Читать книгу "Реаниматор культового кино - Дмитрий Мишенин"

О.Т.: Да. Через год примерно.

Д.М.: А вы присутствовали на похоронах, провожали его?

О.Т.: Да.

Д.М.: Я давно знаю режиссера Сергея Дебижева и наблюдал за его творчеством в тот момент. Насколько же важно правильное творческое сочетание! И насколько скучно конкретно это времяпрепровождение Сергея Курёхина в союзе с Дебижевым. Это мое личное мнение. При этом Дебижева искренне уважаю. Но я считаю и не скрываю этого, что совместный проект с Дебижевым – бездарная растрата Сергея как композитора. «Два капитана-2» – занудная чушь.

О.Т.: Я это называю словом «трэш».

Д.М.: Трэш может быть прекрасным и красивым, Олег.

О.Т.: Это плохой трэш.

Д.М.: Допустим, момент в «Господине оформителе» с куклой, драка с ней – он абсолютно трэшовый.

О.Т.: У нас разный ряд. То, что делает Дебижев – мусорная корзина.

Д.М.: Правильно, мусорная корзина. Вот тут мы на одном языке говорим. Просто трэш для меня – искусство.

О.Т.: Трэш как формат – искусство, а трэш как мусор – мусор.

Д.М.: И в союзе с Дебижевым – это напрасно потраченное время. И мне по-человечески обидно! А в вашем случае, грубо говоря, в совершенно непонятном для меня фильме «Посвященный» Сергей умудрился сделать гениальную музыку. В «Посвященном» мне понятна лишь музыка. А все остальное – Полищук, Гаврила Воробьев, Симонов – все ускользает, все мимо. Это как змея. Некачественная картинка, возможно, влияет. Может быть, из-за того, что она не доведена до финального вида. Но для меня это некий змей, который сверкает, но свет которого я не вижу. Не вижу его лица. Для меня это хвост, который от меня ускользает в «Посвященном».

О.Т.: Увидите еще… Безусловно, большую роль играет фактор очень плохой картинки и чуть-чуть его надо подклеить. Мне просто не дали его домонтировать. Это французский атташе по культуре на Берлинском кинофестивале сказал после просмотра: «Вот, это ваш Лео Каракс».

Д.М.: Правильно ли я понимаю, что вы не насладились славою «Господина оформителя»? В том плане, что, предположим, Рашид Нугманов до сих пор с «Иглой» ездит по фестивалям.

О.Т.: Никогда не ездил с этой картиной по фестивалям, только один раз съездил в Португалию, и все.

Д.М.: Жизнь тусовочная, перестроечная у вас не состоялась?

О.Т.: Нет, не состоялась, и думаю, что тут во многом я сам поработал над тем, чтобы она не состоялась.

Д.М.: То есть вас не устраивало паразитировать двадцать лет на этом проекте или эксплуатировать его заслуженно, зависит от взгляда? Вы же занимались разными проектами, опять же, вы занялись бизнесом.

О.Т.: Я хотел следующее кино снимать.

Д.М.: И вот тут я хочу понять – так получилось, или это глубоко внутренний творческий процесс – вы не снимали, потому что не готовы были снимать или не хотели снимать? Это мы с вами подошли сейчас к драматическому моменту, Олег.

О.Т.: Да, был не готов снимать, надо было набрать соки.

Д.М.: Я, предположим, в пятнадцать лет понимал, что я все знаю; в двадцать понимал, что кое-что могу рассказать; в тридцать лет я стал в этом сомневаться; к сорока годам я понимаю, что ничего не знаю, ничего не умею, но более-менее что-то могу оформить из того, что еще тогда придумал. Но нужно было это прожить, нужно было это накопить. И теперь я с ужасом думаю, а хватит ли у меня сил и энергии, чтобы это оформить?

О.Т.: Да, примерно так все и есть.

Д.М.: Все время несовпадение – то, что вы говорите про ВГИК и Высшие режиссерские – сначала у тебя куча идей, но ты не можешь их оформить в силу недостатка знаний и опыта; теперь ты их можешь оформить, но у тебя иногда нет сил это сделать, или самое банальное – финансов.

О.Т.: Здесь немножко другой момент, Дима. Сейчас у меня, например, есть несколько замыслов, с которыми я с огромным удовольствием начал бы работать. Один – фильм о декане собора Святого Патрика Джонатане Свифте. Это настолько интересная тема! То, как ее раскрыл Марк Захаров, – приятно, прикольно, водевильно. А здесь можно было бы реальный гротеск сделать, это я так упрощаю ситуацию. Там и прикольно-водевильно, и страшно до жути, и глубоко. И есть проект, например, сказки – мультипликационная сказка-опера. Но я сейчас даже думать про эти проекты не буду. Потому что я подготовился, набрался – мне нужно теперь родить. Если я это рожаю, то освобождаю место для того, чтобы двигаться дальше.

Д.М.: «Оформитель» же родился.

О.Т.: Он родился в боевой обстановке: одной рукой – ремонт квартиры, другой рукой я монтировал керамические панно в Череповце, например, или в Шушенском. И сценарий дописывался «Господина оформителя», режиссерский еще писался. Потому что у меня была беременная жена, и нужно было ремонтировать квартиру, чтобы ребенок родился.

Д.М.: На Песках?

О.Т.: Да, на Песках. Нужны были деньги, поэтому я устроился монтажником керамических панно в Ставрополе, в Череповце, в Шушенском, и здесь под городом были такие огромные, пятнадцать на двадцать метров керамические панно на стенах домов.

Д.М.: А там изображались какие-нибудь подвиги рабочих, сталеваров?

О.Т.: Да, рабочих – такие, из керамики, что были прилеплены к стене дома.

По каким-то графическим работам. Вот я занимался монтажом таких панно.

Д.М.: Вы были монументальны, Олег!

О.Т.: Да, у меня даже есть справка о том, что я – художник-оформитель.

Д.М.: Так господин оформитель на тот момент – это вы сами?

О.Т.: Да. Поэтому это была такая боевая обстановка для рождения «Господина оформителя».

Д.М.: Там фраза эта замечательная, которую Анна-Мария произносит: «И много за все это платят?», помните ее, Олег? Она выстраданная, да?

О.Т.: Конечно!

Д.М.: Мне все-таки интересно, вы говорите, в студии вы присутствовали на записи всей музыки? Сидели с музыкантами, правильно? И при этом сами совсем не «тыкали», как вы утверждаете?

О.Т.: Конечно, сидел с музыкантами на записи. А все и так шло хорошо! Потому и не тыкал!

Д.М.: Так же и со сценарием арабовским вы сидели?

О.Т.: Нет, тут сложнее было. Здесь уже были конфликты. Курёхин был идеальным партнером, просто идеальным.

Д.М.: Он был очень легким человеком, наверное?

О.Т.: Дело было даже не в том, что он легкий был. Он просто был по всем показателям и-де-аль-ный. Он делал именно то, что ему я заказывал.

Д.М.: Насколько же развита была интуиция у человека! Проводниковость была мощная?