Читать книгу "Зимнее серебро - Наоми Новик"

Зимояр дернулся, как от удара; его ледяные грани обозначились резче и зазубрились.

— Трижды ты доказала мою неправоту, — помолчав, произнес он. Его зубы неохотно перемалывали слова, как будто плавучие льдины терлись друг о друга. — Я не вправе обвинить тебя во лжи, как бы мне того не хотелось. И все же ответ мой неизменен. Нет. Я не дам тебе обещания.

Я лихорадочно соображала, точнее, пыталась соображать.

— Если я освобожу тебя, — наконец заговорила я, — и если Чернобог лишится престола, обещаешь ли ты не возвращать зиму и помочь нам низвергнуть его? Царица поможет! — прибавила я. — Она сама желает от него избавиться. Ты же помнишь, она не приняла от него никаких даров. Она будет на нашей стороне, если это избавит наш мир от вечной зимы. И вся знать Литваса тоже. Всем хочется положить конец зиме. Поможешь ли ты нам одолеть его вместо того, чтобы губить нас, лишая его тем самым пищи?

Он не мог толком двигаться из-за серебряной цепи, поэтому только потопал ногами и прогремел:

— Я сокрушил его! Я поверг его и заклял его именем! Это вы его освободили!

— Да потому что это ты пытался уволочь меня, всю в слезах, чтобы я и дальше творила тебе зиму до самой смерти, и грозил убить всех, кого я люблю! — завопила я в ответ. — И не смей — не смей! — теперь обвинять во всем меня! Царя короновали семь лет назад. Но ты посылал своих рыцарей за золотом смертных с незапамятных времен, с тех пор, как смертные тут поселились. Тебе и дела не было до того, что твои подданные убивали и бесчестили женщин потехи ради. А мы не такие сильные, чтобы отбиться от вас! Поэтому вы глядели на нас свысока со своей хрустальной горы. Вы решили, что мы ничто! Ты заслужил стоять тут в узах и чтобы тебя жрал демон, поделом тебе! Но дочка Флек этого не заслужила! И я спасу тебя ради нее, если ты поможешь мне спасти здешних детей!

Зимояр хотел было ответить, но замешкался и перевел взгляд во мрак подземного коридора. Я тоже туда уставилась — на слабое алое свечение вдалеке. Огненная стена понемногу придвигалась. Зимояр повернулся ко мне и сказал:

— Будь по-твоему! Освободи меня, и я дам обещание, что не верну вам зиму, коль скоро Чернобога низвергнут, а мой народ будет спасен от его алчности. Также я обещаю, что помогу вам одолеть его. Но пока он не сокрушен, слово мое не действует!

— Ладно! — гаркнула я. — Если я освобожу тебя, обещаешь ли ты… — тут я замолчала, внезапно осознав, что вопрос-то у меня остался только один, не два. И я поспешно придумала новый. — Обещаешь ли ты за себя и за всех Зимояров отступиться от моего народа и… и от Литваса? Чтобы никаких больше грабежей, насилия и убийств из-за золота и из-за чего бы то ни было?..

— Освободи меня, и это я тебе обещаю, — ответил он. — Мы не станем больше преследовать смертных на зимнем ветру. Мы будем ходить и ездить по лесу и снежным равнинам, мы будем охотиться на зверей с белым мехом, каковых считаем своими, а если некий глупец по неразумию забредет в наши владения, мы истребим его. Однако мы не будем более убивать вас и не отнимем ваших сокровищ, даже согретого солнцем золота — разве только воздавая за равный урон, причиненный нам. И никто из нас не овладеет вашей женщиной против ее воли, если она не пожелает отдать своей руки.

— В том числе и ты сам, — с нажимом прибавила я.

— Я же сказал! — Он снова заглянул в коридор: алый свет сделался ярче и уже плясал на стенах. Он приближался очень быстро. — Разорви огненные кольца!

Я согнулась и попыталась задуть одну из свечей, но пламя только дернулось и не погасло. Свеча совсем оплыла и растеклась по земле, так что мне ее было даже не повалить. Я сбегала к подземному ходу, зачерпнула пригоршню грязи и вылила на свечу. Пламя вскинулось, точно в очаг плеснули горячего масла, задымило и напоследок обожгло мне руки, а потом потухло. Но горящие угли горстью грязи не завалишь. Тогда я сбросила на угли мокрую полу плаща.

— Ты должна меня вывести! — крикнул Зимояр.

Я протянула руку над жгучим кольцом, ухватила конец веревки и потащила его на плащ. Еле-еле успела: плащ вспыхнул прямо у него под ногами. Огненные языки взвились высоко, и одно щупальце, извиваясь, дотянулось до Зимояра. У него занялся сапог, а потом и вся нога, и он навалился на меня, глотая воздух. Я чуть сама не упала под его тяжестью, но кое-как сумела развернуть его и прислонить к стене. Его всего трясло, глаза он прикрыл и от боли сделался прозрачным. Тонкие красноватые линии паутиной опутывали его ногу, ползли к колену — туда, где болтались горелые, все еще дымящиеся обрывки штанины.

Я вцепилась в серебряную цепь и попробовала стянуть ее через его голову. Потом через низ. Я тащила цепь изо всех сил, а она даже не шелохнулась. В отчаянии я заозиралась. Мне на глаза попалась лопата, воткнутая в тачку с углем. Поддерживая Зимояра за плечи, я уложила его на землю, кончик лопаты вставила в одно из серебряных звеньев и надавила сверху ногой, будто копая. Звено всего полпальца в длину и не толще моего мизинца, может, я пережму его, стиснув между железной лопатой и каменным полом. Но цепь ни в какую не поддавалась. Не поддавалась, и все тут. А у меня за спиной раздался яростный вопль.

Я не стала смотреть: что толку? Подняла лопату, с размаху врезала по цепи и в бешенстве отшвырнула в сторону. Потом присела и взяла цепь в руки. Я пыталась обратить ее: закрыла глаза, вспомнила сундуки в кладовых, вспомнила, как серебро скользило у меня меж пальцев, становясь золотом, а мир делался текучим, потому что я этого желала. Но цепь лишь нагрелась у меня в руках, почти раскалилась. Из коридора доносились шаги; вокруг нас клубился черный дым.

Зимояр дернулся у меня на руках и прошептал:

— Лопата. Быстрее. Приставь ее мне к горлу. Убей меня, и он не сможет иссушить мой народ через меня.

Я опешила. Ну да, я собиралась его убить, но не сама же. Я же не собиралась собственноручно пускать ему кровь. Юдифь, конечно, сама обезглавила Олоферна, но мне что-то не хотелось повторять ее подвиг настолько буквально.

— Не могу! — прохрипела я. — Я не могу… Не могу я, глядя тебе в глаза, перерезать тебе горло!

— Ты сказала, что спасаешь дитя! — обвиняюще прорычал он. — Ты сказала, что спасаешь!.. Огонь сейчас пожрет нас обоих, — ты хочешь умереть с ложью на устах?!

Я судорожно глотнула воздуха — дым, черный дым и копоть обожгли мне рот и нос, и из глаз у меня брызнули слезы. Я не хочу умирать; я не хочу убивать. Если уж умирать, то лучше с ложью на устах, чем с кровью на руках.

Но он-то, король, все равно погибнет еще худшей гибелью, и весь его народ следом за ним. Есть немало способов умереть, но таких страшных смертей еще поискать. И я прошептала:

— Повернись вниз лицом.

Я снова дотянулась до лопаты, слезы так и заливали мне лицо, он повернулся, и его окутывал дым…

…и в этом дыму вдруг блеснуло что-то, что-то прямо посередине стянутой цепью спины: холодный лунный блик на снегу. Иринино ожерелье из Зимоярова серебра, которым она скрепила концы порванной цепи. Я уронила лопату и схватилась за ожерелье. И тут меня кто-то сзади сгреб за волосы и дернул назад; волосы запылали, от них потянуло горелым, но кончиком пальца я успела коснуться ожерелья, и оно сделалось золотым.