Читать книгу "Аарон - Вероника Мелан"

А наутро ее повезли смотреть квартиры.

Вдавливался в пуховичок ремень безопасности, лежали на руле лопатообразные руки в перчатках, мех шапки щекотал щеки.

– А зачем мне квартира? Ведь есть одна? Где мы жили с Барни, у меня и ключ есть.

– Я бы не стал туда возвращаться.

Впереди чадили сизыми выхлопами машины; дым подвисал вокруг выхлопных труб и подолгу клубился над дорогой; с утра вновь ударил мороз. Все надеялись – последний перед наступлением весны.

– Тебе надо где-то жить. Машины у тебя нет, если сниму тебе квартиру в центре, сможешь ходить на курсы пешком.

– Но квартиры в центре такие дорогие! А я думала, что ты…

Она хотела сказать «думала, что ты небогат», но вовремя спохватилась. Однако Канн уже ухватил мысль и усмехнулся.

– Думала, что я бедный?

– Ну… – Райна смутилась. Потерла друг о друга пушистые варежки. – Я когда пришла, у тебя в холодильнике ничего не было.

– А кто сказал, что я часто обедал дома?

Серые глаза озорно блеснули, и это был первый момент на ее памяти, когда Канн улыбнулся. Пусть коротко, но… но так здорово.

– Квартиру сниму на полгода. Пока отучишься, пока начнешь зарабатывать. Должно хватить…

Кутались в теплые куртки люди, торопились укрыться с вымерзших улиц в домах, выдыхали в ладони пар и поглядывали поверх натянутых на носы шарфов. Холодно, да.

Им холодно. А ей тепло. Очень.

* * *

Этот торт она пекла с особой тщательностью.

Вот уже несколько дней втихаря вписывала в список покупок ненужные, казалось бы, ингредиенты – муку, сахар, яйца, сметану, – а теперь с любовью замешивала, добавляла то щепотку одного, то щепотку другого компонента и любовалась тестом. Коржи выпекала осторожно – духовка незнакомая, не сжечь бы, а крем взбивала так долго, что заныла рука.

Канн курил в кабинете, с кем-то изредка говорил по телефону, наверное, работал. Главное, он просто был, и этого почему-то хватало для того, чтобы беззаботно порхать по пропахшей сладкой ванилью кухне.

Осталось отрезать кончик целлофанового пакета – соорудить подобие кондитерского шприца – и красиво написать «Спасибо». Задача кропотливая, но приятная. Перед тем как взяться за нее, Райна вскипятила чайник, уселась на стул, вытащила из пачки малиновое печенье и раскрыла любимую книжку там, где торчал наружу хвостик сделанной из блокнотного листа закладки. Самое время прочитать еще страничку или две.

Аарон на надпись смотрел так долго, что Райна засмущалась: не переборщила ли с чем? Может, текст кривоватый или он не любит шоколад?

Выдохнула свободно только тогда, когда с блюда исчезла добрая половина торта, а Канн довольный, словно сытый медведь, откинулся на спинку стула.

– Хорошо, черт возьми. Вкусно.

По ее лицу расползлась счастливая улыбка, а вокруг, казалось, запорхали бабочки. Аарон не удержался, улыбнулся в ответ.

– Надо бы такое почаще, да?

Райна радостно кивнула в ответ.

* * *

Когда-то эта спальня казалась ей чужой и неуютной. А теперь ощущалась домом. Ну и что, что мебели почти никакой, ну и что, что палас протертый. Даже тапки хороши, если надевать их на толстые носки.

Скоро она будет учиться. Учиться на менеджера по рекламе – невероятно!

До сих пор не верилось…

Не верилось, что в марте она посетит первое занятие, увидит новых людей, пойдет в незнакомое место. Не верилось, что в сумочке лежит ключ от снятой квартиры; ну и что, что договор об аренде вступает в силу с десятого марта, тут осталось-то…

Не верилось, что враждебные раньше предметы – чужая кухня, солдатики, каменный забор за окном – вдруг сделались родными.

Как так?

Тем вечером, у театра, когда она увидела лицо со шрамом, думала, хуже быть не может. А обернулось все сказкой: новой жизнью, новыми мечтами и надеждами. И в это будущее, заглядывающее в окна спальни, она смотрела с трепетным ожиданием чего-то прекрасного. Скоро весна, скоро все растает, скоро она покинет этот дом…

От этой мысли Райне стало грустно.

* * *

Уже стемнело, когда она постучала в запертую дверь.

– Входи. Открыто.

Вошла. Сначала села напротив кресла, в котором он курил, затем поднялась, погасила свет и осторожно приблизилась. Забрала из его пальцев окурок, затушила его в пепельнице и, не спрашивая разрешения, забралась на мужские колени.

Несколько секунд сидела в темноте и тишине, слушая стук собственного сердца. Стук второго сердца ощущала не менее отчетливо – ускоренный, громкий, чуть смущенный.

– Я хотела сказать… прости меня.

Канн с едва заметным облегчением выдохнул; она почувствовала запах табака.

– «Прости» можно было сказать и сидя там.

Райна не отреагировала. Коснулась горячей шеи, в первый раз сама дотронулась до человека со шрамом.

– Прости, что я тогда попала в тебя. И что порезала.

– Проехали. Это в прошлом.

Казалось бы, надо уходить. Вставать, включать свет, извиняться, что побеспокоила, и, сгорая со стыда, исчезать с глаз долой, но вместо этого Райна спросила:

– Можно я тебя поцелую?

Неровное дыхание рядом затихло.

– Не стоит.

– Почему? – Она мягко провела пальцем по колючей щеке. Сколько раз она смотрела на нее за ужином? – Потому что я тощая?

– Потому что ты дурра, – ей ответили тихо. – И не знаешь, что делаешь.

– А если знаю?

Аарон молчал долго – Райна приготовилась уйти. Уйти, не обидевшись – с благодарностью, что не прогнал сразу, с сохраненной внутри нежностью, с которой она и вошла в его комнату.

Вместо слов ей на затылок легла мужская рука.

Часть 5

(Adele – Lovesong)

– Райна, родная! Девочка моя, как же я скучал! Ты не представляешь, сколько всего случилось, столько придется тебе рассказать… Иди, я тебя обниму!

Она смотрела на него в ужасе. На Барни.

И никак не могла шагнуть вперед.

– Старик, как я тебе благодарен! Знал, что все будет хорошо, но все равно переживал за нее. Как хорошо, что ты приютил – камень с души.

Барни тряс широкую ладонь и не замечал ни застывшего выражения лица Канна, ни непонятного выражения в глазах Райны.

Вокруг мело; мелкий, как алмазная пыль, снег шел с самого утра. Мерзла незамотанная шарфом шея; скользко переминались на снегу подошвы разношенных тапок.

– А я, понимаешь… попал тут в историю…