Читать книгу "Кровавое евангелие - Ребекка Кантрелл"

— Ну а какой твой любимый цвет? Разумеется, если это не государственная тайна?

Она снова повернулась к нему, на ее лице была чуть заметная улыбка.

— Сепия.

— Сепия? — Джордан с удивлением смотрел на нее. — Это же коричневый цвет, верно?

— Скорее серо-коричневый. Первоначально эту краску получали из мешочков с красящим веществом, имевшихся в теле каракатиц.

Ее ясные янтарно-желтые глаза пристально смотрели в его глаза. А может быть, цвет ее глаз и был сепией?

— Послушай. Давай для начала вот что. — Стоун заворочался на кровати, готовясь пояснее сформулировать свой другой вопрос. — Предположим, сегодня суббота и ты дома. Чем бы ты занялась?

Эрин, опустив глаза, стала рассматривать свой плащ, сшитый из шкуры беспощадного волка, словно пытаясь не показать свое смущение.

— Я бы ела «Лаки чармс»[73]и смотрела мультики.

— Что-то не могу представить себе такое. — Джордан и вправду попытался представить ее сидящей в пижаме с чашкой сухого завтрака перед экраном телевизора, показывающего мультфильмы. Но, вообще-то, это неплохое начало уик-энда.

— Моя соседка по комнате в общежитии колледжа, Уэнди, приучила меня к этому. Она сказала, что я пропустила пропасть отличных мультиков.

После ее несуразного детства Уэнди, если вдуматься, была не так уж и не права.

— Итак, — объявила Эрин, — теперь твоя очередь. Рассказывай, что бы ты делал в субботу утром, когда все призывает к тому, чтобы расслабиться и лениться.

— Я бы спал, — ответил Стоун, не сумев придумать ответа покруче.

Она, придав своему лицу глуповато-застенчивое выражение, пролепетала:

— Прости, что разбудила тебя.

— Ну, сейчас-то я не сплю…

Он потянулся и сдвинул мокрую прядь волос с ее щеки, готовый сразу же отдернуть руку назад, как только Эрин покажет, что такое внимание ей не по нутру.

Однако она, закрыв глаза, положила свою голову на его ладонь.

Джордан перегнулся через плащ из шкуры беспощадного волка, выполняющий роль разделительной полосы, и поцеловал ее. Он сделал это не задумываясь, как будто его губам самое место на ее губах.

Эрин, издав еле слышный вздох, обвила руками его шею.

10 часов 04 минуты

Рун проснулся от лимонно-кислого запаха химического чистящего средства и, положив ладонь на грудь, начал вспоминать все, что было с ним до этого, а потом, приподнявшись на локте, осмотрелся.

Он находился в спальне с белыми занавесками от солнца. В нескольких шагах от его постели на деревянном полу лежала какая-то женщина. Надия. Сейчас он вспомнил все. Надия. Эммануил. Бункер. Он прислушался к биению сердец Эрин и Джордана, доносившимся из-за стены. Мягкое звучание их голосов успокоило его.

Опираясь на спинку кровати, он встал на ноги.

Надия зашевелилась и потянулась, как проснувшаяся кошка.

— Тебе лучше?

Рун, покачиваясь на нетвердых ногах, спросил:

— Тебя ранили?

— Только в ногу. — Она тоже встала — правда, с меньшими затруднениями, чем он. — Заживет.

Рун позавидовал ей.

— Ну а как остальные, тоже были ранены?

— Солдату повезло, — ответила Надия. — А эта женщина — способный стрелок, даже из пистолета, к тому же она чувствует, когда не стоит высовываться.

— А Пирс? — Рун снова повел глазами по затемненной комнате.

— Скончался.

Надия рассказала обо всем, что случилось после того, как Руна подстрелили в лесу.

Корца задал вопрос, который тревожил его больше всего:

— А как велиалы узнали о нашем местонахождении и устроили там засаду?

Об отбытии его команды из Иерусалима было известно только кардиналу и его самому ближайшему окружению.

Надия обеспокоенно вздохнула.

— Я думаю, будет лучше всего, если я вернусь в аббатство с известием о смерти Эммануила и скажу, что ты и остальные люди тоже погибли. Это даст тебе время действовать без надзора со стороны церкви и каких-либо шпионов — ты сможешь втайне ото всех предпринять дальнейшие шаги по поиску Кровавого Евангелия.

Рун согласно кивнул. Им было необходимо держать свои действия в тайне от велиалов.

— Так что насчет Пирса? Что ты можешь сказать о нем?

— Я скажу тебе только то, что я обнаружила, — ответила Надия. — Я почувствовала стыд, когда обнаружила в бункере немецких солдат. И, разумеется, стригоев.

— Значит, ты ничего не скажешь им о русских солдатах?

— Да. Если церковь узнает, что русские солдаты из Ленинграда были в том самом бункере, где хранилось Кровавое Евангелие, они пошлют в Россию не просто команду. Это будет полномасштабная война.

Рун согласно кивнул. Ни один сангвинист так никогда и не вернулся из Санкт-Петербурга живым с той поры, как вероломный Витандус захватил там власть. Для того чтобы вернуть из России хоть что-то, церковь должна будет направить туда по крайней мере армию. А каждая потеря в живой силе ослабит их Орден в борьбе, которую они не переставая ведут против велиалов.

— Мы должны действовать сами, без посторонней помощи, — заключил Рун. — Причем в двух направлениях: предотвратить войну и, используя любую возможность, найти Книгу.

— Ну а как быть с людьми? Брать их с собой опасно.

— Витандус, возможно, ненавидит наш Орден, но он, как ни странно, привержен чувству чести. Может, этого будет достаточно для их безопасности.

Рун слышал, что по ту сторону стены сердца Джордана и Эрин забились чаще.

— Рун, я совершенно ясно вижу твою привязанность к ним, — сказала Надия. — Неужели ты думаешь, что русские не обратят на них внимания?

— Я же не могу оставить их здесь. — Корца старался не обращать внимания на звуки, доносившиеся из-за стены, от Джордана и Эрин. — Если у велиалов есть осведомители среди высокопоставленных сангвинистов, их жизнь здесь подвергнется еще большей опасности по сравнению с той, что их ждет в России.

— Значит, решено. — Надия встала и надела свой серебряный пояс.

— Мне понадобятся документы на всех нас, — добавил Рун.

— Я обеспечу их тебе, сохранив все в тайне.

Рун обдумывал путь, по которому ему придется следовать. В первый раз за свою долгую-долгую жизнь он должен был отделиться от церкви; даже зная, что это всего лишь на время, он все равно чувствовал себя лишенным чего-то очень важного.