Читать книгу "Слезы счастья - Льюис Сьюзен"

— У меня есть валюта, — сказал он и, протянув Жоржу необходимую сумму, заглянул в блокнот. — Возвращаясь к вопросу об адресе: если я сниму квартиру здесь, в Цюрихе, это позволит мне воспользоваться вашими услугами?

Молодой человек кивнул.

Дэвид сделал пометку.

— Вы хотите провести там последние дни? — спросил Жорж.

Дэвид не знал, как на это отвечать.

— Альтернативой будет умереть здесь, — объяснил Жорж. — У нас есть комната рядом с этой. Если хотите, могу вам ее показать. Ею редко пользуются, потому что большинство наших членов предпочитают уходить из своих домов. Скажите, вы обсуждали это с родственниками? Они поддерживают ваше решение?

Дэвид сглотнул.

— Еще нет, — признался он, — но я надеюсь... мне... мне не требуется их разрешение?

— Нет. Идея нашей организации как раз в том, чтобы обеспечить ваше право выбирать, — напомнил ему Жорж. — Но, когда вы будете готовы сделать этот шаг, вам посоветуют задуматься, насколько, вероятно, огорчатся ваши родственники, если вы не поставите их в известность.

Взгляд Дэвида начал блуждать по комнате. Просто находиться здесь казалось ирреальным, и разговор на подобную тему ощущался кошмаром, воспринимать который мозг инстинктивно отказывался.

— Что?.. — Он опять шумно сглотнул. — Как это происходит? — спросил он.

Изящные пальцы Жоржа сплелись и снова раскрылись.

— В документах, которые я направил вам по электронной почте, все подробно описано, — сказал он. — Но если вкратце, то после того, как мы получим все необходимые подтверждения от ваших докторов, что вы страдаете этой болезнью, вы сможете выбрать дату собственной смерти, которую в любой момент можно перенести или отменить. Когда дата смерти определена, уже здесь, в Цюрихе, медик выписывает соответствующий набор препаратов, после чего сотрудник «Выхода» или врач едет за ним в одну из специально отведенных аптек и доставляет его вам.

— Что... — Дэвид прочистил горло. — Что это за препараты? — спросил он.

— Набор состоит из двух таблеток драмамина, которые помогут вам расслабиться. Потом, примерно через полчаса, вам дадут десять граммов растворенного в воде пентобарбитона натрия. Как правило, максимум через пять минут после того, как человек выпивает этот напиток, он засыпает и в течение ближайшего часа-двух, не приходя в сознание, безболезненно уходит из жизни.

Почувствовав странное головокружение, Дэвид набрал в легкие воздух и медленно выдохнул.

— А потом? — спросил он.

— Потом мы вызываем полицию, которая удостоверяется, что швейцарские законы не были нарушены.

— А мое... после... мои останки? Что будет, если я приеду сам?

— В Швейцарии обычно рекомендуется кремация, которую мы можем провести в вашем случае. Урну с прахом могут затем переслать тому, кого вы назовете.

Подумав о Лизе и Розалинд, Дэвид поднял руку и потер глаза.

— Мы неизменно советуем обсуждать все с ближайшими родственниками, — мягко проговорил Жорж, — и по возможности брать их с собой в Цюрих, чтобы они могли присутствовать при кончине. Как любят выражаться американцы, это помогает подвести черту.

Пока слова и образы смешивались в мрачный коктейль и оседали абстрактной болью на его сознании, Дэвид сидел и смотрел в пустоту. Да, он еще не был к этому готов, а с другой стороны, если затянуть...

«О, Катрина, Катрина, — сказал он про себя, когда наконец вернулся в такси. — Я сошел с ума? Это ли мне следует делать? Знаю, для себя ты такой возможности не рассматривала, но я не католик и не уверен, хватит ли мне такого мужества, как у тебя, чтобы страдать до естественного конца».

Следующим утром Лиза ждала Дэвида в зале прибытия в аэропорту. Прошлой ночью, когда она позвонила оператору «Выхода», ей сообщили, что Дэвид не является членом организации и поэтому никоим образом не может совершить суицид с врачебной помощью. Так что, по крайней мере, этот страх она могла отбросить. Это была просто консультация, как объяснил сам Дэвид, когда завершил свою безумную миссию и наконец вышел на связь. Тогда они не стали ничего обсуждать, просто поговорили о деталях его обратного путешествия и с нежностью пожелали друг другу спокойной ночи. После этого Лиза почти час проговорила с Эми по телефону, изливая сестре душу, тогда как Тони, который почти добрался до Хитроу к тому времени, как она ему позвонила, развернулся и поехал обратно домой. Извинений и благодарностей, которые она ему теперь задолжала, было такое необъятное множество, что так сразу и придумать было нельзя, чем ему можно отплатить. Но сейчас главное было забрать Дэвида домой.

Как только Лиза увидела мужа, уверенного и элегантного, среди толпы, ею овладели такие противоречивые чувства, что, обнимая его, она не знала, смеется, плачет или закипает от гнева.

— Пообещай, что никогда больше такого не сделаешь, — потребовала она, когда под руку с ним шагала к стоянке автомобилей. — Я так испугалась. Когда я поняла, куда ты поехал... О чем ты думал?

Не услышав ответа, Лиза повернулась посмотреть на мужа, и у нее тревожно защемило сердце.

— Дэвид, прошу тебя, скажи, что ты знаешь, где был и что делал, — взмолилась она. — Ты не мог...

— Я не забыл, — тихим голосом прервал ее Дэвид.

— Так почему ты улетел, не сказав мне куда? Разве ты не понимаешь, как это бездумно и жестоко по отношению ко мне?

— Я знал, что ты не захочешь поехать со мной... Мне нужна была информация...

— Но ты получил ее в письме. Я прочла его вчера ночью.

— Я хотел увидеть это место... людей...

Хотя Лизу до сих пор трясло, она решила, что он привел достаточно уважительную причину, и постаралась пока закрыть тему.

Дойдя до машины, она спросила у Дэвида, не хочет ли тот сесть за руль, но он покачал головой и скользнул на пассажирское сиденье. Обойдя машину с другой стороны, Лиза уселась, бросила сумочку под ноги Дэвиду и собиралась было завести мотор, как вдруг услышала голос Дэвида.

— Катрина бы поняла, — сказал он.

Чувствуя себя так, будто ей засадили кулаком в живот, Лиза повернулась к мужу.

— Ну извини, я не Катрина, — сказала она, едва сдерживая гнев. — Но я стараюсь изо всех сил, и, честно говоря, от тебя помощи мало. — Слезы начали жечь глаза, когда ее захлестнул новый прилив ярости и отчаяния. — Как ты мог сказать мне такое? — закричала она. — Если бы ты знал, как я волновалась, и Майлз тоже! Мы с ума сходили, пытаясь тебя разыскать, а Тони уже почти садился в чертов самолет, когда ты наконец соизволил хоть кому-то позвонить. Неужели ты не понимаешь, как всем нам тяжело? Ты не один такой несчастный. Мы все переживаем это вместе с тобой, потому что ты нам дорог и мы не хотим тебя потерять. И уж точно не так, как ты, похоже, задумал.

Глядя прямо перед собой, Дэвид сказал: