Читать книгу "Поджигатель - Джейн Кейси"

Сама я не питала к нему симпатии. Впрочем, я от природы цинична. Я пыталась объяснить Ребекке, что он с ней просто играет и нарочно доводит до исступления, но она не хотела слушать. К последнему курсу она открыла ему свои чувства — это было крайне неосторожно и безрассудно.

Ты не знал Адама, и вряд ли Ребекка когда-нибудь тебе о нем рассказывала. Однако у вас с ним много общего. Он был прекрасным снаружи и гадким внутри. Университет пестрел отвергнутыми им девушками — он соблазнял их и тут же бросал, добившись своего. Секс для него означал власть. Он прощупывал жертву, выяснял, насколько далеко она готова зайти, а потом из кожи вон лез, стараясь подтолкнуть ее за эту черту.

Роули был задирой и женоненавистником. Многочисленные друзья терпели его только из-за его бешеной харизмы и исключительного таланта лидера. Он стремился отнять у людей самое лучшее, оставив их ни с чем. Ходили слухи, что у него гепатит и что он нарочно заразил им нескольких девушек, но точно никто не знал. Вряд ли использованные им партнерши хотели признаваться в таких вещах.

Он понял, как наивна и доверчива Ребекка, и решил задавить в ней эти качества — просто чтобы убедиться в своих возможностях. С ним она стала молчаливой, задумчивой, нервной и осмотрительной. Боялась сделать ложный шаг, все время старалась ему угодить. Мне было больно на это смотреть. Бедняжка не догадывалась о его подлых намерениях. Я же нисколько не обольщалась насчет ее ухажера. У меня чутье на таких людей. Рыбак рыбака видит издалека, а мы с ним в чем-то были похожи: я тоже использовала Ребекку и получила то, что хотела, только не нанесла ей вреда, — Адам же растоптал ее душу.

Возможно, тебе кажется, что я преувеличиваю. Но ты не знал, какой она была раньше. Не до того, как я убила Адама, а до того, как он над ней надругался. Хотя, пожалуй, тебе стоит сказать ему спасибо. Он сломил Ребекку, подготовил ее для тебя. Ты понравился ей, потому что она любила Адама. Ты напомнил ей его, во всяком случае внешне. Наверное, обидно сознавать, что ты не первый? С твоей помощью Ребекка пыталась заново пережить старые чувства. Адам Роули был гораздо хуже тебя, если это утешит. Прежде всего он был изобретателен в своей жестокости. Ребекка до последней минуты не замечала опасности, а потом стало слишком поздно.

Шел летний триместр, последний семестр перед выпускными экзаменами — практически конец нашего обучения в Оксфорде. И все приобретало горьковато-сладкий привкус — по крайней мере когда мне удавалось оторвать голову от учебников. Студенты юридического факультета почти не вылезали из библиотеки, а я очень хотела получить степень с отличием первого класса. Это был мой пропуск в лучшую жизнь. Впервые я перестала пристально следить за событиями в жизни Ребекки. Мы виделись каждый день и по крайней мере один раз в день ели вместе, но я не знала, что ее все больше тянет к Адаму, что она готова на все, лишь бы доказать ему свои чувства.

Это случилось в субботу ночью. Он жил в колледже, но у его дружков-приспешников, на курс младше, был маленький домик в пригороде. Чтобы осуществить свой план, ему требовалось уединение, и он его получил. Вечером приятели послушно ушли, а Адам пригласил Ребекку с ним поужинать. Дурочка наверняка решила, что сбываются ее мечты. Мне она ничего не сказала, потому что знала: я не одобрю. Рано утром в мою дверь тихо поскреблись. Я различила чьи-то жалобные завывания и сразу поняла, что это Ребекка, хоть никогда раньше не слышала от нее таких звуков. Я открыла дверь, и она упала в мои объятия, сотрясаясь от отчаянных рыданий.

Сначала я даже не разобрала, что она говорит, но в конце концов уловила суть. Обещанный ужин так и не состоялся. Когда она пришла туда, он плеснул ей в рюмку виски. Ребекка выпила, от волнения, залпом. Потом он налил ей вторую и третью, а Ребекка никогда не пила спиртного. Потом он забрал рюмку и изнасиловал ее на полу в гостиной. А затем еще раз на втором этаже, в одной из спален. Сказал, что она сама напросилась, и если вздумает пожаловаться на него, никто не поверит. Она слишком долго за ним бегала. И была пьяна. А если его спросят, он скажет, что она переспала с ним по собственной воле, а когда он не захотел продолжать отношения, пожалела об этом. Обозвал ее уродкой, жалким ничтожеством, заявил, что секс с ней был убогим. Ее никто никогда не захочет, если узнает, какая она на самом деле.

Когда Адам принимал душ в ванной, она убежала. Впрочем, думаю, его это устроило. Он был осторожен и заставлял ее делать ровно столько, сколько ему хотелось. Да, у нее остались синяки и кровь, но это не доказывало изнасилования — секс, пусть и грубый, вполне мог случиться по взаимному согласию. Подонок все рассчитал. Вряд ли он сделал это впервые. Знал, что ему все сойдет с рук.

Но Ребекка была настроена решительно. Она хотела пойти в полицию и официально заявить об изнасиловании, чтобы Адама поставили на место и наказали. Я долго объясняла, что, если она все расскажет полиции и дело дойдет до суда, ей придется выдержать безжалостные нападки адвоката зашиты. Адам, как и обещал, выйдет сухим из воды. Она раструбила всем подряд, что по уши в него влюблена. Она пошла туда добровольно. Она много выпила. У него хорошо подвешен язык, он красив, обаятелен и внушает доверие. У нее почти нет шансов добиться обвинительного приговора, даже если ей все-таки удастся добиться судебного разбирательства. В сущности, эта история на долгие годы испортит ей жизнь.

— Живи дальше, — посоветовала я. — Со временем все забудется, а тебе впредь будет урок. Законными методами его не накажешь. Он слишком умен.

— Но это несправедливо, — без конца твердила подруга, — несправедливо!

Ребекка была права. После того, что произошло, она совсем потерялась и словно окаменела. Так поступить с ней — все равно что пнуть ногой беззащитного котенка. Ей надо было пойти к врачу и провериться на половые инфекции, потому что Роули, естественно, не пользовался презервативом и мог ее заразить. Хорошо хоть, она принимала противозачаточные таблетки: беременность ее убила бы.

Она не могла видеть Адама, не могла находиться с ним в одном помещении. Он наболтал про нее своим дружкам, и они громким шепотом — так, чтобы Ребекка слышала — обсуждали между собой, какая она глупая курица и как скучно с ней трахаться. Адам потирал руки от удовольствия, упиваясь ее несчастьем и властью, которую над ней получил.

Я считала, что ему нельзя это спускать.

Мне повезло: Адам, будучи авантюристом, любил острые ощущения и эксперименты за гранью дозволенного, которые позволяли ему демонстрировать свой героизм. До этого я никогда не продавала таблетки напрямую, но тут впервые нарушила собственное правило — сама подошла к Роули и спросила, не хочет ли он кайфануть первомайским утром. Я сделала вид, будто он единственный из моих знакомых, кому я могу предложить наркотики, и назвала смешную цену: пусть думает, что я не знаю истинную стоимость своего товара.

Я сказала, что это «спид», отличное средство для настроения, и пообещала встретиться с ним на берегу после закрытия бара, взяв с него слово молчать. Это было немного рискованно. Адам мог кому угодно сболтнуть про нашу встречу, однако он любил тайны и отличался самонадеянностью: ему даже в голову не пришло задуматься, почему вдруг лучшая подруга Ребекки с ним заговорила, тем более решила оказать услугу.