Читать книгу "Снова домой - Кристин Ханна"

– Именно здесь я и продал свою душу за десять тысяч долларов.

– Не нужно об этом, – попросила Мадлен, и он почувствовал по ее голосу, что ей совсем не хочется воскрешать в памяти мучительные воспоминания прошлого. Но сейчас Энджел как раз и не хотел закрывать глаза на то, что когда-то сделал. Он должен был хоть как-то искупить свою вину перед Мадлен, если хотел, чтобы у них было будущее.

– Я понимаю, что, наверное, не надо говорить об этом, но я должен извиниться за то, что совершил. Понимаю, извинение стоит немного. Несколько избитых слов, не больше. Но поверь, Мэд, я действительно очень сожалею, что все так получилось. – Голос Энджела прерывался от волнения. – Если бы я только знал...

Мадлен замерла на месте, казалось, она даже перестала дышать. На шее у нее нервно пульсировала голубая жилка. Мадлен напоминала в эту минуту испуганную олениху, готовую в любой момент в страхе рвануть с места.

– Если бы знал —что?

– Мне было всего семнадцать лет. Что я понимал в жизни?! Ты была первой девушкой, в которую я по-настоящему влюбился. И с тобой мне было так просто... Словно мы играли во что-то... – Энджел прикоснулся к щеке Мадлен, ощутил нежную бархатистость кожи. – Я ведь и предположить тогда не мог, что то, что у нас с тобой было, больше никогда и ни с кем в жизни не повторится. Я не знал, что ты постоянно будешь у меня перед глазами. Как можно было заранее знать, что, убежав от тебя, я обречен буду всю оставшуюся жизнь мечтать о встрече с тобой.

Они встретились друг с другом глазами. Энджел видел перед собой женщину, совсем непохожую на девушку-подростка, в которую он когда-то по уши влюбился.

– Знаешь, мне кажется, я всегда понимала, почему ты это сделал. Я даже отчасти простила тебя. Во всяком случае, думала, что простила, – пока ты вновь не объявился тут.

Мой отец был человеком влиятельным, с ним нелегко было спорить. – Она сдавленно рассмеялась. – Кому как не мне знать это.

Она предлагала ему оправдание, и Энджелу очень хотелось воспользоваться этой подсказкой. Прежний Энджел, каким он был до операции, так и сделал бы. Но не нынешний. Сейчас ему просто необходимо было оставаться честным – ради себя и Мадлен.

– Дело даже не в твоем отце. Ему я еще как-то мог противостоять. Я думаю, что дело тогда было только во мне самом. Я повел себя, как трус, не мог убежденно сказать себе, что буду любить тебя до конца жизни. Тогда я не особенно в это верил. – Он покачал головой. – Беременная или нет, ты была из тех девчонок, которые признают только серьезные отношения. И я отлично знал, что если ты поклянешься всегда любить меня, то непременно сдержишь слово. Действительно будешь любить меня.

У нее в глазах стояли слезы. – Да...

– И все это меня так испугало, Мэд. Я думал, что не справлюсь с твоей любовью. Ни в семнадцать лет, ни позднее. Более того, я подозревал – и не без основания, – что буду изменять тебе, пьянствовать, делать вообще черт знает что. Я, собственно, и делал все это. – Он придвинулся ближе и взял ее лицо в ладони. – Но теперь я уже не тот напуганный юнец. И отлично знаю, что мне надо.

– Прошу, не говори больше ничего... Он понимал, что Мадлен боится: вот сейчас он скажет, что любит ее, – и опять разобьет ей сердце. Но и укорять ее за это Энджел не мог – у Мадлен имелись все основания для того, чтобы защищать себя от него. Все, что ему оставалось, это пытаться вновь и вновь – до тех пор пока Мадлен ему не поверит.

Он подумал о том, что же сейчас ей сказать, припоминал все нежные слова, которыми можно было выразить его любовь, – но в конце концов решил, что слова остаются всего лишь словами, и Мадлен уже не первый раз слышит их от него. И тогда Энджел наклонился и, взяв ее прекрасное лицо в свои ладони, поцеловал ее, поцеловал не торопясь, вкладывая в поцелуй все свое чувство. Когда они были подростками, он еще не умел так целоваться. Он тогда ничего не знал о любви, не ведал, что это чувство способно сделать с человеком все что угодно. Не знал, каким хрупким и уязвимым может быть влюбленный человек.

– Скажи хоть что-нибудь, – вкрадчивым мягким голосом попросил он.

Красные сережки, которые Мадлен все еще сжимала в руке, почти бесшумно упали на пол из ее сразу ослабевших пальцев.

– Не хочу ничего говорить. Я хочу...

– Чего? – тут же спросил он. – Скажи, чего ты хочешь? Только произнеси, и я переверну небо и землю, но раздобуду тебе желаемое.

– Тебя, – прошептала Мадлен и медленно соблазнительно улыбнулась. Она скинула одну туфлю – и та с громким стуком упала на пол. Вторая туфля ударилась о ножку стула. – Я тебя хочу, Энджел Демарко.

Дыхание его стало сразу прерывистым и каким-то сиплым. Сердце, казалось, готово было выскочить из груди. Но вот странно: оно продолжало биться в прежнем спокойном ритме. Он сглотнул, почувствовав, как мгновенно пересохло в горле.

Мадлен не спеша начала стягивать свитер, и тут Энджел схватил ее за руку. И в ту же минуту почувствовал себя как последний идиот. Он попытался улыбнуться – но эта натянутая улыбка не могла скрыть от Мадлен панического страха в его глазах.

– Не знаю только, смогу ли я, Мэд... – прошептал он, чувствуя унизительную слабость в желудке.

Она прекрасно понимала его сомнения и потому не улыбнулась в ответ.

– Твой доктор сказал, что ты можешь возобновить сексуальную жизнь, как только почувствуешь желание.

Улыбка слегка тронула уголок его рта.

– Да, когда я это услышал, то и сам несколько удивился.

– Как насчет того, чтобы заняться любовью прямо сейчас? – спросила Мадлен, расстегивая блузку.

Он отрицательно покачал головой:

– Я даже не знаю... Может быть, потом, когда-нибудь.

Улыбнувшись, Мадлен расстегнула очередную пуговицу. Затем провела пальцами по его груди, и жар ее ладони передался Энджелу.

– А может, все-таки попробуем?

В голове у него зашумело. Он чувствовал ее пальцы на своей груди, чувствовал, как Мадлен медленно начинает расстегивать ему пуговицы рубашки, как нежно скользят ее ногти по коже. Мадлен сняла с него рубашку и, отбросив ее в сторону, обнажила ярко-красный шрам на груди Энджела.

Он все еще колебался. Заняться с ней любовью – это было так важно для Энджела, но он ужасно боялся, что у него ничего не получится. Боялся он и за пересаженное сердце – ведь оно может не выдержать нагрузки.

Мадлен нежно поцеловала верхнюю часть шрама. Губы ее были такими мягкими и горячими. Энджел невольно вздрогнул. И уже не мог отстраниться от нее. В нем осталось только одно желание: прижать к себе Мадлен, слиться с ней в одно целое так, чтобы нельзя было определить, где заканчивается он сам и начинается она.

Со стоном Энджел привлек ее к себе и принялся целовать со страстью, которой не знал в себе раньше. Он целовал ее до тех пор, пока не задохнулся и не понял, что без нее он уже не может. Энджел медленно опустился на медвежью шкуру, постеленную на полу, Мадлен последовала его примеру. Она торопливо принялась расстегивать оставшиеся пуговки на блузке. Затем отбросила ее в сторону.