Читать книгу "Дети из камеры хранения - Рю Мураками"

Но и без веревки Накакура продолжал следовать за ним наверх, издавая жуткие вопли, напоминающие одновременно бульканье и смех. Хаяси продолжал тащить веревку, и Кику наконец вскарабкался на край шельфа, но он слишком устал, хотя в состоянии прохладной полуневесомости не совсем еще это сознавал. Вдруг у него потемнело в глазах, и ему показалось, что он куда-то соскальзывает. Он помнил, что если потеряет сознание, то не сумеет справиться с дыхательным аппаратом.

Опустившись на четвереньки, он пытался вдохнуть как можно больше воздуха, усилием воли заставляя себя дышать. Он слышал биение своего сердца. Вдыхай же! Вдох! Выдох! Вдох! Выдох! Сердце продолжало отчаянно биться. На мгновение он открыл глаза и прямо против себя увидел покачивающего усиками омара. За спиной услышал дыхание и обернулся в тот самый момент, когда Хаяси направился к Накакура, чтобы помочь ему выбраться на платформу. Кику попытался криком остановить его, но из-за бульканья пузырьков крика не было слышно. Накакура крепко схватил Хаяси за руку. Кику видел, как исказилось от боли лицо Хаяси, пытавшегося вырваться из хватки Накакура. Когда Накакура выхватил нож и вонзил его в живот Хаяси, Кику поднял ружье. Серебристый гарпун пролетел между ними и глубоко воткнулся в горло Накакура.

ГЛАВА 34

Хаси сидел на краю ванны. Разглядев, что его пальцы намылены и покрыты морщинками, он встал, сжимая в руке кухонный нож, и выключил душ. Кровь продолжала вытекать через отверстие слива, но Хаси, не вполне уверенный, что убийство Нива ему не приснилось, не вытираясь, мокрый прошел в спальню. Он звал Нива, ее нигде не было. Тогда он принялся ходить из одной комнаты в другую, пытаясь отыскать следы ее присутствия: окурки в пепельницах, обертки ее любимых леденцов, косметику на ночном столике, туфли в прихожей, грязные тарелки. Он положил нож на место, на кухонную полку. Никаких следов присутствия Нива! Он решил, что все ему приснилось.

Но даже если это был сон, в его сознании четко отпечатались выпуклый белый живот Нива с торчащим из него ножом и запах черной крови. В ушах звучали слова господина Д., назвавшего его «ненормальным», и он начинал подумывать, не так ли это на самом деле. Когда видишь сон, разве можно отличить его от действительности? Он вспомнил старушку, которая копалась на острове в мусорных кучах. Вот она-то и впрямь была ненормальной: ткнет пальцем в безоблачное небо и закричит: «Самолет!», а потом падает ничком на землю. «Так кончу и я, — подумал он. — Но почему?» Надо было задуматься об этом много лет назад. Ведь эта спятившая женщина на самом деле была его матерью. Или все это наказание за то, что он отрезал себе кончик языка? Возможно, все, что он видел, оставалось для других невидимым, а то, что видели другие, ускользало от его взора?

Хаси достал из холодильника кубик льда и сжимал его в онемевшей руке до тех пор, пока не почувствовал боль. Тогда он включил горелку на газовой плите и сунул ладонь в пламя, после чего завопил от боли. Нацарапал на клочке бумаги несколько цифр в колонку и попытался их сложить. Наконец открыл газету и прочел в разделе некрологов: «Ёсиё Гёура, каллиграф, умер между 11 и 2.30 утра в больнице Мацуяма от инфаркта. Похороны состоятся в Академии изящных искусств Гёура, по адресу: Мацуяма, Хонтё 9-3 с участием вдовы покойного Ёсиэ Гёура; адрес: Мацуяма, Ка-миири-тё, 3-4». «По крайней мере, я еще способен читать, — подумал он про себя. — Кажется, я нормальный».

Тут его внимание привлек чистый пластиковый пакет в кухне, а в нем что-то красное. Он рассмотрел: куча пропитанных кровью тряпок. Вот искомое свидетельство! Хаси почувствовал, как на его руках поднялись волоски. Вероятно, полиция уже идет по следу, чтобы арестовать его, после чего будет суд, и он, как Кику, окажется за решеткой и колючей проволокой, в сером здании за высокой стеной. «Я такой слабый, — подумал он. — Невозможно представить, что может случиться со мной в подобном месте».

Во входную дверь постучали, и он чуть не потерял сознание от страха. Но потом подумал, что так сумеет проверить, действительно он сошел с ума или нет. Когда постучали во второй раз, он посмотрел в дверной глазок. За дверью стояли двое полицейских. Хаси открыл дверь и пригласил их войти, полагая, что они тут же схватят его и наденут наручники. Вместо этого они вежливо поклонились.

— Извините, что беспокоим вас среди ночи после того, что случилось с вашей женой, и всего прочего, — сказал старший полицейский, — но, если вы не возражаете, мы хотели бы задать вам несколько вопросов.

— Понимаю. Войдите, пожалуйста, — ответил Хаси, хотя на самом деле ничего не понял.

— Вы, должно быть, все еще в шоке, — сказал второй, внимательно оглядывая комнату.

Хаси, тупо улыбаясь, кивнул. Полицейский тут же обнаружил на кухонной полке нож.

— Она пыталась покончить с собой с помощью этого ножа? — спросил он, показывая нож Хаси. Тот кивнул. — Как старомодно! — добавил полицейский. — А почему на нем нет крови?

Хаси замер перед ним:

— Я смыл кровь, — ответил он.

— Из-за чего у вас случилась ссора? Из-за другой женщины?

— Вроде того, — сказал Хаси. — Видите ли… У меня есть одна фанатка, она вечно всем рассказывает, что у меня с ней что-то было, в общем, врет напропалую, но Нива ей поверила и разъярилась. — Хаси начинал втягиваться в беседу. Правило то же самое, что и во время интервью: даже если не имеешь и малейшего представления, о чем тебя спрашивают, гляди прямо в глаза интервьюеру и отвечай с задумчивой улыбкой.

— Я понимаю, — сказал полицейский. — Наверно, нелегко быть знаменитым. По телевизору все выглядит отлично, но, конечно же, у таких звезд, как вы, свои трудности. Здесь сказано, что ваша жена беременна. Это правда? По ее словам, вы принуждали ее к аборту, и поэтому она решилась на самоубийство…

Хаси достал из холодильника бутылку с апельсиновым соком и налил каждому по стакану. Когда он пригласил всех присесть, полицейские немного расслабились, и один признался, что ему любопытно знать, что значит быть звездой.

— Ну, например, — сказал Хаси, — один хорошо известный вам певец имеет странную привычку: чтобы расслабиться перед концертом, ему нужно… как следует пропер деться!

Полицейские рассмеялись. Хаси тоже рассмеялся за компанию, но при этом почувствовал, что первое ощущение его не обмануло: происходящее было совершенно нереальным. Вскоре смех смолк, и, выкурив по сигарете, полицейские собрались уходить. Проводив их до двери, Хаси не выдержал:

— Скажите мне: я все еще сплю? Но куда в таком случае денетесь вы, когда этот сон закончится? Неужели просто испаритесь — пшик?

Полицейские молча стояли, почесывая головы и ухмыляясь.

— Это всегда так, — пробурчал один из них, — надеемся, в следующий раз будет лучше. — Они еще раз поклонились и захлопнули за собой дверь.

— Подождите! — крикнул им вслед Хаси. Когда они обернулись, он подошел к тому, что стоял ближе, и коснулся его щеки. — Это мне только приснилось, правда? Мне надо знать. Но если это сон, значит, я не совершил преступления и не зарезал Нива.