Читать книгу "Дикая охота - Роман Афанасьев"

Кобылин перевел взгляд на трассу, уходящую вдаль. Там, уже далеко впереди, помаргивали стоп-сигналы удалявшегося «Мерседеса» — словно дразнили незадачливых преследователей. Ироду удалось оторваться. Он уходил. Все было напрасно. Это существо уйдет от погони, свернет в свое загородное убежище, проведет ритуал и вызовет обратно своих помощников. И вряд ли предоставит охотникам второй шанс подобраться к нему так близко. Глядя на красные огоньки машин, что сливались в один большой кровавый поток, Кобылин вдруг вместо разочарования и ярости ощутил, как глубоко внутри рождается ледяное спокойствие. Охота продолжалась. Она не закончится, пока не будет настигнута цель.

Гриша что-то говорил ему, но Кобылин не слышал — с часто бьющимся сердцем он бросил взгляд вслед растворившемуся в потоке «Мерседесу», потом решительно распахнул дверцу «жигуленка» и вылез на асфальт, усыпанный кусками пластика и битым стеклом. Не обращая внимания на гул сигналов и возмущенные крики водил, он развернулся и пошел назад, туда, где уже собралась пробка.

Миновав «Ситроен» с разбитым носом, Алексей протиснулся между остановившейся в последний момент «Газелью» и «девяткой» «Жигулей». За ними тоже выстроился хвост из гудящих машин, но здесь было посвободней. Те, что были в левом ряду, выруливали еще левее, пытаясь обогнуть пробку, другие медленно сдавали назад, пытаясь выбраться из внезапно возникшего тупика. Кобылин шел мимо машин — быстро, целеустремленно, не обращая внимания на крики, летевшие ему в спину. Он видел цель и шел к ней.

Мотоциклист, застрявший в потоке между машин, судя по всему, собирался проскочить по самому краю и объехать медлительную «Газель». Когда машины остановились, он успел вовремя затормозить и теперь, спрыгнув с седла, пытался задом вывести своего железного коня из ловушки. Это был легкий спортивный мотоцикл, марки которого Алексей не знал. Выглядел он хищным и агрессивным красавцем, ничуть не похожим на железные бандуры, на которых рассекали по американским трассам киношные байкеры. Его наездник, грузный парень, облаченный в тугую куртку с пластиковыми вставками, казался великоватым для такой легкой птички. Зато он с легкостью ворочал своего железного коня и, когда Кобылин подошел ближе, уже успел запрыгнуть в седло.

Алексей бесшумно скользнул вперед, встал прямо напротив вилки и поднял руку, привлекая внимание мотоциклиста. Тот поправил белый шлем, поднял черное забрало, словно рыцарь, желающий поприветствовать друга.

Охотник смотрел в маленькие глазки подростка, прятавшиеся под густыми белесыми бровями. Их обладатель был молод, даже скорее юн, и у Кобылина вдруг пропала вся решимость, овладевшая им при виде легкого мотоцикла.

— Федеральная служба безопасности, — веско уронил он, опуская руку. — Мне необходимо реквизировать ваше транспортное средство для продолжения выполнения служебного задания.

Глаза, видневшиеся в прорези, удивленно распахнулись.

— Че? — глухо донеслось из-под шлема. — Че такое?

Кобылин тяжело вздохнул. Потрепанная куртка, джинсы, длинные волосы, развевавшиеся на ветру… Для такого случая подошел бы черный похоронный костюм, а не это барахло. Конечно, пацана можно было бы заболтать, минут пять — и он бы сам отдал тачку. Но у охотника не было времени. Совсем.

Мягким плавным жестом Кобылин вытянул пистолет из кобуры под мышкой, медленно опустил руку, прижимая «глок» к бедру. Его лицо отвердело, застыло, глаза превратились в льдинки, и его взгляд застыл.

— Мне нужен твой мотоцикл, — холодно произнес Кобылин, — и твоя одежда.

Светлые глаза в прорези шлема стали круглыми, распахнувшись так, что, казалось, могли вместить в себя весь мир. С невнятным бормотанием байкер соскочил с мотоцикла и рванул на своих двоих обратно по шоссе, подальше от психопата со взглядом убийцы.

Алексей, мгновенно потерявший интерес к незадачливому наезднику, успел поймать падающий мотоцикл свободной рукой. Вскочив в седло, он сунул «глок» обратно в кобуру и крепче сжал мягкие и теплые рукояти. На секунду в нем пробудилось сомнение — сможет ли? Это было так давно, так далеко — в прошлой жизни. Там, где остались смеющиеся друзья, гараж, раскиданные по пыльному асфальту цепи и шестерни…

Внезапно он ощутил, как ветер сгустился за его спиной, потяжелел, словно пытаясь приобрести форму. Мотоцикл чуть осел, и Алексею показалось, что сзади к нему кто-то прижался, кто-то легкий и едва ощутимый.

— Не бойся, — раздался шепот над его плечом. — Я с тобой.

И невидимые руки сомкнулись на его поясе.

Алексей стиснул зубы, чувствуя, как внутри зарождается жар погони, повернул ключ, оставшийся в замке зажигания, переключил сцепление и выкрутил ручку газа.

Мотоцикл заревел раненым зверем и рванулся с места, неся на себе всадника, за спиной у которого сидела Смерть. Кобылин бросил свою легкую машину в просвет между автомобилями, пригнулся к бензобаку и переключился на следующую передачу. Завывая двигателем, легкий мотоцикл стрелой пронесся мимо разбитого «Ситроена» и застывшей белой «шестерки». Краем глаза Кобылин увидел, что Гриша уже выбрался на дорогу и стоит у своей машины, сжимая в руках винтовку со снайперским прицелом. Кажется, Борода махнул ему рукой, но Кобылин не стал оглядываться. Он шел по следу и больше не видел ничего вокруг себя.

Мотоцикл летел по трассе, лавируя между машинами, играя с ними в шашечки. В голове у Алексея не было ни единой мысли — он превратился в машину, в боевой механизм, идущий по следу жертвы. Он был спокоен и собран — как всегда на охоте. Его глаза подмечали любую мелочь, руки двигались сами, не дожидаясь приказа разума, и казалось, что мотоцикл ведет робот. Кобылин не думал и об этом — ему было некогда. В голове у него стояла картина — удаляющийся «Мерседес» с алыми стоп-сигналами, грозящий навсегда раствориться в потоке машин.

Кобылин не думал о том, что упустит свою цель, — нет, у него не было и тени сомнения в том, что он ее догонит. Вся его сущность, вся его жизненная сила были нацелены на это. Охотник знал, что скоро впереди мелькнут знакомые огни, появится темный силуэт, и вот тогда ему нужно будет решать, что делать. А пока легкий мотоцикл парил над асфальтом, и Кобылин летел вместе с ним, бездумно, целеустремленно, как выпущенная из снайперской винтовки пуля.

Ледяной ветер рвал в клочья легкую куртку, пытаясь снять ее с плеч охотника, но Алексей не обращал на это внимания. У него не было шлема, и ледяной воздух бил в лицо упругим потоком, обжигая кожу и заставляя щуриться. У Кобылина горели щеки, и ему казалось, что кто-то прошелся по ним хорошим куском наждачки, и сейчас это беспокоило его сильнее, чем бьющаяся на ветру куртка, которая пузырилась на спине и задиралась так, что обнажала ремни кобуры, спрятанной под плечом.

Несмотря на изрезанное ветром лицо, застывшие от холода руки, вцепившиеся в рукоятки, и потоки ледяного ветра, Кобылин все прибавлял и прибавлял скорость. «Мерседес» Ирода успел уйти в отрыв — на этом участке Кольцевой не было пробок, — а Алексей потерял слишком много времени, выбираясь из затора после аварии. До боли в глазах он всматривался в поток машин, несущихся по сырому весеннему асфальту. Бросаясь из полосы в полосу, ныряя вслед за скоростными машинами и ужом проскальзывая между грузовиков, охотник продолжал погоню, действуя бездумно, как механизм, запрограммированный на ведение мотоцикла. Тяжесть за спиной то появлялась, то пропадала, словно пассажир Алексея мерцал, как сломанная неоновая вывеска, но сейчас это мало заботило охотника. Он свыкся с этим ощущением давным-давно, и присутствие странного создания, что могло оказаться той самой Смертью, больше его не беспокоило. Это, в конце концов, постоянное ощущение охотника — ощущение близкой смерти.