Читать книгу "Первичный крик - Артур Янов"

Половые органы, точно также как и все другие органы, могут функционировать реально только если человек реален, и функционируют нереально, если реальная личность их обладателя подавлена или оттеснена.

Каждое действие невротика выполняется под влиянием двойственных стимулов: в действие вовлечена некая реальная система, лишенная удовлетворения своих потребностей, и нереальная система, стремящаяся символическим путем удовлетворить свои подсознательные, но вполне реальные потребности. Таким образом, нереальное «я» стремится совершить полноценный

«взрослый» половой акт, вто время как маленький мальчик изо всех сил старается стать любимым. Поскольку невротик стремится обрести детскую любовь, то он подсознательно превращает своих партнеров в родителей (в нечто нереальное). Нет, поэтому, ничего удивительного в том, что в критической ситуации мужчина оказывается импотентом, или как‑то по–иному страдает от нарушения других телесных функций из‑за того, что тело отказывается ему служить.

Еще один пример: у мужчины не наступает половое возбуждение до тех пор, пока его красивая жена не говорит ему, что хочет спать с другим мужчиной. Изощренное описание половых членов воображаемых партнеров жены приводит к половому возбуждению мужа. Этого человека возбуждает мысль о мужских половых органах. Отношения этого человека с женой — в понятиях первичной теории — являются чисто гомосексуальными. У него нет ничего общего с женой, он откликается не на нее, а на свою потребность, которую от вытеснил в раннем детстве и которая проявилась как символическое преувеличенное внимание к мужским половым органам. У этого пациента был слабый и невнимательный отец, который практически никогда с ним не разговаривал. Еще меньше он ласкал его или носил на руках. Если ребенок чего‑то хотел, то сначала шел к матери, и уже она обращалась к отцу. То есть, для того, чтобы достучаться до отца, ребенку приходилось пользоваться матерью. Именно это мой пациент проделывал и в своих сексуальных отношениях. Потребность в отце всегда присутствовала в глубинах души пациента, но он отрицал ее и она проявилась в символической форме полового члена. Итак, то, к чему он стремился в сексе, был символ отцовской любви, а отнюдь не любовь жены. Этому человеку надо было избавиться от потребности в отце, прежде чем он смог стать по–настояшему гетеросексуальным.

Еще один, последний, пример: во время полового акта женщина предается фантазиям — ей представляется, что над ней господствуют, подавляют, заставляют подчиняться и берут ее против воли. Переживание полового акта у этой женщины эквивалентно переживаниям маленького беспомощного ребенка, жертвы, а не равноправного партнера. У этой женщины был

грубый и жестокий отец, который называл свою дочь шлюхой, когда она стала подростком. Он не разрешал ей ходить на свидания и пользоваться косметикой, когда она стала девушкой. Она отрицала свою потребность в любви отца, но каждый раз во время полового акта воссоздавала себя в образе беспомощной жертвы (своего отца) для того, чтобы хоть что‑то чувствовать.

В каждом из этих случаев секс является символическим актом, попыткой решить старую проблему, удовлетворить старую потребность. Человек не переживает реальную ситуацию, в которой пребывает, но переживает и чувствует свою фантазию. Так для некоторых женщин сексуальный акт означает любовь. Для некоторых мужчин это символ мужественности, силы, или мести. Роль фантазии во время полового акта заключается в воссоздании ранней детской борьбы с родителями. Решающая разница заключается, однако, в том, что во время полового акта человек получает то, что всегда было целью пожизненной борьбы — его целуют, ласкают, обнимают, любят и позволяют переживать чувство. Невротик символически заканчивает свою борьбу победой, придавая ей фантастический конец, который не может произойти в действительности. Как сказала одна женщина: «Мои фантазии во время полового акта являют собой хороший пример того, как я жила своим сознанием, вместо того, чтобы жить всем организмом. Я даже не была в состоянии почувствовать, что творится у меня ниже пояса».

Когда человек обретает способность прочувствовать свою исходную потребность, фантазия перестает работать. Когда страдавший импотенцией мужчина из первого примера прочувствовал свою потребность в достойной, человечной и любящей матери, у него пропала нужда искать ей замену. Жена перестала быть матерью, так как он ощутил в действительности, кем была его мать. Сексуальная проблема исчезла, так как она зиждилась на символическом акте, который не имел ничего общего с тем, что он должен был делать с женой. То же самое касается мужчины, которому для полового возбуждения нужны были рассказы о больших половых членах. Когда он прочувствовал, насколько ужасно то, что он, по сути, был лишен отца, он перестал нуждаться в его осязаемом символе.

Вышеприведенные примеры говорят о том, что невротический секс — это символический секс, в котором больной редко умеет увидеть своего истинного партнера. На самом деле, то, что он обнимает его в темноте, лишь усиливает символизм. Фантазия может даже быть неосознанной; невротик может относиться к партнеру как к матери или к отцу, даже не понимая, что «переживает свою сокровенную фантазию».

Человек, страдающий от первичной боли, и не способный ее пережить, не может быть полноценным гетеросексуальным партнером. Если, например, девочка жаждет любви отца, она может ненасытно заниматься сексом с разными мужчинами, но скорее всего будет страдать от половой холодности. Это будет происходить оттого, что подсознательно ей нужно, чтобы ее просто держали на руках и любили (отец). Это переживание не является сексуальным, на деле оно чисто инфантильное: женщина пытается разрешить старую проблему лишения ласки. Как сказала одна фригидная женщина: «Думаю, что вместо того, чтобы пичкать себя едой, я пичкала себя половыми членами, пытаясь восполнить пустоту любовью. Но мне всегда не хватало этого, чтобы возместить недостаток любви». Потом она добавила: «Думаю, теперь я понимаю, почему я не могла реально ничего чувствовать во время сексуального акта; если бы я что‑то чувствовала, то почувствовала бы и свою боль от отсутствия любви. Я бы почувствовала, что я хочу получить от секса. Чувству мешали мои иллюзии».

Сексуальные проблемы осложняются и становятся более комплексными, если, например, маленький мальчик одинаково нуждается в любви со стороны матери и отца. В сексуальных отношениях с женщинами он будет вести себя как маленький мальчик, предоставив инициативу партнерше (символу матери). Во время полового акта такой мужчина может предаваться гомосексуальным фантазиям. То же самое верно и в отношении женщины, лишенной в детстве материнской любви. Пока эта потребность в материнской ласке не пережита или не удовлетворена, она будет препятствовать подлинно гетеросексуальному поведению.

Потребности прошлого доминируют над потребностями настоящего. Едва ли можно удивляться большому числу фригидных женщин, если учесть, в скольких из женщин, которые приходили ко мне на лечение, скрываются маленькие обиженные девочки. Этим женщинам нужен добрый отец, и они приходят в ярость, когда мужчина предлагает им взрослый секс вместо того, чтобы предлагать сначала отцовскую любовь. Если понять, что в такой женщине таится маленькая напуганная девочка, боящаяся своего отца (и мужчин), то станет ясно, как трудно такой взрослой женщине вступать в сердечные, простые и бескорыстные половые отношения. Маленькая девочка не может быть зрелой в сексе.