Читать книгу "Вернуть Онегина - Александр Солин"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ну вот, теперь здесь места всем хватит…»
Но ведь не было, не было в ту пору ни подозрений, ни дурных мыслей, а был могучий, надежный и нежный муж – и в пиру, и в постели!
Он был идеальным мужем, она – идеальной женой, а вместе они составляли идеальную пару, или, точнее, единое целое. Не удивительно, что телепатия облюбовала их в качестве убедительного примера своего существования.
Ее часто одолевало внезапное желание ему позвонить, и она звонила, а он в ответ добродушно гудел:
«Аллушка, а я как раз собирался тебе звонить!»
«Я знаю, – отвечала она, – и даже знаю, по какому поводу!»
И почти всегда повод оказывался верным.
Возглас «Я только что хотел (хотела) это сказать!» стал для них дежурным.
Если один из них просыпался ночью, тут же просыпался другой, даже если проснувшийся всего лишь открывал глаза и лежал, не желая обнаруживать пробуждение. Спали в одной кровати, засыпали обнявшись, а распавшись, искали во сне телом тело другого.
И как она с ее хваленой интуицией, с ее самозабвенной преданностью мужу, с их единой душой и слаженным сердцебиением – как она не смогла вовремя обнаружить тяжелой и неслышной поступи смерти? Никогда, никогда она себе этого не простит!
В октябре они слушали в Большом «Волшебную флейту». Он сам предложил туда пойти, и она, несказанно удивившись, выбрала именно этот спектакль – гармоничный и короткий. В театре Клим с неподдельным интересом озирался по сторонам, бормоча под нос: «Так это и есть тот самый Большой театр… Так это, значит, здесь главная опера-балет… Интересно, интересно… Посмотрим, посмотрим…». Она поправляла: «Это не тот Большой, про который ты думаешь. Тот закрылся на реконструкцию, а здесь его новая сцена…»
Его впечатлила акварельная, травянисто-бриллиантовая тональность зала и расшитый в те же оттенки занавес, и он, совсем как та самая достопамятная Матрена, одобрительно произнес: «Богато!»
Они сидели в первом ряду правого бельэтажа и, нависнув над краем сцены, наблюдали за роением в сотах партера, где грузные пчелы неторопливо устраивались в передних рядах, обращая толстые затылки и покатые плечи прочей публике. Указав на них, он спросил: «Может, там было бы лучше?». Она ответила: «Мы с тобой, Климушка, не такие еще старые и важные, чтобы там сидеть!», на что он строптиво проворчал: «Ну, уж если мы с тобой не важные, тогда кто тут важный!».
Между прочим, перед началом она его предупредила:
«Будет невмоготу – скажи, уйдем!»
«Ни в коем случае!» – воскликнул он и с умеренным любопытством просмотрел первое действие.
В антракте они в сопровождении двух охранников со вкусом прогулялись по этажам и манерным закоулкам того вспомогательного театрального пространства, что отделяет искусство от улицы и зовется кулуарами. Клим с любопытством вглядывался в обилие лиц и нескольким даже адресовал приветственный взмах руки. Она пыталась узнать его впечатление от оперы, как таковой, но в ответ слышала: «Нормально, Аллушка, нормально!». И приготовленное ею замечание о безликих репликах и речитативах под клавесин, которыми отдельные яркие детали оперного одеяния скреплялись, как нитками, осталось при ней.
Когда ехали домой, он сказал:
«Знаешь, Аллушка, а я хотел бы жить в то старинное время, встретить тебя, жениться на тебе и родить с тобой пятерых детей!»
«Вот удивительно! – воскликнула Алла Сергеевна. – А ведь я тоже подумала о чем-то подобном! Мне даже в какой-то момент показалось, что мы с тобой жили в то время и тоже были вместе!»
Удовлетворенное выражение приятного знакомства весь вечер не сходило с его лица.
Да, и еще: возможно, тут совпадение, а возможно, результат интриги высших сил (все зависит от степени нашей недоверчивости), но за неделю до этого ей взбрело в голову посетить Сашку. Что поделаешь – один раз в шесть лет с ней такое бывает!
Ехала наудачу, вооружившись одним дежурным любопытством, и готовая к любому исходу. Петенька привез ее по уже известному адресу и как в прошлый раз поднялся с ней на четвертый этаж. Обшитая вагонкой дверь, давно утратившая всякие признаки гостеприимства, к ее удивлению быстро, широко и со стоном распахнулась, открыв ее глазам постаревшего Сашку.
«Привет!» – сказала она, улыбаясь.
Сашка, не отвечая, стоял на пороге, словно раздумывая, пускать ее или нет. Наконец он посторонился и угрюмо сказал:
«Заходи…»
«Ты один?» – на всякий случай спросила она.
«Один» – ответил он и, отпустив Петеньку, она вошла.
Сашка закрыл за ней дверь и, не говоря ни слова, направился на кухню. Она, не раздеваясь, за ним. Он уселся за нетвердый стол. Она села напротив и огляделась.
Та же неопрятная, запущенная кухня. Те же дешевые навесные шкафы с потускневшей облицовкой и такие же столы под ними. Тот же запах подсобки и компания пустых бутылок под раковиной. Тот же хозяин, на сей раз трезвый. От его былого очистительного порыва остались лишь потускневшие обои и изрядно затертый линолеум.
«Вижу, ты мне не рад. Смотри, я ведь могу и уйти!» – сказала она.
В его глазах мелькнуло мучительное желание вскочить и крикнуть ей в лицо: «Ну, и черт с тобой, уходи!», но другое желание, грандиозное и еще более мучительное, легко победило и, криво усмехнувшись, сказало:
«Ну, почему же! Всегда рады тебя видеть! Ты верна себе – появляешься раз в шесть лет…»
«Так получилось…» – ответила она, присматриваясь к нему.
В его предыдущем лице шестилетней давности – пусть опухшем, страждущем, отдающим краснотой и пугающими следами излишеств было все же больше жизни и веселого порока, чем в том, которое она видела перед собой сейчас – потемневшем, отекшем и болезненном.
«Пьешь?» – спросила она.
«Нет, мне нельзя – панкреатит»
«А это?» – указала она на бутылки.
«Друзья пьют, а я смотрю…»
«Что такое панкреатит?»
«Есть такая болезнь. Тебе не грозит» – ответил он угрюмо.
«Все же ты не хочешь со мной говорить…» – сказала она, вставая.
«Нет, сядь! – с неожиданным испугом выкрикнул он. – Извини, Алка, извини. Это потому что я тебя не ждал. Но я рад. Я страшно рад!»
Она опустилась на стул.
«А я в июне в Энске была…» – сказала она.
«Что ты говоришь? – оживилось его лицо. – Ну, и как там?»
«Ну, ты же знаешь… Нинка сказала, что ты там несколько лет жил»
«Да, жил. И даже чуть не женился…» – усмехнулся он.
«Вот и надо было! – воскликнула она. – Сейчас было бы, кому за тобой смотреть!»
«За мной и так есть, кому смотреть!» – снова усмехнулся он.
«Что – опять эти твои коровы-проститутки?» – не выдержала она.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Вернуть Онегина - Александр Солин», после закрытия браузера.
