Читать книгу "Порабощенная - Вирджиния Хенли"

— Марк, это замечательно! Я поеду на Гросвенор-сквер и отберу у них мой дом. Ты со мной поедешь?

— Не пропущу это зрелище ни за что на свете! А пока пусть они рыщут по стране, разыскивая тебя. У них всего четыре дня, чтобы попытаться прикарманить твои деньги. Все это время я буду рядом с тобой. Может быть, я уже не твой муж, но, уверяю тебя, я все еще твой защитник.

В ту ночь, обнимая спящую Диану, Марк пытался придумать, как заставить Ричарда Давенпорта дать согласие на брак. Дядя Дианы окажется в стесненных финансовых обстоятельствах, так что может согласиться на взятку. Но Марк не мог заставить себя заплатить человеку, который засадил Диану в сумасшедший дом.

Он может принудить Ричарда под дулом пистолета, но в этом случае опять может последовать суд, а Диана уже и так достаточно натерпелась. Но он должен заставить этих стервятников капитулировать.

Он взглянул на ее длинные ресницы. Он уже купил ей все для свадьбы и надписал приглашения. Он предвкушал, как ее аметистовые глаза потемнеют и станут фиалковыми, когда он предложит ей еще раз выйти за него замуж.

В день своего восемнадцатилетия Диана проснулась на большой кровати в гостинице «Савой» в Лондоне. Если бы администратор знал, что их брак аннулирован, он бы ни за что не поселил их в один люкс, не важно, граф Марк или не граф. Диана решила надеть на встречу с тетей и дядей красное платье, поскольку Пруденс считала, что уважающая себя женщина красное не наденет. Диана щелкнула последней застежкой, поправила страусовое перо и взяла красный зонтик с оборками — на случай, если ей понадобится оружие.

Сначала они заехали в контору Честертона и Барлоу, где Диана подписала полдюжины юридических документов, и после короткой поездки в карете прибыли на Гросвенор-сквер.

Последнюю неделю Давенпорты провели в Бате. Четыре дня назад, когда суд аннулировал брак Дианы, они кинулись в Хардвик-Холл, чтобы забрать свою подопечную. Когда мистер Берк объявил им, что Дианы нет, они затратили целый день на получение ордера на обыск, но так и не нашли ее.

Когда мистер Берк проговорился, что птичка улетела в Бристоль, они бросились туда, -но вернулись с тем же результатом. Этот ужасный мистер Берк скорее всего посмеялся над ними. А теперь, когда уже слишком поздно, у Дианы хватило наглости явиться и приказать дворецкому доложить о себе!

— Добрый день, Ричард. Привет, Пруденс. Как наше бедрышко?

Глаза графа Батского с удовольствием отметили, как у Пруденс сначала отвисла челюсть, а потом рот сжался в тонкую полоску.

— Понять не могу, как у тебя хватает смелости показываться на людях после такого скандала, о котором все только и говорят и в Лондоне, и в Бате.

— Смелости у меня всегда было с избытком, Пруденс. — Диана улыбнулась. — Ты делала все, чтобы задавить меня, но сама видишь, твои жалкие потуги ни к чему не привели.

Пруденс надменно задрала подбородок и посмотрела на нее сверху вниз:

— По крайней мере мне удалось аннулировать твой брак!

«Гори ты в адском огне, Пруденс. Ты все еще способна сделать мне больно».

— Пару слов наедине, Давенпорт? — спокойно предложил граф.

Оставшись с Пруденс, Диана решила не показывать ей своей уязвимости.

— Брак — всего лишь листок бумаги, Пруденс, причем не слишком для меня важный.

Пруденс жестко улыбнулась:

— Особенно если он признан недействительным с помощью другого листка бумаги!

— Поскольку ты питаешь такую страсть к бумагам, то я тоже кое-что для тебя приготовила. — Диана полезла в сумку и протянула ей документ.

— Предписание о выселении? — взвизгнула Пруденс.

— Торопиться некуда, но до полуночи прошу освободить дом.

— Ах ты, маленькая сучка! — закричала Пруденс, делая угрожающий шаг к ней.

— Осторожнее, Пруденс, не то я сделаю тебе укол в стиле доктора Бонора.

— Что?

— Засуну этот зонтик тебе в задницу и открою его!

Глава 39

Граф тоже не скучал с Ричардом Давенпортом. Он держал в руках кипу юридических документов, один убийственнее другого.

Ричард с опаской на него поглядывал.

— Позвольте мне удовлетворить ваше любопытство. Этот документ предписывает начать полное расследование того, как вы управляли финансами Леди Дианы.

Ричард побледнел.

— Вот здесь вы обвиняетесь в незаконном похищении, а здесь — в незаконном заключении в сумасшедший дом и удержании там.

— Мы действовали в пределах прав, данных нам как опекунам.

— Не имея к тому оснований.

— Девчонка была безумной, она верила, что перенеслась во времени!

— Только вы, я и доктор Уэнтворт слышали, что она говорила об Аква Сулис, а мы будем это отрицать.

— Доктор Бонор — свидетель, — настаивал Ричард.

— У доктора Бонора побольше неприятностей, чем у вас, Давенпорт. Боюсь, дни его в качестве врача сочтены, равно как и ваши в качестве стряпчего. А, я еще позабыл о документе, обвиняющем вас в присвоении чужих денег! Как юрист вы знаете, какое за это полагается наказание.

Лицо Ричарда приобрело пепельный оттенок, и он весь взмок. Граф дал ему возможность попотеть несколько минут.

— Может быть, если леди Диана станет моей женой, мне удастся уговорить ее не выдвигать этих обвинений.

Руки Ричарда заметно дрожали.

— Пруденс никогда не даст письменного согласия на ваш брак.

— К счастью, законным опекуном Дианы являетесь вы, а не Пруденс.

Когда джентльмены вернулись к дамам, Диана мило сказала:

— Не будем вас задерживать, вам ведь надо упаковывать вещи.

Мстительная Пруденс торжествующе произнесла:

— Тебе все равно понадобится наше согласие на брак. Как ты думаешь, тебе удастся удержаться в любовницах еще три года?

Сердце Дианы сжалось от боли, Ричард съежился, а Марк возликовал.

В карете по дороге в «Савой» Диана храбро улыбалась, но Марк видел, что глаза ее остаются печальными.

— Ты хочешь сегодня куда-нибудь пойти поужинать в честь твоего дня рождения?

— Я бы лучше никуда не ходила, Марк, если ты не очень огорчишься.

— Я уже заказал ужин в номер, так что никаких огорчений.

Диана приняла ванну и надела белый пеньюар, отороченный золотой лентой, который хорошо оттенял ее ожерелье с лазуритом. Когда она вышла из ванной комнаты, ужин уже подали. Она приподняла тяжелую серебряную крышку и ахнула от восхищения. Марк заказал ей бледно-голубые орхидеи. Она бросилась ему на шею.

— Ты подумал обо всем!