Читать книгу "Американская леди - Петра Дурст-Беннинг"

– Но…

– Пожалуйста! Вы просто останетесь здесь и присмотрите за моим ребенком, ладно?

Не дожидаясь возражений, Ванда сунула в руку парню приличные чаевые. Потом она взяла сумочку и выбежала из комнаты.

– Это неотложный случай, клянусь вам! – спустя несколько минут уговаривала она мужчину за стойкой администрации гостиницы. – Мне нужно срочно связаться с отелем «Ривьера» в Венеции, неважно, сколько это будет стоить!

– Вопрос не в деньгах, сударыня, а в технической проблеме, – объяснил ей мужчина во второй раз. – Даже если бы вы знали телефонный номер гостиницы, который вам не известен, я не смог бы набрать его напрямую. Для этого мне нужно разрешение государственного лица. А они редко работают по воскресеньям.

Ванда умоляюще сложила руки.

– Но разве вы не можете хотя бы попробовать? Возможно… Если немного повезет… пожалуйста!

Она задействовала всю силу своего шарма. Улыбку из прошлой жизни.

Мужчина покорно пожал плечами и снял трубку.

Глава тридцать третья

– Ванда! Я жду тебя уже несколько часов! Всю вторую половину дня я не решался выйти из гостиницы: думал, что ты можешь объявиться раньше… Ты где? На вокзале? Мне тебя забрать? Не возникнет никаких трудностей, я уже знаю Венецию как свои пять пальцев, хотя тут много каналов…

Как же приятно было слышать его голос!

Рука Ванды, сжимающая телефонную трубку, задрожала. Еще немного – и она разрыдается.

– Рихард, помолчи минутку и выслушай меня! Я не в Венеции, и я не приеду. Я в Больцано.

– Где-где? Тут связь такая… Мне показалось, я неправильно услышал.

Ванда печально рассмеялась.

– Я в Больцано, – повторила она. – По пути в Лаушу. – И прежде чем он успел что-то сказать, девушка рассказала самое важное: Мария умерла, а она едет с младенцем в Лаушу. О Франко и заточении Марии Ванда не упомянула. Хотя ей очень хотелось рассказать в подробностях обо всех ужасных вещах! Но, в конце концов, она ведь была не одна в громадном холле гостиницы – каждое слово было отчетливо слышно. Ванда высморкалась, потому что от слез уже не могла дышать. Мужчина за стойкой внимательно следил за ней, но Ванда не обращала на него внимания.

– Я… я не знаю… что мне сказать… – Несколько секунд слышался лишь треск на линии. – Ванда, моя любимая Ванда, что только тебе пришлось пережить! Я не могу поверить, что Мария… Ужасно жаль…

Рихард умолк. Но его искреннее сочувствие помогало сильнее тысяч утешительных слов.

Потом он взял себя в руки и спросил, как дела у Ванды. И у Сильвии. Ванда благодарно заметила, что он спросил об имени малышки.

– Я сегодня же соберу вещи. Рано утром сяду на поезд в Больцано. Просто оставайся, где ты сейчас находишься, обратно в Лаушу мы поедем вместе. С этого момента я позабочусь обо всем, что тебе необходимо. Не бойся ничего, хорошо? Мы вдвоем справимся с этим.

Какой соблазн! Такое облегчение, такая простота! Ванда еще раз вздохнула.

– Нет, Рихард. Я хочу, чтобы ты остался в Венеции. Это действительно важно для тебя. Я справлялась как-то до этого, преодолею и остаток пути, – ответила она с большей уверенностью, чем ощущала.

– Забудь о выставке! Я уже познакомился с несколькими важными людьми. А через два года вся эта карусель повторится снова. Я ведь тебе нужен сейчас! Господи боже, как только подумаю, что ты там одна с Сильвией…

Он вдруг замолчал, но потом снова продолжил:

– Вполне вероятно, что у меня завтра утром не получится уехать, но послезавтра утром я точно буду у вас, и мы…

– Нет! – перебила его Ванда. – Пожалуйста, не говори больше. Я, конечно, скучаю по тебе! Но сейчас я хочу как можно быстрее добраться до Лауши. Там есть Йоханна и Ева, они обе помогут мне, понимаешь? Я не совсем уверена в обращении с малышкой. Что я вообще знаю о детях? – неловко рассмеялась она.

Казалось, Рихарду сначала нужно было переварить сказанное, а потом он тяжело вздохнул.

– Ну, если ты так считаешь… Честно сказать, на ближайшие дни запланировано еще несколько важных встреч с людьми, которые хотели взглянуть на мои работы. А сейчас, когда нас уже трое, нам понадобится каждая марка, правда?

– Еще как! – выдавила из себя Ванда сквозь слезы.

– Но до следующего воскресенья я тут точно не останусь. Как только обо всем договорюсь, отправлюсь в обратный путь. Я… я так по тебе скучаю! Бедная Ванда… Мне хотелось бы оказаться рядом и крепко обнять тебя. И не выпускать из объятий никогда.

Она тоже этого хотела.

– Я люблю тебя, – прошептала она в трубку.

– Я тоже тебя люблю, – послышалось сквозь треск.

На следующее утро под глазами у Ванды были красные круги. Разговор с Рихардом высвободил все запасы ее слез. Но в этот раз в ее истерике было нечто очищающее, а последующая усталость показалась странным образом даже приятной. Да и боль от потери Марии вроде бы перестала быть такой острой.

Рихард будет рядом с ней. Его любовь исцелит боль, это Ванда понимала. В этом не было ни малейшего сомнения. Мимо проносился тирольский пейзаж, а девушка благодарила судьбу за вчерашний телефонный разговор. И все же на нее наводила ужас мысль о том, что ей предстояло сообщить Йоханне и другим ужасное известие. У самой Ванды хотя бы была возможность проститься с Марией, как бы тяжело при этом ни было! Как воспримут эту утрату другие? И все же им нужно сообщить об этом как можно скорее. Это касалось и ее матери. Если представится такой случай, Ванда позвонит в Нью-Йорк уже сегодня вечером из Мюнхена.

Рихард сказал, что они будут заботиться о Сильвии как отец с матерью. Отец с матерью – эти его слова прозвучали так странно. «Не каждый мужчина согласился бы сразу принять чужого ребенка, – размышляла Ванда. – Как бы отреагировал на это Гарольд? Наверняка действовал бы нерешительно, сомневаясь и задавая тысячи вопросов». Но Рихард заявил в присущей ему практичной манере: «Сейчас, когда мы втроем, нам потребуется каждая марка». Ванда улыбнулась. Как хорошо, что он так практично относится ко всему. С ним можно уверенно смотреть в будущее.

Уверенность… Ванда ненадолго задумалась над этим словом. Да, именно так можно было назвать сейчас этот теплый огонек в ее душе, которого вчера еще не существовало.

Когда Ванда убедилась, что Сильвия крепко уснула в корзинке, она тоже закрыла глаза. Равномерный перестук колес поезда укачал девушку, и она впала в полудрему, от которой вскоре снова очнулась. Первым делом она взглянула на корзину – все в порядке.

В Мюнхене Ванда взяла экипаж и велела везти их в лучшую гостиницу города. Дорожных денег ей как раз хватило, чтобы снять роскошный номер на одну ночь. Когда портье провожал Ванду до номера, от мысли, что она проводит последнюю ночь в дороге, девушка ликовала. Краем глаза она заметила кобальтово-синие тяжелые шторы из шелка, громадную кровать, на которой могла бы переночевать целая семья, и роскошные персидские ковры на блестящем паркетном полу. Но у нее не было много времени, чтобы насладиться роскошью. Она поспешно рассортировала уменьшившийся багаж и пересчитала деньги. Потом она вымыла Сильвию. Девочка, сытая и довольная, лежала завернутая в тонкое полотенце посреди громадной кровати, а Ванда позвала горничную. С удивлением она заметила, что явилась весьма молодая женщина. Ванда изложила просьбу и уже через несколько минут отправилась на поиски ближайшего почтамта, радуясь, что оставила Сильвию в более надежных руках, чем у взволнованного портье.