Читать книгу "Ни страха, ни надежды. Хроника Второй мировой войны глазами немецкого генерала. 1940-1945 - Фридо фон Зенгер"

Этот комитет был бюрократически перегружен и потому иногда затруднял работу, несмотря на все возрастающее влияние в сфере текущего военного планирования. Планирование осуществлялось в основном на уровне вида вооруженных сил комитетом, состоящим из начальников оперативных отделов трех родов войск. Поэтому начальникам штабов не надо было координировать ведомственные планы, так как это уже было сделано нижестоящим комитетом. Черчилль выступил на первый план по причине своих частых контактов с планирующим комитетом, который таким образом взял на себя функции генеральных штабов былых времен.

В результате казалось, что нужды трех видов вооруженных сил координируются должным образом. Между тем существовал еще один орган, обладавший полнотой власти и компетентным штатом, посредством которого согласованные планы претворялись в жизнь. Функция лорда Исмея была тройной. Он являлся советником министра обороны, то есть Черчилля. Но поскольку последний был еще и премьер-министром, то ему пришлось взять на себя и некоторые обязанности своего министра. Он был также членом комитета начальников штабов, в который входил в качестве представителя Черчилля. Его влияние фактически было больше, чем влияние любого министра за пределами правительства, так как он присутствовал и на заседаниях военного комитета, состоявшего из восьми министров. Он был заместителем его секретаря по военным вопросам, подчинявшимся секретарю и равным по чину его гражданскому заместителю.

Эта структура обслуживала Черчилля и находилась более или менее в его личном распоряжении. Его собственная власть росла год от года. Его мощный, выдающийся гений доминировал на поздней стадии войны, как и на ранней. Система комитетов помогала властному премьер-министру; а уникальное сочетание его стратегической хватки и тесных дружеских связей с высокопрофессиональными членами этих комитетов... быстро обеспечило ему власть.

СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ В США

Американская военно-политическая структура управления значительно отличалась от английской. По конституции президент являлся Верховным главнокомандующим вооруженных сил, но в действительности его влияние было гораздо меньшим, чем влияние Черчилля. У Рузвельта не было ни амбиций Черчилля, ни, по всей видимости, его гения. Поэтому американский комитет начальников штабов обладал большей независимостью, чем их британский партнер. Кроме того, власть Объединенного комитета начальников штабов основывалась на конституции. В Соединенных Штатах президент обладает высшей исполнительной властью и не несет ответственности перед кабинетом министров. Следовательно, если он пожелает, он может передать Объединенному комитету начальников штабов все полномочия для ведения войны без каких-либо консультаций с кабинетом министров или его одобрений.

Как главнокомандующий вооруженных сил президент имел собственного начальника штаба, этот пост с 1943 года занимал адмирал Леги. Он представлял президента на заседаниях Объединенного комитета начальников штабов, не будучи, однако, его членом. Это давало ему дополнительную власть, но не в такой степени, как Исмею в Британском комитете начальников штабов. Леги не имел права докладывать президенту от имени комитета или какой-либо другой ветви власти. Не был он и человеком, который рвется к власти по личным мотивам. Он был, скорее, пассивной натурой. В ином случае он, вероятно, впал бы в немилость. Ибо человеком, который действовал от имени президента и пользовался гораздо большим влиянием среди всех офицеров, участвовавших в этой войне, стал Гарри Гопкинс. Он был более динамичным, более уживчивым и более работоспособным, чем Леги. Тем не менее, поскольку официального статуса у него не было, в 1944 году по мере ухода от дел президента из-за прогрессирующей болезни Гопкинс постепенно терял свое влияние.

Самой важной фигурой из «влиятельного круга» был начальник штаба сухопутных войск генерал Маршалл, про которого Эйзенхауэр писал, что «он... обладал способностью при решении какой-либо проблемы спокойно взвешивать все противоречивые факторы и приходить таким образом к твердому решению». А Джон Эрманн добавляет, что «он пользовался абсолютным доверием армии, президента и – что было, вероятно, его величайшим достижением – конгресса». Он был идеальным начальником штаба, «который в ходе создания величайшей военной машины из когда-либо существовавших в США преодолел традиционное недоверие американцев к милитаризму...».

В Объединенном комитете начальников штабов у Маршалла фактически был только один сослуживец – адмирал Кинг. В Соединенных Штатах не существовало самостоятельных военно-воздушных сил. Хотя командующий авиацией сухопутных войск и входил в этот комитет, но он подчинялся Маршаллу, который, естественно, упрощал его роль в решении стратегических вопросов. Это помогало избегать трений, поскольку вопросы ведения войны в воздухе и стратегические интересы армии и флота, как правило, шли вразрез друг с другом.

СВЯЗИ МЕЖДУ ДВУМЯ ГЕНЕРАЛЬНЫМИ ШТАБАМИ

С марта 1942 года в Вашингтоне начал действовать Объединенный англо-американский штаб. Американский Объединенный комитет начальников штабов был усилен представителями аналогичного британского комитета. Последний к тому времени уже установил рабочие отношения с первым. Британскую миссию при Объединенном штабе союзников до самой своей смерти в 1944 году возглавлял фельдмаршал Джон Дилл, бывший начальник имперского Генштаба.

Эта договоренность ознаменовала собой коренное изменение в ведении войны союзниками. Военный совет при президенте превратился в наднациональный. Правда, за принятие стратегических решений в Америке и Великобритании по-прежнему отвечали политические власти. Государственные деятели либо встречались друг с другом лично, либо разрешали своим послам представлять их при выработке решений, но подобная практика становилась довольно редкой. Государственные лица начали чаще пользоваться телефоном. Но так как Объединенный штаб союзников разместился в Вашингтоне, он стал центром политических решений. Каждый, кто наблюдал работу миссии, осуществляющей связь между двумя союзниками при Главном командовании, поймет, какие у нее скромные возможности. Миссия связи никогда не участвует в военном планировании в той же степени, что и команда единственной доминирующей державы. Тем не менее, миссия берет на себя долю ответственности самим фактом присутствия в данном органе, даже если не принимает никаких решений по собственной воле. У нее нет такого прямого контакта с собственным правительством, как у местных представителей. Поэтому она должна действовать дипломатично, отражать взгляды своего правительства и одновременно разъяснять ему планы, инициируемые руководящей державой.

Посему не вызывает большого удивления, что Объединенный штаб не обходился без трений. То, что этот орган не развалился осенью 1943 года, по мнению британской делегации, исключительно заслуга второй конференции в Квебеке. Можно понять пессимизм англичан, потому что, кроме расхождений по вопросам стратегии, ее положение осложнял еще и растущий авторитет США как центра стратегического планирования. Для личности такого масштаба, как Черчилль, это было горькой реальностью, особенно если учесть, что он должен был оправдываться перед собственным кабинетом, тогда как президент Соединенных Штатов нес за все единоличную ответственность как глава исполнительной власти. С такими полномочиями он имел возможность усилить влияние своих военных советников по сравнению с британскими, в результате главенство США становилось все более явным.