Читать книгу "Толстой-Американец - Михаил Филин"

К В. А. ЖУКОВСКОМУ, ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ЕГО СТИХОТВОРЕНИЙ

Подобно лёгким весенним ветеркам, носящимся по струнам эоловой арфы, и нежно, и тихо извлекающим из неё глубоко таящуюся её душу; подобно лёгким благоуханиям цветов, тихо несущимся в эфир и нас с собою возносящим и наполняющим сердце наше блаженством — И Ваши сладостные звуки пробуждают в глубине сердца дремавшие в ней струны, чуждые внутренней жизни своей; и Ваши нежные, прекрасные песни наполняют грудь новою радостию, новым блаженством.

И меня дарите Вы этими песнями, сими высокой прелести исполненными песнями; но что мне предложить Поэту — не знаю! У меня есть только одна песнь: дерзну ли её принести в знак сердечной благодарности? Я не умею петь звучно, — но мой голос исходит из глубины сердца!

СЛЕЗА

Есть одна слеза, которая вечно струится: эту вечно струящуюся слезу никакая нежная рука осушить не в силах; и хотя взор горит радостию, но эта слеза всё блистает в очах.

И хотя бы сердце билось так тихо, как вздох весеннего ветерка; хотя бы жизнь, казалось, была так сладостна, как цветок; но эта слеза всё блестит в очах.

Пусть утро с первым своим румянцем приносит радость; пусть надежда тихо улетает вместе с вечером; пусть тёплым потоком сердца будет наслаждение; эта слеза всё блестит в очах.

О! этой слезой, которая никогда не дремлет в страдании и пролагает себе путь в самой радости — о! такой благословенной слезой плачем мы при сладостном воспоминании о любви!

КОГДА ТЫ УСЛЫШИШЬ

Когда ты услышишь вздохи соловья среди нежных жалоб умирающих цветков; когда, при отлёте радости, я подаю тебе увядающую кипарисную вязь, — о! знай тогда, что быстро утекает жизнь: что я в последний раз плакала и любила.

Когда ты увидишь, что розовый свет блестит вокруг тебя в цветах самых ярких; когда увидишь, что ярко-цветная вязь нежно обвивает грудь твою: то знай, что минули все мои страдания, что тёплые наслаждения небес — удел мой.

ПОМНИШЬ ЛИ ТЫ?

Помнишь ли ты о тех небесных мгновениях, о мгновениях радости, столь румяных и быстротечных, когда мы, сладко покоясь среди дикорастущих цветов, вели жизнь безумную и сладостную? Ямочки на щеках и улыбка во взоре, сердце, чуждое страданий и горести, — были уделом нашим, и мы, подобно яркокрылым чадам лета, перелетали с цветка на цветок, от радости к радости?

Самая громкая песня, самый весёлый смех — были нашим уделом; а теперь? ты безмолвен, а я печальна: остался лишь какой-то подобный сновидению призрак ото всего, чем мы так роскошно обладали! Поблёкли цветы, столь некогда милорумяные; смеющийся взор отуманен горькою слезой; померкли яркие цветы мотыльковых крылышек — уязвлённое сердце моё исходит кровью: мне лишь остаётся лечь и умереть!

МОЯ РОДИНА

Милая моя родина, с сердцем, облитым кровью, я сказала тебе: «Прости!», ибо тогда я очень знала, как ты прекрасна. Но сколь тяжкими цепями был окован дух мой! Злейший мой враг — болезнь, лившаяся по жилам моим, раскрыла и другую, более болезненную, рану; однако я плакала, как в глубоком сне плачет страждущее дитя. Как часто хлад западал в волнующуюся грудь мою при мысли о тебе, колыбели моего детства, всех моих радостей и сладкого спокойствия, о! моя дорогая родина! А теперь, когда я могу свободно дышать; когда радость одним из лучезарнейших своих венков может увивать весёлое чело моё; теперь, когда я снова живу и люблю; когда все усилия бедствий и все их ухищрения напрасны, чтобы похитить у меня хотя один цветок, распустившийся в моём сердце, — теперь, теперь я не в силах видеть красоты твоей, но могу лишь в глубине отчаяния сожалеть о тебе, моя милая родина! О! если бы могла я лобызать ту волшебную землю, которую попирала некогда, грустя и блаженствуя; лобызать каждую убегающую струйку, каждый цветок отцветающий и дышать бальзамическим воздухом родины! О! в этот благословенный час грудь моя была бы местом отдыха сих упоений… Но теперь я в слезах должна рисовать себе твой образ и, заливаясь горючими, мыслить о тебе, моя милая родина!

КОГДА МЕНЯ ТИХО ПОЛОЖАТ

Когда меня тихо положат в спокойное ложе земли, то приди к моей глубокой могиле и пролей обо мне слезу, вспомнив: как пламенно я любила тебя.

Спой, потом, любимую мою песню, которую я, бывало, с тобой певала, — и вокруг тебя послышится вздох ветерка — и он повеет от меня, о жизнь моя, и скажет тебе: как пламенно я любила тебя!

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Граф Фёдор Иванович Толстой. Неизвестный художник. 1803

Герб рода графов Толстых

Граф Пётр Андреевич Толстой. Гравюра В. Храмцева. XVIII в.

Церковь Харитона Исповедника в Огородниках, где был крещён граф Ф. И. Толстой. Фотография 1900-х гг.

Москва. Ф. Гильфердинг. 1780-е гг.

Дмитрий Васильевич Арсеньев. Неизвестный художник. Начало XIX в.

Сергей Никифорович Марин. Ж. Рюстем. 1800-е гг.

Невский проспект у Гостиного Двора. Б. Патерсен. 1799–1801 гг.

Граф Пётр Александрович Толстой. Г. Доу, с оригинала Д. Доу. 1825

Граф Фёдор Петрович Толстой. Т. Райт. 1830-е гг.

Набережная у Зимнего дворца. Неизвестный художник. 1830-е гг.

Иван Фёдорович Крузенштерн