Читать книгу "Петербургская баллада - Дмитрий Леонтьев"

— Спасибо!

— Ах! Настоящий полковник! — с сарказмом отозвалась она. — Решетки-то зачем ломать было? Чай не частное — казенное. Вот пусть теперь твои же орлы их обратно и вставляют.

— Да вставим мы им эти решетки, — смутился полковник. — Что вы о такой ерунде печетесь. Сегодня же вставим — обещаю. А вы не перестаете меня восхищать, Екатерина Юрьевна. Ваша проницательность дорогого стоит. Да и не каждый оперативник сумел бы собрать все эти факты в единую картину… Например, тогда, в Берлине, преступники все же сумели обдурить сотню вооруженных полицейских и навсегда скрыться из «Коммерцбанка» с несколькими миллионами марок.

— Зато они дали нам возможность сегодня задержать этих преступников, — заметила Екатерина Юрьевна. — Старина Холмс был прав: «Зная подробности целой тысячи дел, странно было бы не разгадать тысячу первое, каким бы изощренным оно ни было».

— Так-то оно так, но вот увязать эти подробности между собой может далеко не каждый, — возразил полковник. — Как вы провели аналогию?

— Когда пыталась понять, почему преступники выбрали столь неудачное место для ограбления, — сказала она. — Десятки подобных дел, как бы профессионально и жестко они ни проводились, всегда заканчивались весьма плачевно. А ведь преступники, судя по всему, были далеко не дилетанты. Их поведение вызвало у меня подозрение именно своей стереотипностью. Они словно играли на руку милиции, усыпляя ее бдительность. Я поняла, что они имеют какой-то иной, нестандартный выход из этой ситуации. Вот тут меня и осенило: а что, если «выход из ситуации» имеет место быть не в переносном, а в прямом смысле? И я вспомнила о тех хамах, что каждый вечер вывозили из гаража мешки. Если предположить, что это были мешки с землей, которую они доставали из подземного хода, ведущего в сберкассу, то все вставало на свои места. Обычно подземный ход используют для того, чтобы проникнуть на место преступления, но очень редко для того, чтобы скрыться с него. Пока вы тянули бы время, как и рекомендовали психоаналитики и нерешительное начальство, не желающее брать на себя ответственность, они вышли бы за вашими спинами из гаража и спокойно удалились на все четыре стороны, как это было сделано тогда, в Берлине. У вас не осталось бы ни записи их голосов (за них говорили по телефону заложники), ни отпечатков пальцев, ни свидетелей, видевших их в лицо (одинаковые костюмы и маски делали их похожими на близнецов). Идеальное преступление… Если б не их хамство — все могло бы пройти гладко… Самое сложное было — подгадать момент, когда преступники окажутся в гараже, и быстро блокировать подземный ход со стороны сберкассы, лишая их возможности вернуться и затеять новую волокиту с заложниками. Навесить замок было не так уж и сложно.

— Да, — задумчиво признал Дивов, — им удалось бы нас провести. Я был уверен, что они станут ждать оставшиеся деньги. С меня торт, Екатерина Юрьевна! Огромный, как моя благодарность. Ну и, разумеется, я включаю вас в списки разработчиков операции.

— И про решетки не забудьте, — напомнила она.

— Вставим, обязательно вставим, — заверил он, — а сейчас извините, надо бежать — дела.

— Не вставит, — глядя ему вслед, вздохнула Екатерина Юрьевна и взяла под локоть подругу. — Пойдем и мы, Марья Кузьминична. Полдень уже миновал, и жара ослабела. Немного отдохнем в тени и пойдем чаевничать. На мужчин надежды мало: как всегда «завертятся — закрутятся», о своих обещаниях позабудут, так что мы с тобой уж сами что-нибудь сварганим на скорую руку. Я бы не отказалась от зефира в шоколаде, а что предпочитаешь ты?

Когда с купленными к чаю пирожными они возвращались домой, у самого подъезда их чуть не сбила подлетевшая на скорости «БМВ» последней модели.

— Что, кошелки старые, жить надоело?! — заорал высунувшийся в окно толстомордый мужик. — Распрыгались тут, как блохи! Дома не сидится?! Че вылупились?! Брысь по лавочкам!

Гневно взирая на смирно стоящих поодаль старушек, он выбрался из машины, помог выйти мальчику лет девяти и, поставив машину на сигнализацию, скрылся с ним в парадной.

— А ты говоришь «вежливость», — вздохнула Марья Кузьминична. — Вот какая на такого борова может быть управа? Богач, политик, квартиру у Федоровых за бешеные деньги снял, а приезжает чуть ли не раз в месяц. Такой все купит и продаст, и ничего ему за это не будет. «Хозяин жизни». Даже при сыне хамить не стесняется. Представляю, что за человек вырастет из мальчишки. Кто такому урок вежливости дать осмелится? И как его поступки могут определить его судьбу, если он за них ни перед кем не отвечает. Увы, твоя теория несостоятельна… Как ни жаль.

— Кто знает, что с ним будет через пять минут? — пожала плечами Екатерина Юрьевна. — Может, его на этаже уже какой-нибудь киллер ждет, а может, сообщение о банкротстве. Да и леший с ним, Марья Кузьминична! Не принимай близко к сердцу. Иди ставь чай, я скоро приду. Вспомнила, что мне сыну звонок сделать надо. Ты иди, я скоро буду…

Отойдя за угол дома, вынула телефон, набрала номер:

— Ну и где вас черти носят?! Он только что мимо меня с мальчишкой в квартиру прошел. Нет, на этот раз без водителя и телохранителей… Сделку по покупке мальчишки зафиксировать удалось? Молодцы. Я сегодня настроена особенно решительно: это быдло невоспитанное меня «старой кошелкой» обозвало. А у меня на этой чертовой жаре чувство собственного достоинства обострилось… Ну и где вы? Ага, вижу. Что ж, тогда начинаем…

Звезда вечерняя

Если ты смерть — отчего же ты плачешь сама,

Если ты радость — то радость такой не бывает.

А. Ахматова

Человек, зашедший в бар, явно не привык бывать в таких местах. С удивлением и легкой неприязнью он рассматривал дорогое убранство, причудливую мебель из пластика, кожи и хромированной стали, выполненные на заказ макеты дорогих мотоциклов вдоль стен, красивых девушек-официанток, затянутых в спортивные комбинезоны. Он смотрел на огромные экраны, по которым неслись на зрителя красочные «Кавасаки», «Дукати» и «Сузуки», косился на посетителей — самоуверенных молодых людей, способных за один вечер оставить в этом баре столько, сколько он получал за месяц в своем уголовном розыске. Подойдя к стойке бара, он окликнул коротко стриженного парня в футболке, с номером «46» на спине:

— Где кабинет директора?

Бармен осмотрел недорогой, изрядно потертый костюм посетителя, стоптанные ботинки и недовольно поморщился:

— Мы ничего не покупаем.

Человек продолжал смотреть на него требовательно и сурово.

— В конце зала — направо, — проворчал бармен, отворачиваясь к стеллажу с бутылками.

Дойдя до указанной двери, человек постучал и, не дожидаясь приглашения, вошел.

— Оперативный уполномоченный капитан Самарин Игорь Николаевич, — представился он. — Вы директор бара «Вечерняя звезда» Скрябин Олег Сергеевич?

— Директор и владелец, — поправил Скрябин, — мне звонили из уголовного розыска по поводу вашего визита, но не объяснили цели. Чем могу?..