Читать книгу "Жало белого города - Эва Гарсиа Саэнс де Уртури"

– Поищем в базе данных, посмотрим, что у нас на нее есть. – Эстибалис уткнулась в компьютер. Она с облегчением отвлеклась от ужасов, разложенных перед нами на столе. – Так и есть! Шестьдесят лет, живет, как и раньше, недалеко от Мургии, а занимается – как ты думаешь, чем? Иллюстрирует детские сказки. Ничего себе смена рода деятельности… Что, если позвонить ей и назначить встречу?

Маленький каменный дом Марии Хесус располагался чуть в стороне от деревни, неподалеку от Национального парка Горбеа. Он был переделан из старой водяной мельницы и стоял прямо над рекой Угала. Вплотную к нему до сих пор возвышалось огромное деревянное колесо, и виднелся многотонный каменный диск, который когда-то неустанно вращался, движимый силой мощного речного потока, от которого теперь оставался едва заметный ручеек.

Мария Хесус ждала нас возле раскидистого дуба у входа на свой участок. Чуть в отдалении виднелся кокетливый огородик, так же тщательно ухоженный, как и его хозяйка, улыбчивая шестидесятилетняя женщина. Волосы, тонкие, короткие и седые, напоминали шерстку полевой мыши. Спокойная улыбка человека, который никуда не спешит и не смотрит то и дело на экран своего дорогого телефона, хотя мне говорили, что она неплохо зарабатывает этими своими детскими сказками.

– Добрый день, Мария Хесус. Спасибо, что согласились с нами встретиться, – улыбнулась Эстибалис и протянула ей руку. – Это мой напарник, инспектор Айяла. А я инспектор Гауна.

– Зовите меня Чуса. Хотите чаю из горных трав? Я их сама собираю. Однажды чуть в пропасть не свалилась, – призналась она. – Так что отказываться нельзя, этот чай едва не стоил мне жизни.

– С удовольствием попробуем, – ответил я.

В дом мы так и не вошли. На заднем дворике было просто замечательно! Дул легкий ветерок, шелестели листья – дуба. Мы уселись возле позеленевшего от времени кованого стола.

Чуса подала нам чай, такой ароматный, что, казалось, сама горная свежесть вливается в нас глоток за глотком.

– Что привело вас сюда спустя столько времени, инспектор Гауна? – обратилась она к Эсти. – Вы сказали по телефону, что хотите поговорить о пожаре у Венансио Лопидана в восемьдесят девятом году, верно?

– Признаться, я очень удивилась, обнаружив в этом отчете имя женщины, – улыбнулась Эсти.

Чуса поставила на стол чашку. На лице ее отразилось разочарование.

– У всех один и тот же вопрос: как могла женщина возглавлять пожарную команду?

– Наоборот, Чуса, – мигом возразила Эсти. – Увидев твое имя, я сразу же почувствовала огромное уважение. Представляю, какую нужно было иметь волю, чтобы командовать мужиками двадцать пять лет назад.

Она пожала плечами.

– Мне нравилась моя работа, к тому же я мечтала покончить с бесконечными пожарами в наших краях. В те годы летние месяцы были просто ужасны, то и дело сыпались звонки о пожарах. Я не вылезала с работы. Но после того поджога, когда погибли спящие люди, все посчитали меня сумасшедшей, а чиновники перестали мне доверять. Во время пожаров мне больше не подчинялись, работать стало опасно. Я почувствовала беспомощность и решила все бросить. Сейчас иллюстрирую детские книги. Это гораздо спокойнее.

– Простите, но вы упомянули поджог, когда погибли спящие. Что это значит?

– Да, я так его с тех пор называю. Как только мы туда прибыли, чтобы затушить остатки пожара, я сразу поняла, что это умышленное преступление. Все загорелось мгновенно: кто-то осуществил поджог, потом огонь перекинулся на бак с топливом. Я заметила столько всего странного, что написала отчет и потребовала, чтобы из Витории прислали криминалистов. Но те почему-то не увидели ничего подозрительного. Меня они попросту проигнорировали, и в конце концов я сдалась. С работой получилось еще хуже: меня назвали сумасшедшей и добились того, чтобы я отказалась от должности. Для одних причиной был неисправный кабель; для других – сам Венансио Лопидана, который покончил с собой, порешив всю семью. Но есть очевидные факты, которые в эту картину не вписывались: шел снег, а пижамы детей и родителей валялись внизу, будто кто-то выбросил их из окна. Мне сказали, что это всего лишь грязные и рваные тряпки, а по мне, спящих кто-то раздел. Кто зимой в Исарре спит без пижамы?

– На фотографиях никаких пижам не было, – вставила Эсти.

– Я очень просила криминалистов, чтобы их сфотографировали как улики, но меня не слушали. Сказали, что лучше знают, что делать, и чтобы я не лезла. Для них это тряпки – и всё тут. Но в том-то и дело: валялись эти тряпки в аккурат под окнами спален. Видите ли, я не собиралась заниматься вашей работой, но устроить пожар, подпалив бак с топливом, забраться на первый этаж, раздеть спящих детей, выбросить в окно пижамы, сложить их руки таким странным способом, потом подняться на второй этаж, сорвать ночную рубашку с жены, раздеться самому, выбросить вещи в окно, улечься в постель и снова сложить руки, а затем спокойно ждать смерти… Тогда это самое странное самоубийство, какое только может быть.

– Согласен, – отозвался я.

– Видите ли, Венансио был дикарь, существо крайне примитивное; у таких людей фантазии хватает лишь на то, чтобы взять ружье, перестрелять всю семью, а потом застрелиться самому, сунув дуло в рот. Так они обычно и делают, без особых выкрутасов и игры воображения. Зачем маскировать все это дело под пожар, если собираешься отчалить вместе с семьей в иное измерение?

– Скажи, Чуса: ты знаешь Нанчо, рыжего паренька, который жил вместе с ними?

Она пожала плечами.

– Нет, я была знакома только с Венансио; он приезжал в Мургию на ярмарку в четверг и привозил мед. Один или с женой. Больше я ничего не знала об их жизни; я даже не представляла, где они живут в Исарре и сколько лет его детям. Венансио продавал натуральные продукты, вот и всё. А это важно?

– Пока непонятно, – сказала Эсти, вставая. – Мы должны продолжать расследование. И спасибо большое за ваши свидетельства. Если вспомните еще что-нибудь, вот мой номер телефона. Договорились?

Мы с неохотой покидали этот зеленый оазис. С собой нам дали несколько пакетиков чая из горных трав, которые благоухали всю дорогу до самой Витории.

– Похоже, Чуса уверена в том, что говорит, – пробормотала Эстибалис, сидя за рулем. – Это не было ни само-убийством, ни коротким замыканием.

– Что снова приводит нас к Нанчо Лопидане, который нигде не числится.

– Я перерыла все архивы, какие только пришли в голову. Проблема в том, что мы ищем привидение, у которого нет документов.

«Раз так, – подумал я, – пора обратиться за помощью к бронетанковым войскам».

43. Памятник битве при Витории

16 августа, вторник

Я проснулся в обычный час. Кажется, мне снилось, что меня разбудил дверной звонок и Альба пришла домой, чтобы выспаться в тепле, понежиться и помурлыкать. Но это были всего лишь мечты, сладкая дремота: я замер, ожидая, что позвонят еще раз, однако этого не произошло.