины не соглашались. Как это можно: признаться, чтотвой ребенок умственно неполноценный? Владимир Семенович пользовался своейвластью, чтобы к Танечке в школе относились «по-особенному», то есть невызывали к доске, не предупредив родителей хотя бы несколько дней, чтобы АннаАндреевна успела подготовить девочку и заставить ее вызубрить ответ наизусть. Кконтрольным начинали готовиться за месяц. Зубрить Таня не любила, и учитьсятоже не любила, поэтому новые квартиры получили директор школы, завуч иклассный руководитель, остальным учителям регулярно делались дорогие подарки, иэтого хватало, чтобы Тане ставили хотя бы «тройки». А еще Таня Куркина оченьлюбила прогуливать занятия в школе, болтаться с мальчишками и пить дешевое винов подворотнях. Как многие страдающие олигофренией девочки, она раносформировалась и к пятнадцати годам обладала пышной грудью и быстро растущимсексуальным аппетитом, который удовлетворяла всеми возможными способами.

Однажды домой к Куркиным пришел приятный молодой человек,Юра Забелин, который работал оперуполномоченным по преступлениям, совершеннымнесовершеннолетними, и рассказал, что Таню Куркину он буквально «снял» синостранца, который уже заплатил ей деньги. Иными словами, Танечка занималасьпроституцией. Вот они, деньги, изъятые у девушки,– пятьдесят дойчмарок. Ктому времени Таня с грехом пополам закончила школу и получила аттестат, которыйстоил ее отцу еще одной однокомнатной квартиры для сына директора школы. Ни окаком институте даже речи не было, равно как и о работе. На любой работе Танинаумственная недостаточность моментально стала бы очевидной, а Владимир Семеновичогласки не хотел. Он считал Танину болезнь позором, как считали в те временапозором любое психическое отклонение. Тане исполнилось восемнадцать, и хотяуголовной ответственности за проституцию в нашей стране тогда не было, ее можнобыло привлекать и наказывать в административном порядке. Например, посадить вкамеру на тридцать суток и заставить мести улицы. И заодно отцу на работусообщить. У ответственного работника Моссовета, члена партии, члена бюрогоркома,– дочь проститутка, да еще валютная. Нет, это категорическинедопустимо. И Юра Забелин такие вещи очень хорошо понимал. Он не хотел портитькарьеру Владимиру Семеновичу, поэтому протокол оформлять не стал, писать вМоссовет тоже не стал, а просто пришел к родителям и по-человеческипредупредил, что за дочкой надо смотреть получше. Больше он не сможет помогатьТане и прикрывать ее. Оказывается, Юра давно уже знает о Таниных «подвигах»,многократно ловил ее за занятием проституцией, потому что занималсянесовершеннолетними, но всегда с пониманием относился к высокой должностиТаниного папы и спускал дело на тормозах, но теперь Тане исполнилосьвосемнадцать и заниматься ею будут совсем другие сотрудники. В этот раз девушкеповезло, что Юра участвовал в общегородском рейде по предупреждению молодежнойпреступности и что она попалась именно ему, но на такие удачи в дальнейшем рассчитыватьне приходится. Так что, дорогие родители, уж будьте так любезны, примите меру ктому, чтобы Таня вела себя, как говорится, «в рамочках».

Понятно, что потом был жуткий скандал, Владимир Семеновичкричал на Таню и страшно бранился, Таня плакала и уверяла, что ничего такого небыло, и иностранца никакого не было, и денег она ни у кого не брала. Отец тыкалей в нос пятидесятимарочной купюрой, Таня же твердила, что видит ее впервые. Нокто ж ей поверит! Родители знали, что девочка мало того, что «слаба напередок», так и соврет – недорого возьмет.

Спустя несколько недель Забелин появился снова, озабоченныйи расстроенный. Пышнотелая и хорошо одетая (папа-то при должности ивозможностях) Таня продолжала резвиться в «Интуристе» и снова попалась. На этотраз сотрудники милиции проявили принципиальность, и Таню спасло только чудо:она, хоть и недалекого ума, но сообразила назвать имя Забелина, дескать,позвоните ему, он меня знает. Позвонили. Юра тут же примчался, долго уговаривалпоймавших Таню оперативников, принес им три бутылки хорошего коньяку и Танювызволил, предварительно убедившись, что протокол уничтожен. Конечно же, сновабыл скандал, и снова Таня все отрицала, и ей снова не поверили.

Благодарность Владимира Семеновича и Анны Андреевны не зналаграниц. Вернее, границы были, они расширились до размеров двухкомнатнойквартиры, которую Моссовет выделил для ГУВД Москвы целевым порядком: длястоящего в очереди на улучшение жилищных условий Юрия Забелина. С очередью, вкоторой Забелин вовсе даже и не стоял, Куркин тоже вопрос решил. А Танюбыстренько услали к дальним родственникам в сельскую местность подальше отМосквы. Через несколько лет она начала пить, к тридцати годам спиласьокончательно, хороводилась с какими-то вечно пьяными мужиками, один из которыхв ходе обоюдной ссоры Таню Куркину зарубил топором.

Она была единственной дочерью, внуков родителям своим неподарила, и к старости супруги Куркины остались совсем одни. Пенсия у обоих понынешним меркам небольшая, Владимир Семенович тяжело болен, и они перебралисьна дачу, чтобы сдавать городскую квартиру и на эти деньги жить более или менеедостойно.

Вот такая история…

– А зачем вам это?– спросила Анна Андреевна.–Что прошлое ворошить…

– Дело в том, что Юрий Петрович Забелин убит, и следствиевосстанавливает всю его жизнь, чтобы понять, были ли у него враги,–туманно ответил я.

Это было не совсем правдой, но и не совсем ложью. Яподозревал, что Таня Куркина, хоть и была действительно распущенной исексуально озабоченной, но проституцией, тем более валютной, на самом деле незанималась и что бумажка в пятьдесят немецких марок имела ту же природу, что ипоясок от детского платья, желтая маечка и пластмассовая девчачья заколка, ужбольно почерк похож, но зачем рассказывать об этом несчастной матери? Не нужноей знать, что она поверила проходимцу и своими руками угробила жизнь дочери,отослав девушку туда, где ее ждало беспробудное пьянство и страшный конец.