Читать книгу "Неизвестный 1941. Остановленный блицкриг - Алексей Исаев"

Действия группы Рокоссовского подготовили почву для прорыва двух армий на восток. 229-я стрелковая дивизия еще 29 июля начала наступление на восток и северо-восток с задачей очистить коммуникации и захватить переправы через Днепр у Пнева и Соловьева. 30 июля дивизия (фактически равная батальону) вступила в бой с противником. Однако на назначенном командованием направлении успеха добиться не удалось. Неудача заставила нащупывать другие маршруты для прорыва. Направление удара постепенно сместилось южнее, в полосу ответственности 2-й танковой группы. Здесь, несмотря на свою малочисленность, 229-я дивизия добилась успеха. К исходу 1 августа, отбрасывая противника, дивизия вышла с боем в район Морева и установила связь со 108-й стрелковой дивизией группы Рокоссовского. С 6.00 2 августа она начала переправу на левый берег Днепра в районе Ратчино. 1 августа начали отход к Днепру главные силы 20-й и 16-й армий, последовательно прикрываясь подвижной обороной выделенных для этого частей.

5-й механизированный корпус, прикрываясь развернутой фронтом на запад 233-й стрелковой дивизией, пробивался вдоль Смоленского шоссе на восток к Соловьевским переправам. Согласно приказу командующего 20-й армией мехкорпус должен был во взаимодействии с 229-й стрелковой дивизией и особой батареей[339]уничтожить противника в районе Пнево, Усино, Фальковичи и обеспечить переправы в районе Соловьево, Пищино. Несмотря на неудачу предыдущей попытки, советское командование стремилось пробить коридор для отхода вдоль шоссе, а не отходить в болотистую местность под Ратчино. Однако все атаки на Соловьевском направлении были безуспешными. Помимо попыток прорыва на восток, части 5-го мехкорпуса вели непрерывные сдерживающие бои. Около 6.00 2 августа был тяжело ранен в голову командир корпуса генерал-майор Алексеенко. Он был отправлен в госпиталь в Вязьму, однако на следующий день умер во время операции. В командование корпусом вступил заместитель Алексеенко генерал-майор Журавлев. 3 августа 5-й мехкорпус вновь получил задачу совместно с 229-й и 233-й стрелковыми дивизиями разбить противника в Пнево и в дальнейшем выйти на Днепр на участке Макеево — Соловьево. Однако, встретившись с упорной обороной противника, корпус вновь прорваться к Соловьевской переправе не смог. Там, где на пути прорыва из окружения вставали части группы Гота, пробиться не удавалось. Это было верно как в отношении Минска, так и в отношении Смоленска. Двое суток безуспешных боев заставили повернуть его на юг, к Ратчинским переправам.

По новому маршруту части 5-го мехкорпуса вместе с частями 229-й и 73-й стрелковых дивизий выступили в полночь 3 августа. Впереди шел отряд, в котором было всего два танка (Т-34 и БТ-7) и три бронемашины БА-10. Однако даже этого количества бронетехники оказалось достаточно. Сначала отряд в 4.00 выбил противника из деревни Дуброво, а затем в 6.00 — из Ратчино. К 11.00 4 августа большая часть двигавшейся впереди 17-й танковой дивизии уже переправилась через реку. Часть подразделений 5-го мехкорпуса была отсечена огнем противника от переправы, но постепенно группами разной численности пробивались к ней и переправлялись через Днепр.

Остальные части 20-й и 16-й армий, прикрываясь выделенными отрядами, также отходили в направлении Ратчино. Еще 2 августа началась переправа отходивших частей на левый берег Днепра. Собственно, район Ратчино обеспечивался отрядом полковника Лизюкова и занимавшими оборону по мере переправы через Днепр частями 20-й армии.

К вечеру 2 августа переправа осуществлялась по построенным переправам и вброд. По переправам двигались повозки, легкая артиллерия и автомашины. Бойцы и командиры переходили реку вброд. Непрерывный обстрел переправ немцами привел к определенной хаотичности переправы. Организованная штабами двух армий комендатура с потоком людей просто не справлялась. Когда же переправы были разбомблены, хаос достиг критической отметки. Только в ночь с 2 на 3 августа был восстановлен относительный порядок. К 3.00 3 августа было построено четыре переправы. Переправа шла по этим четырем переправам и по прежним бродам. Тяжелый понтонный мост ночью восстановлен не был, т. к. командир понтонного батальона сбился в пути и вовремя к переправе не вышел. Это неудивительно: если к Соловьево вело шоссе, то к Ратчино — хитросплетение грунтовых дорог, петляющих по лесам.

С рассветом 3 августа переправа продолжилась, несмотря на огневые налеты немцев. В 9.00–10.00 начался ад: на переправы обрушилась авиация. К 11.00 переправы были разрушены, много машин и повозок на обоих берегах реки горело, деревня Ратчино была попросту сожжена. Переправа войск стала невозможной. Советские истребители появлялись над переправой дважды, с 4.00 до 4.30 и с 12.30 до 13.00, что было недостаточно для ее восстановления и тем более нормальной работы. Тем не менее к 16.00 3 августа из окружения по переправе вышло около 2100 человек из состава 16-й армии и около 1600 человек из 20-й армии. К 3 августа была организована подача боеприпасов, горючего и продовольствия частям, ведущим бои на правом берегу. К переправе подошли из тыла 20 цистерн горючего и 10 машин снарядов для 20-й армии, 3 цистерны горючего для 16-й армии. Из-за разрушения переправ горючее подавали ведрами по штурмовым мостикам. К вечеру к переправе с востока подошел заплутавший понтонный батальон, и с наступлением темноты началось восстановление переправы у Ратчино.

Немцы тем временем отнюдь не сидели сложа руки. Они стремились как вновь перерезать коридор, связывавший 20-ю и 16-ю армии с главными силами фронта, так и нажимом с севера и запада разгромить и уничтожить остатки двух советских армий. Одновременно прилагалось максимум усилий, чтобы не дать советским частям ускользнуть — немецкая авиация постоянно бомбила переправы. Обладая сегодня достаточно точными данными о действиях противника, можно констатировать, что промедление с отходом на сутки или двое могло закончиться плачевно. Уже 3 августа в район Ярцево начали прибывать немецкие пехотные части. В секторе 7-й танковой дивизии это был полк 161-й пехотной дивизии с батальоном штурмовых орудий. Если бы немцы успели сменить свои подвижные соединения пехотой на позициях перед группой Рокоссовского, наверняка последовал бы удар дальше на юг и Ратчинская переправа перестала бы существовать.

Под непрерывным воздействием с воздуха советским частям только 4 августа удалось переправляться днем. Это был единственный день, когда краснозвездные истребители не допустили авиацию противника к переправам. В остальные же дни в светлое время шло восстановление разрушенных немецкой авиацией переправ, а ночью переправлялись войска и техника и подавались различные грузы частям на правом берегу. При этом зачастую приходилось подачу горючего, боеприпасов и продовольствия на правый берег производить вручную в ведрах и ящиках. Это, естественно, серьезно затрудняло снабжение частей и не могло обеспечить потребности войск.

О том, в каких условиях проходила переправа, красноречиво свидетельствует одна фраза из отчета начальника инженерного управления Западного фронта: «Из имеющихся переправочных средств наиболее устойчивым под огневым воздействием показал себя парк Н2П. Так, например, переправы через р. Днепр у Соловьева и южнее многократно подвергались бомбежке авиацией противника. Пробитые понтоны оседали на дно, на осевшие понтоны укладывался подручный материал, и переправа продолжала действовать. Переправа из лодок А-3, будучи подверженной сильному огню противника, была разрушена, и лодки окончательно вышли из строя»[340]. Лодки А-3 были резиновыми и при попаданиях пуль и осколков, естественно, приходили в негодность.