Читать книгу "Меч на ладонях - Андрей Муравьев"

– Свои регалии вы получите завтра, после того, как пройдете обряд посвящения в рыцари. Получите не из моих рук, а из рук достойных мужей, таких же славных воинов, как и вы. – Княжна опять улыбнулась. – Но кроме этого звания, подтвержденного пергаментом, заверенным самим кардиналом Гвидорно, примите этот скромный дар, способный утешить вас в трудную минуту и напомнить о том, из чьих рук вы получили свое звание.

Императрица встала и протянула вновь бухнувшемуся на колени Горовому массивный золотой перстень с красным камнем.

– К сожалению, я не могу пожаловать вас ни майоратом, который бы вы могли передать детям, ни даже маленьким земельным наделом. – Адельгейда сделала паузу. – Но верю, что человеку такой храбрости и воинской выучки не составит труда добыть себе и то и другое.

Она еще раз поклонилась и села, давая знать присутствующим, что аудиенция закончена. Костя и Улугбек подхватили с двух сторон готового снова пасть на колени Горового и, кланяясь, покинули залу.

Уже в коридоре их догнал один из епископов, находившихся при Адельгейде.

Статный, с длинными усами и порубленным шрамами лицом, он явно не всю жизнь шел по иерархической лестнице служения Богу. Заслонив проход «полочанам», он оценивающе окинул взглядом приходящего в себя казака и что-то тихо прошептал по-итальянски.

– А? – не понял Горовой, к которому, по-видимому, и были обращены произнесенные слова.

Церковник слегка поморщился, но перешел на корявый немецкий:

– Я есть епископ Коибри, Армульдо. Вы готовится к посвящению всю ночь… от… сейчас… прямо сейчас. Завтра посвящение… В рыцари только с чистым сердцем. – Епископ, неподобающе для своей речи, выругался. Необходимость подбирать слова вызывала в нем огромное раздражение, не сопоставимое с саном и окружением.

Все так же сквернословя, он рыкнул на русичей:

– Оставьте своего господина, я теперь буду его готовить… учить… наставлять! – Епископ принял остальных «полочан» за простых слуг воина, сопровождавших императрицу. – Пошли прочь!

Костя, насупившись, уже собрался объясниться с зарвавшимся рыцарем в сутане, но его локоть крепко прихватил Сомохов:

– Пойдемте, Костя. – Голос ученого подействовал на Малышева как ушат холодной воды. Казак понемногу приходил в себя, за его разум уже не надо было опасаться. – Тут и без нас справятся.

И уже тише Улугбек Карлович добавил:

– Нам только ссоры с местными священниками не хватало.

Костя скрипнул зубами, но подчинился. Поклонившись и оставив Горового на попечение чванливого епископа, по дороге прихватив Захара, взиравшего на происходившее чистым и наивным, не замутненным рассуждениями взором, они вышли из дома, отданного на время в распоряжение императрицы и баронессы.

9

Всю ночь Горовой провел коленопреклоненным в молитвах перед алтарем часовни монастыря Иоанна Крестителя, одной из старейших в Северной Италии. После ночной службы, на которой он присутствовал скорее в качестве простого наблюдателя, Тимофея оставили на ночь в святом месте одного: молиться и готовиться к важнейшему событию следующего дня. Наутро там же его должны были исповедовать и допустить до Святого причастия.

…Рыцарем не рождался никто. Даже король или император, родившись на свет владетельным сеньором, должен был заслужить право на золотые шпоры и перевязь. С малых лет мальчиков готовили к тому, чтобы когда-нибудь на них возложат лезвие меча и торжественно произнесут слова посвящения. С трех лет дети начинали фехтовать, держаться на коне. Потом – искусство конного боя, битва щитовая в строю и один на один, владение копьем, булавой, длинным мечом, боевым молотом и секирой. Всему этому старались обучить вдали от мамкиного глаза, дабы чрезмерная забота не подточила мужеское начало, – оттого появился обычай отдавать детей на воспитание в оруженосцы. Даже термин такой прижился – «воспитанник». Когда-то подобное практиковали скандинавы. Грозные викинги, отдавая своих наследников на воспитание соседу, выработали практику, по которой тот, кто берет чужого ребенка, становится в подчиненное положение по отношению к тому, чей это сын. В одиннадцатом веке до таких нюансов не доходили. Соседи просто поручали друг другу своих сыновей до достижения совершеннолетия, скрепляя союз, прекращая вражду или просто желая преподать наследнику школу жизни. Так что сын графа мог воспитываться простым рыцарем, а сын рыцаря – быть воспитанником самого короля.

Процедура получения рыцарского звания, долгожданная для многих, обставлялась самыми разными обычаями и процедурами. Через некоторые из них предстояло пройти подъесаулу, на старости лет удостоившемуся чести получить желанное для большинства благородных мужчин звание из рук княжны.

Конечно, в рыцари часто посвящали на поле боя, под впечатлением от произошедшего, вручая звание, как награду доблести. В таком случае достаточно было хлопнуть по плечу клинком в присутствии свидетелей и произнести слова посвящения. Но это происходило куда реже, чем хотелось бы молодым соискателям славы. Излишняя ретивость оруженосца в бою обычно оборачивалась смертью последнего, потому как рыцарь на то и рыцарь, что он и опытней, и физически сильней. Да и не след лезть желторотому поперед опытного бойца. Таким образом, большинство получало долгожданную награду уже в мирное время, пройдя весь путь обучения. Был и еще один важный фактор – финансовый. Самое главное препятствие для большинства претендентов на золотые шпоры состояло в том, что в рыцари было тяжело попасть без должного финансового обеспечения. Главное достояние и мерило достатка для рыцаря – конь. Причем это должен быть не обычный коняжка или ломовой битюг, а специально обученный, с младых лет холеный дестриер. Каждый экземпляр на счету – такой скакун в бою сам следит, чтобы под брюхо не подпустить врага, он мощнее и выше обычных лошадей, он обучен кусаться и топтать врагов, прибегать на свист, в бою управляется только коленями ездока. Дестриеров разводили в специальных конюшнях, обучали несколько лет и приучали к хозяину всю оставшуюся жизнь. И стоил такой конь часто больше, чем стадо коров. Таким образом, перед тем как посвящать в рыцари, считалось хорошим тоном, чтобы не выставить в плохом свете того, кому собираешься сделать добро, осведомляться заранее о достатке претендента.

Чтобы рыцарю не пришлось разъезжать по свету на крестьянском мерине, на смех каждому встречному, или и того хуже – ходить пешком, да еще в дерюге вместо кольчуги!

У Горового такая лошадь была, это уже знали в обители. Орлик был дорогим и хорошо обученным жеребцом лет пяти от роду. По стати и той злобе, которую он изливал на всех, кого не считал хозяином или другом, легко определялась его принадлежность к элитной породе.

С доспехами тоже было все в порядке.

В Европе кольчуга оставалась большой редкостью. В основном в качестве доспехов использовали бронзовые и стальные кирасы на манер римских, называемых тораксами. Такая же броня, но кожаная, используемая воинами победней, называлась лорикой. Искусство плетения кольчуги было почти полностью утрачено в темные века в германских странах, но сохранилось в скандинавских и на Руси, называемой чаще на скандинавский манер Гардарикой. Кольчуга была легче тяжелого цельного доспеха, проветривалась, гнулась и легко подгонялась под нового владельца или – под новые габариты хозяина. Кираса же делалась под определенные антропометрические данные, что с течением времени приводило к определенным неудобствам.