Читать книгу "Диана. Жизнь, любовь, судьба - Сара Брэдфорд"

И в частных беседах Чарльз не скрывал своего мнения: он считал, что знакомство с его сестрой опасно для любого, а в письме был еще более откровенен: «После долгих лет небрежения наши с тобой отношения стали худшими в нашей семье… Думаю, ты и сама заметила, что мы почти не разговариваем… Я всегда готов прийти тебе на помощь… как любящий брат… Но пятнадцать лет твоего отсутствия почти уничтожили нашу близость. Я узнаю из газет, что ты собираешься в Олторп…

Я давно смирился с тем, что занимаю самое незначительное место в твоей жизни, и меня это более не огорчает. Для меня и моей семьи такое положение гораздо удобнее и приемлемее, чем те проблемы и боль, какую твоя дружба причинила многим людям». Более всего Диану обидели намеки на ее «болезнь» (по-видимому, булимию) и «проблемы с психикой»: «Я боюсь за тебя. Я знаю, что манипулирование и обман – это часть твоей болезни… и молюсь, чтобы тебе повезло найти квалифицированного и сочувствующего специалиста, который помог бы тебе решить проблемы с психикой» (38). Но весной, когда Диана вылетела в Южную Африку, брат с сестрой помирились. Примирение послужило официальным поводом для визита, но на самом деле Диана хотела узнать, не найдется ли подходящего места работы для Хасната Хана.

Самое печальное, что Диана так и не простила мать. Фрэнсис в интервью журналу Hello! заявила, что титул «ее королевское высочество» не имеет никакого значения. Диана была абсолютно не согласна с точкой зрения матери, тем более что Фрэнсис не посоветовалась с ней, делая это заявление. Впрочем, родственная близость матери и дочери давно исчезла: Фрэнсис часто звонила и ругала Диану – в особенности за отношения с мусульманами. В прошлом году Фрэнсис лишили водительских прав за вождение в состоянии опьянения, что не способствовало ее душевному спокойствию. Разрыв отношений с Дианой так ее расстроил, что она позвонила пажу королевы-матери Уильяму Тэллону и просила его убедить Диану поговорить с ней. Диана же чувствовала себя преданной и брошенной и не желала общаться с Фрэнсис. Как это ни печально, но мать с дочерью так больше никогда и не поговорили.

21. Роковое лето

Богов любимцы долго не живут…

Лорд Байрон. «Дон Жуан», песнь IVI[569]

Обедая в Нью-Йорке с Анной Винтур и Тиной Браун, Диана довольно неуверенно говорила о своих планах на лето. И неудивительно – ей просто некуда было ехать. Июль и август – довольно сложное время для знаменитостей, которые не получили приглашения на виллу, яхту или в загородное поместье в Ирландии или Шотландии, где можно подышать свежим воздухом и поохотиться. Загородная жизнь для Дианы была заказана: принцесса с «мальчиками» и неизбежной свитой из детективов и папарацци ни для кого не была желанной гостьей. Перед Дианой стояла та же дилемма, что в свое время перед Жаклин Кеннеди Онассис: как совместить всемирную известность с личной и семейной жизнью. Но уже в июне Диане показалось, что она нашла ответ.

Мохаммед Файед (он предпочитал, чтобы его называли аль-Файедом) родился в 1929 году в деревушке под Александрией. О своем скромном происхождении он предпочитал не вспоминать[570]. Файед сумел выбиться из бедности благодаря связям с семейством Кашогги, саудовцами турецкого происхождения, сделавшими состояние на связях с правителями Саудовской Аравии. В 1954 году Мохаммед женился на Самире, шестнадцатилетней сестре Аднана Кашогги, сына главы семейства доктора Мохаммеда Кашогги. В 1955 году у Мохаммеда Файеда родился сын, Эмад, которого все называли Доди. Вскоре после этого Мохаммед развелся. Доди воспитывался в семье своего дяди, Салаха, младшего брата отца. Салах был женат на итальянке. Мохаммед категорически запрещал сыну видеться с матерью. Когда он путешествовал по миру в поисках очередного сомнительного предприятия, брошенный Доди жил в доме в Александрии. Биограф Файеда писал, что Доди был жертвой нереализованных амбиций своего отца: «Детство малограмотного, плохо говорящего по-арабски Доди было одиноким и несчастным. Он часто плакал, порой будил отца среди ночи. Страдания мальчика трогали сердце Мохаммеда, он брал сына в свою постель, а на следующее утро засыпал его игрушками и подарками. Файед разрывался между стремлением к умножению богатства и заботой о сыне, но облегчить судьбу мальчика ему так и не удалось»[571].

К 1969 году благодаря своим связям с эмиратом Дубай Файед сумел заработать два миллиона фунтов стерлингов – весьма солидная сумма по тем временам. За два года он обзавелся «роллс-ройсом» с личным шофером, шале в Гштаде, апартаментами в доме № 60 на Парк-Лейн и почетной приставкой «аль» в имени. К 1972 году он был уже гордым владельцем шотландского замка Балнагаун, виллы в Сен-Тропе и яхты «Доди». Доди поступил в британскую военную академию Сэндхерст, где учились не только британцы, но и сыновья арабских принцев, в частности короля Иордании Хусейна. Впрочем, продержался он там недолго. Необразованного, избалованного, неспортивного и высокомерного Доди пришлось забрать из академии уже через месяц.

За это время Мохаммед Файед успел добавить к своему состоянию поместье Бэрроу-Грин-Корт в Окстеде, графство Суррей. В 1975 году он купил долю в горнодобывающем конгломерате «Тайни» Роуленда Lonhro. Состояние авантюриста Роуленда было еще более крупным, чем у Файеда. Встревоженный неблагоприятным отчетом инспекторов Министерства торговли и промышленности о сделках Lonhro, Мохаммед продал свою долю, заработав на этом еще 8 миллионов фунтов.

В 1979 году, стремясь к упрочению своего социального положения, Файед купил парижский отель «Риц».

А Доди тем временем вел жизнь плейбоя, меняя девушек и ночные клубы. Бесцельность его существования одновременно и раздражала, и тревожила отца. Доди мечтал сделать карьеру в кино. Он познакомил отца с финской королевой красоты Хайни Уотен (впоследствии Мохаммед женился на ней), и в награду за это Файед купил сыну кинокомпанию. Но Доди интересовался только девушками и наркотиками. Руководить предприятием он не мог и не хотел. Финансовый успех пришел, когда компания Файеда Allied Stars вложила двадцать пять процентов средств в оскароносный фильм «Огненные колесницы». В титрах Доди числился исполнительным продюсером – в действительности он не делал ничего, лишь тратил деньги на друзей, девушек и кокаин. Его даже попросили со съемочной площадки. Разъяренный поведением сына, Мохаммед лишил Доди финансовой поддержки. Это не означает, что он его не любил. Один из друзей говорил: «Мохаммед всегда хотел обеспечить сыну лучшее будущее, но пытался добиться этого способами, какими добиться желаемого было невозможно. Но он любил его, сильно любил. Если кто-то скажет вам обратное, не верьте: эти люди заблуждаются»[572].

В 1984 году Мохаммед Файед нашел новый источник богатства. Он стал финансовым консультантом султана Брунея. В 1985 году после долгой войны со своим старинным партнером Тини Роулендом Файед купил торговый дом House of Fraser и стал владельцем главной сети британских универмагов Harrods. К этому времени Мохаммед простил Доди. В марте 1986 года умерла мать Доди, Самира. Отец запретил сыну присутствовать на похоронах, чтобы окончательно порвать связи с кланом Кашогги. Мохаммед назначил Доди ежемесячное содержание в размере сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов, предоставил возможность бесплатного проживания в домах на Парк-Лейн, в Париже, Сен-Тропе, а также в персональном сьюте нью-йоркского отеля «Пьер». Кроме того, Доди мог пользоваться целым парком автомобилей, в том числе «мерседесом», «лагондой» и двумя «астон-мартинами»[573].