Читать книгу "Патриот - Терри Пратчетт"

— Я всегда считал, что Камнелица Ваймса опорочили, — задумчиво протянул Витинари. — Он не заслужил такого отношения.

— Я не принимаю… Что? — Ваймс на полном скаку попытался осадить коня своего гнева.

— Я тоже всегда так считал, — преданно согласился Моркоу.

Витинари подошел к окну и, заложив руки за спину, несколько секунд смотрел на Брод-авеню.

— Думается мне, сейчас самое время пересмотреть… некоторые взгляды на историю, — сказал Витинари.

Когда до Ваймса дошел смысл этих слов, его словно бы накрыло леденящим покровом.

— Вы предлагаете изменить историю? — спросил он. — Так, что ли? Переписать и…

— О, мой дорогой Ваймс, история переписывается постоянно. Ее без конца пересматривают и переоценивают, ведь надо же историкам чем-то заниматься. Но мы не должны отдавать историю полностью им на откуп. Председатель Гильдии Историков абсолютно согласен со мной: вопрос о крайне важной роли твоего предка в истории города созрел для… переосмысления.

— И вы с ним уже все обсудили?

— ЕЩЕ НЕТ.

Ваймс то открывал, то закрывал рот, будто рыба, выброшенная на берег. Патриций вернулся к столу и взял лист бумаги.

— И, само собой, придется позаботиться о прочих деталях… — сказал он.

— А именно? — просипел Ваймс.

— Герб Ваймсов должен обрести новую жизнь. Я знаю, госпожу Сибиллу чрезвычайно огорчал тот факт, что ты не имеешь права на герб. Кстати, тебе также полагается венец с такими специальными шишечками…

— Можете взять этот венец вместе со специальными шишечками и засунуть его…

— …Который, полагаю, ты будешь надевать по особо торжественным случаям, навроде открытия некоего памятника, долгое время позорившего город своим отсутствием.

Первый раз за беседу Ваймс предвидел, что дальше скажет патриций.

— Опять Старина Камнелиц? Вы про него? Про памятник Старине Камнелицу?

— Правильная догадка, — кивнул лорд Витинари. — Ты прав, памятник предназначался не тебе. И вообще, установка памятника человеку, сделавшему все возможное, чтобы ОСТАНОВИТЬ войну, — это как-то не совсем, гм-м, в традициях памятникостроения. Разумеется, если бы ты просто взял и из чистого самодурства угробил пятьсот своих соотечественников, мы бы уже плавили бронзу. Но нет. Я действительно думал о самом первом Ваймсе, который хотел творить будущее, а вместо этого делал нашу историю. Думается, где-нибудь на Персиковопирожной улице…

Они смотрели друг на друга как коты, как игроки в дуркер.

— Центр Брод-авеню, — произнес Ваймс сипло. — Перед самым дворцом.

Патриций бросил взгляд в окно.

— Договорились. Я с удовольствием буду на него смотреть.

— И рядом со стеной. С подветренной стороны.

— Разумеется.

Минуту-другую Ваймс словно бы не знал, что сказать дальше.

— Но мы потеряли людей…

— Семнадцать человек во всяких мелких стычках, — уточнил лорд Витинари.

— Я хочу…

— Вдовы и сироты будут финансово обеспечены.

Ваймс наконец сдался.

— Поздравляю вас, сэр! — воскликнул Моркоу.

Новоиспеченный герцог поскреб подбородок.

— Но из этого следует, что я должен быть женат на герцогине, — сказал он. — Что за длинное, жирное слово: «герцогиня». А Сибилла никогда не проявляла особого интереса к таким вещам.

— Снимаю шляпу перед твоим знанием женской психологии, — ответил Витинари. — Я наблюдал за ее лицом. Ручаюсь, во время следующего чаепития с подругами, в число которых, кажется, входят герцогиня Щеботанская и леди Силачия, она будет совершенно безразлична к своему новому положению и не проявит ни малейшего признака самодовольства.

Ваймс помедлил. Сибилла, конечно, поразительно здравая, уравновешенная женщина, и такие вещи… Она ведь предоставила ему решать?.. Такое не… Вряд ли она… Или все-таки она… Нет, вряд ли она станет кичиться, просто ей будет приятно знать, что они знают, что она знает, что они знают…

— Ну хорошо, — решился он, — но послушайте, я всегда считал, что в герцоги может произвести только король. Герцог — это не то что рыцарь или барон, с ними все ясно, тут замешана политика, но для производства в герцоги требуется, чтобы…

Умолкнув на полуслове, он посмотрел на Витинари. Потом на Моркоу. Витинари обмолвился, что ему НАПОМНИЛИ…

— Уверен, если когда-нибудь Анк-Морпорком опять станет править король, он ратифицирует мое решение, — успокаивающим тоном произнес Витинари. — А если короля не будет, то что ж, тем более не вижу проблемы.

— Я, стало быть, куплен и продан? — воскликнул, качая головой, Ваймс. — Куплен и продан.

— Вовсе нет, — возразил Витинари.

— Вовсе да. Как и все мы. Даже Ржав. Как и все эти бедняги, которые сами бежали в армию, чтобы стать пушечным мясом. От нас ничего не зависит, верно? Нас просто покупают и продают.

Неожиданно Витинари оказался прямо напротив Ваймса. Его кресло только спустя долю мгновения стукнуло ножками о пол позади стола.

— В самом деле? Люди ушли на войну, Ваймс. И вернулись оттуда. Но какими славными могли бы быть битвы, в которых им так и не довелось поучаствовать! — Секунду помедлив, он пожал плечами. — Значит, куплены и проданы, говоришь? Что ж, пускай так. Зато не растрачены на ерунду. — Патриций улыбнулся одной из своих быстрых, колючих улыбочек, означавших, что некоторые вещи, хоть и не слишком веселые, все же забавляют его. — Вени, вичи… Витинари.

Течения потихоньку растаскивали водоросли. Не считая нескольких бревен, покачивающихся на волнах, ничто больше не напоминало о Лешпе.

Над водой кружили птицы, время от времени издавая пронзительные крики. Но птичьи крики заглушал яростный спор. Спорили чуть выше уровня моря.

— Это наши бревна, ты, шапочный знакомый пса!

— Неужто? Да что ты говоришь? А они на твоей стороне острова? Мне так не кажется!

— Они всплыли на поверхность!

— А откуда ты знаешь, может, эти бревна сначала были на нашей стороне? Кстати, верблюжья жвачка, у нас тут целый бочонок пресной воды!

— Ладно! Поделим бревна поровну! Забирайте половину плота!

— Ага! Угу! Что, как прижало, так сразу за плот переговоров?

— А почему бы, пап, просто не сказать «да»? Еще немного — и мы пойдем ко дну.

— Ну хорошо, но грести будем по очереди.

— Конечно.

Над водой скользили птицы, белые закорючки на синей бумаге неба.

— Плывем в Анк-Морпорк!

— Нет, в Клатч!

А под их ногами, там, где остров Лешп все глубже оседал в морское ложе, по крайне любопытным улицам носились любопытные кальмары. Они не имели ни малейшего представления, почему их город раз в колоссальный промежуток времени исчезает в небесах, но всякий раз знали, что это ненадолго и их дом обязательно скоро вернется. Так уж устроена жизнь. Иной раз что-то случается, другой раз — нет. Любопытные кальмары исходили из предположения, что все в жизни рано или поздно утрясется.