Читать книгу "Золото Роммеля - Богдан Сушинский"

– Как не имеет права игнорировать и тот факт, что я – единственный из всей экспедиции, кто присутствовал при захоронении контейнеров с сокровищами, – явно стушевался бывший начальник охраны «Африканского конвоя».

С того момента, когда обер-диверсант рейха прибыл сюда на «Посейдоне», они виделись довольно часто, но барон даже мысли не допускал о том, что субмарина и пароход могут уйти к берегам острова Жираглиа без него.

– Уверен, что до конца дней своих вы никому из окружения не позволите забыть об этом, – даже не пытался скрыть своей иронии первый диверсант рейха.

– То есть ошибка моя состояла в том, что я поспешил вывести вас на место настоящего захоронения клада.

– Самая страшная ваша ошибка, барон, вскроется тогда, когда окажется, что вы попытались обмануть нас и клада в районе Перста Дьявола не окажется. Но для того, чтобы мы могли убедиться в подобной неискренности, ваше личное участие в экспедиции у Жираглиа не обязательно.

– Тогда в чем смысл моего присутствия здесь?

– Да хотя бы в том, что само ваше пребывание на яхте или на «Посейдоне» способно кого угодно убедить: клад в самом деле покоится у мыса Корс.

– А наши финансовые договоренности? – поумерил свою горячечность фон Шмидт.

– Великодушно добавляю к ним еще и должность капитана яхты «Крестоносец», которая сразу же после завершения экспедиции станет собственностью моей фирмы «Штайнбах». Поскольку никакой особой недвижимости у вас не наблюдается, на какое-то время судно способно заменить вам виллу у моря.

– В самом деле выглядит щедро.

– К тому же, господин капитан «Крестоносца», вы назначаетесь также начальником этой «ложной» экспедиции.

– Позвольте, а разве фрегат-капитан Боргезе уходит с вами? – спросил барон так, словно бы сам князь не находился в двух шагах от них.

– Не… уходит, – отчеканил Скорцени.

– В таком случае было бы правильнее назначить начальником экспедиции его.

– Самое разумное, что в создавшейся ситуации способен сделать князь Боргезе, так это сразу же после отхода субмарины покинуть борт «Посейдона» и сойти на берег.

– К этому совету я и прислушаюсь, – на удивление охотно согласился фрегат-капитан, не изъявляя никакого желания трое суток болтаться на одном из малых судов. И не только потому, что опасался нападения на них местных корсаров.

В последнее время Боргезе все болезненнее переносил качку, и как ни пытался он скрыть эти унизительные для командира боевых пловцов признаки «морской болезни», при каждом выходе в море они становились все очевиднее.

– В целях безопасности, фрегат-капитан, советовал бы вам в течение всех трех суток поиска не оставлять пределы отеля, где кроме охранников майора Денхофа у вас появится еще и личный… телохранитель, оберштурмфюрер Фройнштаг. Как вы понимаете, от себя, от сердца отрываю.

– Надежнее телохранителя даже трудно себе вообразить.

– Учитесь, как следует воспринимать приказы, барон фон Шмидт. В том числе и приказ о назначении вас начальником экспедиции.

– Благодарю за доверие, конечно, хотя…

– В шесть утра, – прервал Скорцени попытку фон Шмидта снова впасть в пространные изъяснения, – спасательный бот и яхта уже должны находиться в квадрате поиска. Операцию проводить в течение трех суток, точнее, до моего приказа о прекращении таковой. Представителей прессы к судам не подпускать, никаких сведений обо мне и квадрате поиска водолазов с «Горгоны» кому бы то ни было не предоставлять.

– Все предельно ясно, – заверил его фон Шмидт. – Если вдруг понадобится моя помощь, то я готов…

– Именно поэтому рацию не выключать, – отрубил Скорцени и по трапу перебрался на субмарину. Еще через несколько минут она погрузилась на перископную глубину и направилась в сторону открытого моря.

«Получить бы частицу этих сокровищ, – мечтательно смотрел барон в ту сторону, куда удалялась уже не видимая с бота «Горгона». – И тогда окажется, что все остальное в этой беспутной жизни – окопное дер-рьмо!»

36

К тому времени, когда субмарина приблизилась к «Умбрии», порывы ветра усилились настолько, что, не желая рисковать при вхождении в бункер-шлюз, корвет-капитан увел ее на глубину около тридцати метров, на которой волнения почти не ощущалось. И хотя до утра, когда шторм утих так же внезапно, как и разыгрался, команде пришлось дважды всплывать, чтобы, прикрываясь от волн высоким корпусом парохода, продувать отсеки свежим морским воздухом, все же испытание стихией «малютка» выдержала успешно.

Правда, во время первого же погружения Скорцени почувствовал себя дурно. Он попросту задыхался от сильно повысившегося давления и какого-то странного, почти астматического удушья. Другое дело, что, поторопившись со всплытием, Сантароне переправил резиновой лодкой на «Умбрию» не только обер-диверсанта рейха, но и водолаза фон Гертена, справедливо решив, что делить запасы кислорода на двоих с механиком Абруццо будет значительно проще.

Словно бы извиняясь за ночную нервотрепку, утреннее море подарило кладоискателям озаренный яркими лучами штиль, оттененный по береговой линии золотистым величием островных пляжей, суровой готикой храмовых шпилей и поднебесной безмятежностью вершин, склоны которых словно бы сотканы были из малахитовых горных лугов.

Приказав капитану парохода застопорить машины почти на меже французских территориальных вод с нейтральными, Скорцени велел команде субмарины и водолазам предаться пятичасовому сну. Всем им надлежало восстановить силы после изнурительного шторма, чтобы потом в три смены, попарно сменяя друг друга, поисковая группа смогла заняться исследованием скалистой «банки» у Перста Дьявола, видневшегося буквально в миле от места их стоянки.

– У вас какие-то проблемы? – прокричал в рупор командир катера французской береговой обороны, который патрулировал воды вокруг острова Жираглиа. Заметив, что пароход под итальянским флагом остановился в открытом море, вдали от портовых рейдов, он попросту решил выяснить, в чем дело.

Понимая, что немедля должен ответить, капитан Мадзаре тоже взялся за рупор, но, прежде чем произнести хотя бы слово, метнул вопросительный взгляд на Скорцени. Мгновенно сориентировавшись, тот высунулся из ходового мостика и по-французски прокричал:

– Эту плавучую ржавчину давно следовало бы сдать на металлолом! Но пока что придется в очередной раз подремонтировать ее. Мотор барахлит, руль заклинивает, того и гляди на какую-нибудь подводную скалу напоремся…

– Вот уж действительно, только вы, итальянцы, можете выходить на таком судне в море! – не отказал себе в праве на иронию французский лейтенант.

– Нам возразить нечего: корыто – оно и есть корыто. Но что поделаешь, хозяин судна требует выходить в море. К тому же в порту заработки не водятся.

– Это точно. Кстати, мой отец – капитан танкера, техническое состояние которого, признаться, не намного лучше. Может, вызвать буксир, чтобы отвел вашу «Умбрию» в порт или же доставил на борт ремонтную бригаду?