Читать книгу "Пернатый оберег - Алексей Яковлев"

— Не так нежное общение с Юлечкой будет страшно, как ты его малюешь! Я сразу объясню милой-дорогой, что при всей моей огромной любви к ней и к братьям-сестрам нашим меньшим я никак не смогу курировать санаторно-ритуальные предприятия ЗАО «Общее благоденствие», потому что чуть ли не круглосуточно занят на службе.

— Но ты же знаешь, какой работой, по мнению прогрессивно-консервативно-либеральной общественности, занимаются правоохранительные органы, — ехидно усмехнулся Новиков. — Они вымогают взятки и крышуют палатки, а в промежутках между вымоганием и крышеванием разгоняют митинги, шествия и собрания. И Юлия это общее мнение разделяет, никчемной малоденежную службу в полиции считает, поэтому работать в ЗАО «Общее благоденствие» тебя заставляет. Но совет мой тебя спасает: с Горюновым помирись и совладельцем охранно-сыскного агентства «Следопыт» становись. Коммерческие предприятия и символические с нашими братьями-сестрами меньшими объятия — только это стоящие занятия, так Юлия считает. Но только тот, у кого голова варит, это понимает.

— С чего ты вдруг заговорил в рифму? — удивился Глеб.

— Нелли Григорьевна мне сказала, что в мужчинах поэзии мало. Вот я и хочу ее вкусам соответствовать: в рифму ее и тебя заодно приветствовать. Вообще все влюбленные — немного поэты: голов у них нет, кочаны капусты на шеи надеты.

— Это ты только у себя заметил, — уточнил Глеб.

— Как сказать! Когда тебя опять уговорили поехать вне очереди в опасную боевую командировку под патриотическим лозунгом «Кто, если не мы?!» — Горюнов, например, так выразился: «Был Глеб идеалистом, идеалистом ему суждено остаться. Прагматикам на его горбу очень удобно кататься».

— В защиту прагматиков могу сказать Горюнову только одно: чья бы корова мычала! Но раз и он зарифмовал, делаю вывод: Горюныч тоже влюбился!

— Не влюбился, а давно уже влюблен, — поправил Глеба Новиков. — Влюблен в солидные доходы своего агентства, которые ты по своей идеалистической дури не хочешь с ним разделить!

— Тьфу на тебя! — прервал Глеб бесперспективный спор.

Обдумав их разговор, Глеб признал, что в совете Новикова — поскорей приобретать комнату в коммуналке до возвращения Юлии из Южной Америки — есть резон. С трудом выкроив свободное время, он отправился к своему случайному знакомому — риелтору, чью рекламную бумажку заботливо сохранил со времени их встречи в электричке. Риелтор встретил его приветливо, как и следует встречать клиентов, а когда Глеб напомнил ему об обстоятельствах их знакомства, расцвел любезной, но чуточку смущенной улыбкой:

— Да, помню, вышла такая нелепая и неприятная оказия, что мне пришлось воспользоваться общественным транспортом. Но я объяснил вам свои непредвиденные обстоятельства и вижу, что вы не судили обо мне превратно, поэтому и обратились в мою фирму. Я еще тогда понял, что и вас тоже только чрезвычайные обстоятельства заставили ехать в обычной электричке, где порядочным людям вроде нас с вами, случайно туда попавшим, волей-неволей приходится общаться с такими неприятными маргинальными типами, как тот пенсионер с шишкой на голове. Помните, как враждебно он отнесся к моей мини-рекламной акции, как скомкал мою рекламку и пренебрежительно ее выбросил?!

— Наверное, у этого пенсионера просто было плохое настроение после того, как его побили на митинге, — примирительно заметил Глеб.

— Мало его отлупили! — ожесточенно воскликнул риелтор. — Вот даже известный адвокат, чуть ли не главный гуманист России, все время уверяющий, что для маньяков пожизненное заключение хуже всякой смертной казни, в прямом эфире так прямо и заявил: «Таких, как этот пенсионер, нужно бить дубинками и именно по голове!»

— Да, я слышал этого гуманиста, — припомнил Глеб. — Но мне кажется, что он имел в виду не вашего недруга-пенсионера, которого и в глаза никогда не видел, а неких экстремистов, выкрикивавших лозунги, неприемлемые в цивилизованном обществе. Представьте себе, что парижские демонстранты скандируют: «Франция для французов!» Как бы к этому безобразию отнеслись французские власти?!

— Пенсионер с шишкой не экстремист?! — не желая вдаваться в геополитические проблемы, возмущенно воскликнул риелтор. — Нет, он самый экстремистский экстремист и есть! Надеюсь, что на следующем митинге его отлупят еще сильнее!

Глебу стало жалко престарелого оппозиционера, тем более что в настоящее время он обихаживал мохнатых друзей человека и, главное, друзей Юлии, и он перевел разговор на другую тему:

— А как поживает ваша бывшая неблагодарная патронесса, которая несколько неоднозначно относилась к своему ныне покойному мужу при его жизни?

— Плохо поживает! — радостно сообщил риелтор. — Угробила мужа и думала, что все будет шито-крыто! И ни капли благодарности к тем, кто помогал ей выкрутиться из этой неприятной истории! Она забыла, что плевать в колодец, из которого пила воду, не следует! В следственные органы пришла анонимка, где описывалось все то, что вытворяла эта душегубица, чтобы спровадить мужа на тот свет. Уж не знаю, во что ей обошлось, чтобы в ее действиях не нашли состава преступления, но свою фирму она продала. Но приступим к делу! Жаль, что у вас не хватает денег на квартиру, даже однокомнатную, но у меня для вас есть очень миленькая комната в коммуналке, где вашей соседкой будет культурная женщина — бывшая костюмерша театра, то есть дама, приобщенная к искусству. Она меня Христом-богом молила, чтобы я не продавал свободную комнату в их квартире какому-нибудь гостю столицы, чтобы там не поселился потом целый аул или табор. И почему бы не пойти навстречу приличному человеку, способному оценить мою любезность?

Соседкой Глеба действительно оказалась очень приятная женщина пенсионного возраста, со следами былой красоты, по имени Раиса Ивановна. Раиса Ивановна прямо плакала от счастья, узнав, что Глеб холост, не пьет, не курит и водить к себе известного поведения девиц, каждый вечер новую, не собирается. Утерев слезы счастья, добрая женщина сразу заявила, что готова заменить Глебу мать родную, только бы он отвадил всяких бандюганов и аферисток, которые так и толкутся под дверями квартиры.

— Ваш сосед, — успокоил ее риелтор, — тем и занимается, что ищет бандюганов и аферистов, чтобы посадить их в тюрьму.

Раиса Ивановна опять всплакнула от радости и пригласила риелтора в свою комнату, откуда он вышел с изрядно потолстевшим карманом пиджака.

С любезной соседкой Глеб зажил душа в душу. Раиса Ивановна не раз угощала его вкусными щами и супом, и это было очень кстати, потому что за недостатком времени готовить первые блюда Глебу было некогда (впрочем, как и вторые). Но и Раиса Ивановна тоже была Глебовым соседством премного довольна. Она с восторгом рассказывала знакомым пенсионеркам на лавочке, как прицепившиеся к ней аферистки под маркой социальных работников с программой-максимум — выманить у нее жилплощадь и программой-минимум — хоть как-то ее обобрать по старой памяти заявились к ней на квартиру и нарвались на Глеба. Потом эти энергичные дамы катились вниз по лестнице так, что чуть не свернули себе шеи. А бандюганов полиционеры повязали прямо у подъезда.