Читать книгу "Азиатская модель управления. Удачи и провалы самого динамичного региона в мире - Джо Стадвелл"

Во время кризиса государству не пришлось закрыть ни одно финансовое учреждение, хотя многим банкам и связанным с властями компаниям потребовалась помощь, включая даже такие денежные резервуары, как Petronas и Employees Provident Fund{460}. В сентябре 1997 г. Махатхир вызвал настоящий глобальный фурор, когда он потребовал на ежегодном совместном совещании МВФ и Всемирного банка в Гонконге, чтобы торговля валютой была «объявлена незаконной». Надо признать, что его позиция была ничуть не более нелепой, чем у МВФ, который пытался использовать совещание, чтобы изменить свой устав и тем самым еще сильнее подтолкнуть страны к большему дерегулированию торговли валютой в то время, когда такое дерегулирование вызвало региональную катастрофу. Но куда хуже было то, что Махатхир потратил впустую большую часть своего премьерского срока, занимаясь у себя в стране несвоевременным дерегулированием торговли валютой, банковского дела и финансовых рынков. Он предстал в Гонконге изготовителем оружия, требующим прекращения войны.

Награда за послушание

Нападки Махатхира на международные организации, равно как и запоздалое и временное возвращение в Малайзии контроля над движением капитала в 1998 г., превратили его в мальчика для битья азиатского финансового кризиса{461}. Правительство Таиланда, напротив, считалось лучшим учеником МВФ и Всемирного банка. Однако именно Таиланд в результате кризиса пострадал сильнее, чем любая другая страна в регионе, что служит печальным комментарием к его статусу. Таиланд к тому же стал страной, в которой азиатский финансовый кризис и начался.

В отличие от всех остальных государств Юго-Восточной Азии, Таиланд никогда не был чьей-либо колонией. Тем не менее история страны полна примеров того, как ее правительство прислушивалось к самым неподходящим советам. Начиная с подписания «договора Бауринга» о дружбе и торговле Королевства Сиам c Великобританией в 1855 г. и до 1926 г. британские посредники могли убеждать Таиланд применять самую низкую во всей Азии ввозную пошлину в размере всего 3 %. Это обусловливало невозможность проведения в стране протекционистской политики по отношению к «молодой промышленности», в результате чего в Таиланде так и не появилось фирм, конкурентоспособных на внешнем рынке. Местные финансовые учреждения также оставались слабыми, а значит, иностранные компании доминировали в любой сфере экономики, где требовалась концентрация капитала, включая добычу олова, лесопильные предприятия, морские перевозки, не говоря уже собственно о банковском деле. Самой капиталоемкой деятельностью, которой тайские предприниматели успешно занимались перед концом абсолютной монархии в 1932 г., являлась очистка риса, где необходимое оборудование было относительно дешевым.

Во время Второй мировой войны и сразу после нее отсутствие в стране европейцев и американцев, а также наличие более развитой государственной бюрократии позволили местным предпринимателям впервые заняться банковским бизнесом и страхованием. Как раз тогда возникли четыре самые крупные тайские финансовые группы{462}. Крупнейшая из них, Банк Бангкока (Bangkok Bank), стала и крупнейшим банком Юго-Восточной Азии. Как мы уже отметили выше, в этот же период тайские правительства начали реализовывать стратегию импортозамещающей индустриализации, самую продолжительную в Юго-Восточной Азии, с массовыми кампаниями по развитию различных отраслей экономики, продолжавшимися до 1980-х гг. Все это финансировалось частными банками, которые стали обладателями небольших пакетов акций во многих фирмах. Однако в отсутствие экспортной дисциплины промышленники не производили продукцию, конкурентоспособную в мировом масштабе{463}.

Могущественные банковские группы (они находились в частном владении, но подкреплялись также акциями, принадлежавшими правительству, военным и королевской семье) контролировались самым независимым, консервативным и профессионально управляемым центральным банком во всей Юго-Восточной Азии. Банк Таиланда (Bank of Thailand, BOT), основанный в 1942 г., с конца 1940-х тесно сотрудничал с Всемирным банком и МВФ, которые регулярно занимались обучением его персонала{464}.

Чиновники ВОТ воспринимали себя не столько как управляющих развитием, сколько неподкупными полицейскими в стране, подверженной кумовскому поведению в бизнесе. Как и в случае с Bank Negara Malaysia, центральный банк в Таиланде осуществлял переучет векселей по банковским займам лишь в очень небольшом объеме, не допуская инфляции. Большинство кредитов в стране шло не в обрабатывающую промышленность, а на выращивание главных экспортных культур, важнейшей из которых был рис. Доля займов, направлявшихся из коммерческих банков в обрабатывающую промышленность, росла очень медленно: с 10 % в 1958 г. до примерно 25 % в конце 1980-х, почти так же, как и в Малайзии. Отличие в структуре займов между этими странами до конца 1980-х гг. заключалось в том, что доля кредитования недвижимости была в Таиланде гораздо меньше по объему{465}.

Слабость финансовой политики правительства Таиланда обусловливалась тем, что начиная с 1970-х гг. правительство выдало лицензии значительному числу небанковских финансовых учреждений и фирм, оперирующих ценными бумагами. Делалось это для привлечения дополнительных вкладов на высокодоходные счета за пределами официального банковского сектора, создавая новые источники финансирования в напряженное десятилетие нефтяных кризисов и поддерживая усиленную конкуренцию между обычными банками. Логика этого процесса почти не отличалась от той, что двигала в 1970-х гг. лицензированием небанковских финансовых учреждений в Южной Корее, чтобы создать альтернативу черному рынку. Только в Южной Корее этот процесс происходил в условиях экономики, подчинявшейся экспортной дисциплине. В обеих странах на неформальный банкинг активно покушался частный бизнес, однако неудивительно, что результаты этого воздействия оказались в Таиланде более губительными. Серия операций по спасению и закрытий финансовых компаний в середине 1980-х гг. отразилась и на небанковском секторе, где к тому времени накопилась уже четверть всех активов финансовой системы, и высветила риски его захвата{466}.