Читать книгу "Дело Белки - Александр Даган"

— Круто, Лев! Ты у нас прямо Атлант. Погоди. Сейчас помогу!

Царевна подогнала свой аппарат под сетку с изумрудами, после чего нам совместными усилиями удалось ее туда закатить. Ковер сразу же провалился на полметра вниз.

— Дерьмо! — выругалась Прекрасная, спрыгнув на землю. — Придется бежать рядом.

От экипажа Василисы осталась треть. От ковра — две трети. Тем не менее остаточный баланс все равно был не в нашу пользу. Но Премудрую это не смутило. Она схватилась за плотную ткань самолета и резво потащила его за собой.

— Подождите, — обратился я к царевне, пытаясь сделать одновременно сразу множество дел: отдышаться, стряхнуть со своих ног белок и главное — сообщить Прекрасной о своей чудесной находке, но ей, как обычно, было не до меня.

И тем не менее с идеей идти пешком Василиса явно чего-то недодумала. Стоило Цин-лунам просечь, что доверенное их попечению сокровище куда-то погрузили и собираются умыкнуть, как они побросали все ложные цели и рванулись разбираться со мной и Прекрасной. Первым до нас добрался ящер, которому довелось гоняться за Барсом Мурзоевичем. Не знаю, могут ли драконы потеть, но этот отчего-то блестел и вообще выглядел взмыленным. Кстати, я только сейчас смог оценить истинную величину Цин-луна. До близкой встречи с ним я считал, что кобра Куберы имеет огромные размеры, но теперь понял, что рядом с драконом она показалась бы не крупнее дождевого червя. Красота зверюги также поражала воображение. Возможно, яркостью он и уступал беличьим изумрудам, но зато орнамент, покрывавший его чешую, был подлинным шедевром. Я даже начал понимать Дмитрия, который не захотел стрелять в такое удивительное существо. Мне тоже казалось немыслимым попытаться вспороть эту шкуру очередью из вскинутого «калашникова».

— Чего застыл? Пали! — заорала Прекрасная, и прежде красивый голос царевны показался злобным душераздирающим мявом.

Как выяснилось, я был не так уж не прав. Мяв действительно был. Только издала его не Премудрая, а Барс Мурзоевич. Пока дракон целился и под разными углами заходил на наш огрызок ковра, Васильев-младший приблизился к нему с тыла и прыгнул Цин-луну прямо на загривок. Не ожидавший нападения ящер всей тушей врезался в землю, а кот проворно отскочил от него в сторону и приказал:

— Васька, Левка! Хватайте мой ковер, я его задержу.

От недавней веселости кота не осталось следа. Шерсть его была вздыблена, глаза горели, хвост ходил ходуном. Чувствовалось, что драться он будет до последнего.

— Василиса, мы что, так и уйдем?! — обратился я к Премудрой.

— Улетим, если ты не будешь тормозить! Вперед!

Наверное, столетия, прожитые Премудрой на этой земле, уже научили ее поступать не так, как хочется, а так, как на самом деле правильно. Для меня же это была еще относительно новая наука. Чувствуя себя почти предателем, я впрягся в доставшийся мне угол перегруженного ковра и потащил его вместе с царевной к опустившемуся на землю самолету Барса Мурзоевича. Это было что-то вроде бега волжских бурлаков наперегонки со смертью. Стоило нам с Прекрасной преодолеть первые сто метров пути, как мы заметили, что наперерез летит ящер Велеса. Сам бог тоже двигался в нашем направлении, более того, непрерывно забрасывал рвущегося к нам Цин-луна какими-то круглыми белыми снарядами. Некоторые из них даже попадали в цель. Каждый раз, когда это случалось, дракон яростно ревел, но даже не думал развернуться к терзающему его противнику.

И тут, словно для того чтобы окончательно доказать всю безнадежность нашего предприятия, в противоположной стороне показался дракон, которого увел за собой Серый.

— Все, Лев, дальше сам! — сказала Василиса и пошла навстречу последней напасти.

— Я не умею управлять ковром! — крикнул ей вслед.

— Учись! — не оборачиваясь, бросила Премудрая, и мне стало понятно, что ждать от нее больше нечего. Получалось, что теперь я должен в одиночку добраться до огрызка брошенного котом ковра, сложить его с моим и посмотреть, получится ли у этой конструкции взлететь. О том, куда мне дальше направиться и что делать с камнями, я даже не думал. Впрочем, вскоре уже и сама попытка осуществить эту задачу перестала быть актуальной. Мне надо было пройти еще метров двадцать, когда в ковер Барса Мурзоевича ударила молния. Взрыв сжег самолет, а заодно сбил меня с ног и щедро забросал комьями земли вперемешку с травой и прочей зеленью. Получилось что-то вроде экспресс-погребения с воинским салютом и единовременным насыпанием могильного холма. Если бы и сам удар оказался поточнее, то в комплект, без сомнения, вошла бы еще и мгновенная смерть. Но, на мое счастье, неизвестный громовержец промазал. Поэтому, несмотря на соблазн отлежаться под моим несостоявшимся курганом, я все же смог выбраться наружу, о чем, впрочем, тут же пожалел, увидев, кто именно в меня метил.

Над поляной, ставшей ареной нашей схватки с драконами, вознесся Перун. Картина была весьма величественная. Даже Цин-луны перестали нас атаковать и замерли, уставившись на своего хозяина. Надо заметить, что он сильно изменился с тех пор, как уговаривал Велеса присоединиться к армии богов. Тогда Перун, скорее, выглядел чем-то вроде разудалого деревенского мужика, этаким волшебным Чапаевым, который вообразил себя верховным божеством и главнокомандующим. Теперь, даже несмотря на потрепанные галифе и тельник, в нем чувствовались немалые сила, власть и величие. Возможно, этому способствовало то, что бог каким-то образом сумел оседлать Змея Горыныча.

С первого взгляда стало заметно, что наш трехглавый союзник не сразу покорился божественному наезднику. Тело ящера покрывали многочисленные раны. Одно крыло было помято, другое — опалено. На шеях блестели не иначе как купленные в каком-то великанском секс-шопе шипастые ошейники, цепи от которых сходились в левой руке бога. Средняя голова Горыныча была в наморднике.

— Падите ниц, непокорные! — прогремел с небес глас нашего могущественного врага. — Падите и трепещите!

— Поди ты сам! — огрызнулась Василиса, за что в ее сторону немедленно метнули молнией.

— Уймись, непокорная! — пророкотало подхватившее где-то манию величия божество. — Посмотри, что бывает с теми, кто перечит Великому Перуну.

Бог дернул цепи-поводья и заставил Горыныча резко упасть вниз. Цин-луны огласили поляну одобрительным ревом, и мы увидели, что поперек змеиного туловища лежит опутанная веревками Баба-яга.

— Забирайте свою ведьму! — решил поиграть в великодушие Перун и спихнул старуху на землю. — Бой закончен. Люди бежали на свою сторону, но вскоре мы последуем за ними. Я возьму камни, а вы можете убираться. Все! Кроме тебя!

Последние слова относились, конечно, к Велесу. Произнося их, Перун гневно выбросил вперед правую руку. Указующий перст немедленно обвили сверкающие разряды начавшей формироваться молнии. Одна из раскаленных ветвей случайно ужалила Горыныча. Ящер взревел и тут же получил жестокий удар по средней башке.

— Цыть! Змеюга! — рявкнул Перун. — Тебя я тоже оставляю в услужении, пока не вымолишь у меня прощения.