Читать книгу "Любимец Бога - Вадим Тарасенко"

Воскресенье. 8.03 по местному времени.

В это ветреное осеннее утро Иван Антонович, как обычно, совершал свой почти ежедневный моцион. Оставив машину у опушки леса, он с рюкзаком за плечами поднялся к полюбившейся ему одинокой сосне. Здесь, как всегда, он хотел достать из рюкзака бутылку «Оболони» и не торопясь насладиться пенистым напитком. Но в этот раз попить пивка ему не довелось. Еще подъезжая к лесу, он заметил, как потемнело небо и усилился ветер. Многотонные воздушные массы пришли в движение и со свистом проносились над землей.

«Буря, скоро грянет буря!» Ивана Антоновича охватило волнение. Он на ощупь вытащил из рюкзака бутылку. Мрак стремительно накатывался на него. Тугая волна воздуха прижала его к сосне. Иван Антонович взглянул на часы.

«Через минуту покажется тихоокеанский экспресс».

Неожиданно раздался треск, и могучая сосна стала валиться ему на спину.

«Господи, сейчас же подойдет экспресс... И если дерево упадет на него...» Человек закричал, пытаясь усилием спины и ног удержать падающее дерево.

Сквозь шум и свист ветра послышался гул стремительно несущегося экспресса, до отказа набитого пассажирами. Человек кричал и держал. Дерево, наконец отшвырнув легкую человеческую плоть, стало валиться вниз. Две руки намертво, в замок, вцепились в торчащие щепы излома. Секунда, другая... Последнее, что увидели человеческие глаза, был хвост экспресса, ныряющего в тоннель.

«Успел».

Дальше темнота...

Где-то во Вселенной. Гиперпространственный корабль «Прорыв».

13 августа 2190 года. Пятница. 13.02. Дата и время по часам корабля.

Долгую минуту пилоты «Прорыва» ошарашенно смотрели друг на друга.

— Но если мы в черной дыре, то мы давно уже должны быть мертвы. — Американец вытер рукой выступивший на лбу пот. — Чудовищное тяготение, чудовищные плотности...

Борис, не отвечая, долго смотрел на монитор, словно взглядом пытаясь заставить гравитометр показать что-то другое, а не эту красную полоску, упершуюся в самый верх экрана.

— Все правильно, — наконец сказал он.

— Что правильно?

— Мы у Бога.

— Что, вот эта черная дыра, в которой мы непонятно как еще живы, и есть обитель Бога? Дыра — Его апартаменты?

— Ну, скорее всего, Его апартаменты — гиперпространство, а это так, загородная резиденция. А ведь такой вариант Хохлов предполагал. Но я с этими астероидными событиями совсем выпустил из головы его слова.

— Какие слова? Да объясни ты все толком.

— Сейчас, Хью, сейчас, дорогой. Дай собраться с мыслями. — Борис энергично потер лицо руками. — Значит, так. Как, по-твоему, должен предстать перед нами Бог?

— Ммм... не знаю. А как раньше Он являлся людям?

— В Священном Писании сказано, что человек Его лицезреть не может. Поэтому от Него являлся либо ангел, либо Его мысли озвучивал какой-нибудь человек, которого впоследствии называли пророком, Мессией, святым. Вариантов много.

— А ангел это...

— Не знаю. Наше циничное просвещенное время обозвало это программой-голограммой Высшего Разума. — Борис пожат плечами.

— Так почему сейчас перед нами не появится этот акгел-программа-голограмма?

— Ты много от меня хочешь. Не знаю. Очевидно, каждое время требует своих декораций. Согласись, одним из обязательных признаков божественности является демонстрация чего-то необычного, чудесного, поражающего воображение людей.

— Черная дыра... да, ты прав, воображение это поражает. И самое большое чудо, что мы еще живы. Мы же, считай, будто находимся в атомном ядре.

— А вот тут ты не прав. Черная дыра, как мне объяснял академик Хохлов, это не обязательно громадные плотности. Теоретически могут быть дыры, плотность которых в десятки раз меньше плотности воздуха.

— Неужели?

— Поверь мне на слово, вернее, Хохлову. И я начинаю понимать, почему мы именно здесь. — Борис чуть улыбнулся вопросительно глядящему на него американцу. — Дело в том, что в черной дыре пространственные и временные координаты могут поменяться местами.

— Как это?

— Если в обычном пространстве, пройдя, допустим, пять километров, ты прошел именно пять километров, то здесь пять километров могут обозначать, что ты перескочил, к примеру, пять веков.

— Не понимаю.

— Попробую объяснить на пальцах, как и объясняли мне. Для простоты будем рассматривать не трех-, а двухмерное пространство, причем вообразим его себе в виде куска гибкой пленки. Направим ось времени перпендикулярно этой пленке. А теперь поместим на пленку тяжелый шар и начнем постепенно его сжимать, имитируя силу гравитации. Пленка под шаром будет изгибаться все сильнее и сильнее, пока, наконец, стенка «вмятины» не станет вертикальной. Мы получили модель черной дыры. Нетрудно заметить, что некто, путешествующий по стенке «вмятины», будет, таким образом, перемещаться по оси времени. А, как ты понимаешь, по всем законам, мы сейчас падаем к центру черной дыры.

— Но так можно заглянуть в будущее!

— Наверное, можно, — последовал спокойный ответ.

Американец еще раз оглядел экраны внешнего обзора:

— Если это загородная резиденция, то каков должен быть центральный офис?!

Соединенные Штаты Америки. Нью-Йорк.

31 августа 2192 года. Суббота. 20.15 по местному времени.

День Веселья, единственный день в году, когда отключаются «надсмотрщики», пульсировал фейерверками, карнавалами, музыкой и веселыми криками людей. В пустынном кафе сидели двое. Двое стариков.

— Ты как? Оклемался? Как рука?

— Кое-как. Эскулапы особенно и не старались. Зачем? Через неделю все равно читать «Быть или не быть». А потом мне уже совершенно будут не нужны старая сломанная рука вкупе с захламленной печенкой, прохудившимся сердцем и прочими проржавевшими органами.

— Ну, проржавевшей твою голову назвать трудно.

— Голова уже тоже туго соображает.

— Ничего себе туго. Такое придумала, что даже Главного Компа обманула. — Сказав это, Игорь Николаевич спокойно сделал глоток кофе.

За окнами кафе гремел салют, и сполохи разноцветных огней попеременно надевали на беседующих людей красные, синие, зеленые маски.

— Что-то я тебя не понимаю, — жестко сказал бывший программист.

— Ваня, спокойно. Я твой друг — это раз. Сегодня День Веселья. У всех чипы отключены. Так что о нашем разговоре никто никогда не узнает. Это два. И в-третьих. Это я убедил Совет Развития утвердить вердикт Главного Компьютера.

— А что, Совет был против?

— Некоторые говорили, что этот случай с сосной и экспрессом подозрителен и необходима тщательная проверка.