Читать книгу "Уоррен Баффетт. Танцуя к богатству! - Кэрол Дж. Лумис"

Сравните этот подход и мою политику в Berkshire, где во главе наших компаний стоят талантливые и проверенные люди. Они гораздо лучше справляются со своей работой, чем я бы справлялся с управлением бизнесом. Что может быть логичнее – чем бы вы ни занимались, – чем найти для осуществления задачи человека, наделенного лучшими способностями, чем вы? Кто бы не захотел, чтобы Тайгер Вудс занял его место в игре в гольф с высокими ставками? Именно это я и чувствую относительно решения по поводу моих денег.

Людям будет очень интересно, я думаю, как сильно ваше решение – и объявление о нем именно в это время – связано с заявлением Билла Гейтса в середине июня, что он постепенно будет уходить с поста главы Microsoft и станет посвящать большую часть времени фонду. Есть какая-то связь?

Я понимаю, что из-за того, что эти два заявления сделаны почти подряд, можно предположить, что они связаны. Но на самом деле это совсем не так. Время – это просто случайное стечение обстоятельств. Я бы раскрыл свои планы сейчас в любом случае – объявил бы Билл или нет о решении – и даже, по сути, если бы он пожизненно оставался на полный рабочий день в Microsoft. С другой стороны, я рад, что Билл будет посвящать больше времени фонду. И думаю, они с Мелиндой рады, что будут работать с большим количеством ресурсов.

Не кажется ли вам, что это несколько иронично: второй по богатству человек в мире отдает несметные сокровища самому богатому человеку в мире?

Когда вы так говорите, это действительно звучит довольно смешно. Но, по сути, я отдаю их через него – и, что важно, Мелинде тоже, – а не ему.

Некоторые люди говорят, что в фонде Гейтса слишком много бюрократии, а бюрократию вы ненавидите больше всего. Как вы реагируете на это обвинение?

Я бы сказал, что большая часть крупных организаций – хотя Berkshire – яркое исключение – до определенной степени страдает от бюрократии. В любом случае, когда люди утверждают, что фонд Гейтса бюрократичен, на самом деле имеют в виду, что важные решения не принимаются никем, кроме Билла и Мелинды. И это мне подходит. Я хочу, чтобы только они принимали значимые решения.

Насколько важен тот факт, что вы будете входить в совет фонда Гейтса?

Почти не важен. Самая большая причина, по которой я это делаю, – если они когда-нибудь вместе решат отойти от дел. Кроме того, надеюсь, у меня будут возникать конструктивные идеи время от времени. Не думаю, что у меня так же хорошо будет получаться заниматься благотворительностью, как у Билла и Мелинды. Отдача от благотворительной деятельности очень медленная, именно это меня и беспокоит.

Приходится общаться со многими людьми, с которыми не хочется, и выслушивать больше мнений, чем хотелось бы. В филантропии также порой делаешь большие ошибки. Я это знаю. Я бы больше переживал, если бы делал эти ошибки самостоятельно, но доверяю другим людям допускать их, потому что знаю, в общем и целом они проделают отличную работу. В общем, у Билла и Мелинды будет лучший средний показатель, чем у меня.

Вы разговаривали об этом решении с другими людьми прежде, чем начали следовать данному плану?

Да, я разговаривал с моими детьми, Алланом Гринбергом и четырьмя директорами Berkshire, включая моего сына Говарда и Чарли Мангера. Мне задали много вопросов, и некоторые люди несколько сомневались в плане изначально, потому что это была резкая перемена в том, чего ожидали раньше. Я предложил всем, и Аллану в том числе – который знает, насколько тяжело будет расширить фонд Баффетта, – изменить свое мнение и увидеть здравую логику в том, что предлагал сделать. Теперь все, имеющие к этому отношение, не могут дождаться, когда мы начнем – и в особенности я.

«В деловом мире зеркало заднего вида всегда чище, чем лобовое стекло».

И честно говоря, я не слишком надеюсь, что вдохновлю других богатых людей задуматься о благотворительности и решить, что и необязательно организовывать собственные фонды. Они могут взглянуть вокруг и найти лучший, из уже действующих, куда можно вложить деньги. Люди делают это постоянно с инвестициями. Они вкладывают деньги в бизнес, которым управляют люди, по их мнению, гораздо лучше справляющиеся с работой, чем они сами. Я думаю, стоит распространять эту мысль на свое богатство, вместо того чтобы организовывать фонд, который будет управляться после вашей смерти кучкой закадычных бизнесменов-корешей или персоналом, который в итоге станет диктовать свою, порой непонятную, политику. Последовать подобному плану – не такая уж плохая мысль для тех двадцати человек, которые умрут с состоянием в $1 миллиард. Проблема, существующая у большинства, – они уже старые, их современники сейчас далеко не на пике своей славы, и у них осталось впереди не так много времени. Я в этом смысле довольно удачлив – я могу обратиться к более молодым людям.

Хорошо, а что это будет значить для Berkshire?

Можно сказать, что, по сути, ничего. Все, кто знает меня, понимают, как я хочу сделать Berkshire лучше, насколько возможно, и это всегда будет моей целью. Я не буду что-то менять, потому что просто не способен вести дела по-другому. Изменится имя, указанное в сертификатах на акцию, но больше не изменится ничего.

Я всегда ясно давал понять акционерам Berkshire, что мое состояние из компании пойдет на благотворительность, так что сам факт, что начинаю этот процесс, по сути, не является для них новостью. И, знаете, хоть это и может удивить некоторых людей, не такое уж событие для меня в некотором смысле. Тэд Тернер, чьей благотворительной деятельностью я восхищаюсь, однажды сказал, что его руки тряслись, когда он подписывал чек на пожертвование в $1 миллиард. Что ж, у меня такого нет. Я не испытываю по этому поводу особых эмоций.

Разве фондам, которые получают ваши акции, не надо будет их продать?

Да, в некоторых случаях. Фонду Баффетта и фондам моих детей придется продать акции сравнительно быстро после получения, потому что это будет единственный актив, и им нужно собирать наличные, чтобы тратить на благотворительные нужды. У фонда Гейтса будет больше возможностей, потому что в нем есть много других активов, а значит, и определенная гибкость в выборе того, что надо будет конвертировать в наличные. Билл и Мелинда примут решение по этому поводу. Я собираюсь полностью обособить себя от любых инвестиционных решений фондов, то есть они свободны делать то, что, по их мнению, имеет смысл. Возможно, они решат продать большие порции других активов и придержать акции Berkshire. Это отличная смесь организаций, и она будет важным активом для фонда. Но я не буду обязывать фонд действовать в определенной форме.

Может быть так, что все акции, которые вы отдадите, будут проданы на бирже?

Да, так может случиться. И обычно люди интересуются, не снизит ли продажа стоимость акций Berkshire. Я вообще так не думаю – и это правда, даже несмотря на то, что ежегодный коэффициент оборота акций для Berkshire составлял только около 15 % в год, что невероятно низкий показатель для акций компаний с высокой капитализацией. Давайте предположим, что пять фондов продадут все полученные акции в этом году. Если объем продаж останется таким же, как и сейчас, это увеличит оборот менее чем на 17 %. Было бы смешно считать, что большое количество нового предложения может повлиять на цену акций. На самом деле дополнительный вброс акций может даже принести выгоду в плане увеличения ликвидности акций, и, что более вероятно, Berkshire в какой-то момент будет включена в список S&P 500.