Читать книгу "Светлым по темной - Ксения Чайкова"

Ну, я вам сейчас покажу — надо! В бешенстве я рванулась вверх, к ненавистной роже, приплясывающей за границами круга, позабыв обо всем, желая только одного: вцепиться в этот оскал. Вампирья кровь буквально вскипела во мне, заставляя не обращать внимания ни на боль, скручивающую меня в узел, ни на веревки, тут же врезавшиеся в тело и немало увеличившие страдания, ни на предупреждающее гудение активизированной пентаграммы, уже готовой распахнуть ворота между мирами. Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Только попадись мне, светлая гадина! Без всякой боевой трансформации на части разорву и по всей Светлой Школе раскидаю!

Увы, до Мастера я не достала — ноги подогнулись, и я тяжело упала на бок на горячие линии пентаграммы, задыхаясь от боли, хватая ртом воздух и проклиная весь мир. Гады, гады, ненавижу! Из глаз потекли невольные бессильные слезы, я пару раз слегка постучала лбом об пол, надеясь таким нехитрым способом привести себя в чувство. Ничего, что не получилось, первый блин всегда комом выходит, причем не только у меня. Глядишь, и у мерзейших светлых что-нибудь наперекосяк пойдет…

Впрочем, пока что они не собирались ничего портачить, наоборот, все делали верно: взявшись за руки, опустились на колени, образуя круг силы и вполголоса напевая заклинания. Пентаграмма уже дрожала не переставая, от нее ощутимо тянуло чужеродной, незнакомой, враждебной энергией, заставлявшей меня невольно ежиться и щурить глаза, защищая их от странного силового воздействия. Похоже, дело почти сделано… Что ж, остается одна надежда — что я потеряю сознание или, того лучше, помру от отвращения.

— Шерринар, у тебя что-то не то с энергетическими каналами, — внезапно прервав песнопения, напряженно сказал Мастер, хмуря брови.

— Что? — невинным голосом переспросил искусник.

— Какая-то блокада — не то щит, не то заслон какой-то непонятный… Убери немедленно! приказал Мастер. — Дурак! Ты что, не понимаешь, чем это грозит?

Даерт испуганно дернулся и едва не разомкнул круг, устрашившись ссоры, которая может последовать за столь милым обменом репликами. Я с надеждой приподняла голову, стараясь не обращать внимания на дрожь и жар пентаграммы и жадно прислушиваясь к разговору. Может, они все-таки перегрызутся между собой? Вот было бы здорово!

— Убери щит, Шерринар! — гаркнул Мастер, разъяренно глядя на своего подчиненного.

— Не могу! — отозвался тот. — Куда я его сейчас дену?

— Да от кого ты вообще прикрываться вздумал?!

— Да так, мало ли…

Тут мне пришлось отвлечься от этого в высшей степени занятного диалога: я почувствовала, как пентаграмма подо мной, ставшая уже невыносимо горячей и трясущаяся, как в лихорадке, вдруг прогнулась вниз, а потом выпятилась вверх, подбросив меня почти на локоть над полом.

— Открывается, открывается! — не своим голосом заорал Даерт, привлекая внимание спорщиков к моей скромной персоне и тому, что творилось на пентаграмме.

— Ага! — восторжествовал Мастер, отвлекаясь от свары и поворачиваясь к основному месту событий. Вот этого ему делать явно не стоило: Шерринар тут же разорвал круг, и в его руках мгновенно материализовался предмет спора — щит из энергии Разрушения, — коим светлый искусник тут же огрел Мастера по голове. Тот свел глаза в кучку, охнул и тихо завалился на бок, беспомощно хватаясь руками за воздух и пытаясь выдохнуть что-то протестующее. Даерт, поняв, что происходит нечто не запланированное культурной программой вечера, завизжал, как свинья. Шерринар не стал даже растрачивать на него силы — просто пнул коленом в грудь и бросился к пентаграмме, занося надо мной огромный ритуальный кинжал. Ну, вот и смерть моя пришла…

Веревки натужно тренькнули и дохлыми змеями осыпались на пол, прямо на корчащиеся и извивающиеся линии пентаграммы. Я недоуменно вскинула голову, машинально потирая затекшие запястья и еще не осознавая, что произошло.

— Дивейно, уходи оттуда и трансформируйся! — крикнул Шерринар, вновь оборачиваясь к Мастеру, который уже успел встать на колени, очумело тряся головой.

Ну что ж, такому доброму светлому совету грех не последовать. Я накатом шарахнулась от выгибающегося пентакля, чувствуя, как вместе с веревками пали последние форпосты моей сознательности. Рассудок просто захлестнула волна дикого животного бешенства, наконец-то получившего возможность реализации. И я не стала ему мешать.

Мгновенная резкая боль трансформации, волной прошедшаяся по всему телу, ни в какое сравнение не шла с мучениями, доставленными веревками и гадостной смесью, которой меня облили. Багрово-алая пелена перед глазами на сей раз рассеиваться не спешила — я знала, что это один из признаков поспешного метаморфоза, но была слишком взбешена, чтобы выжидать, пока тело перестанут выламывать трансформационные волны, а перед глазами прояснится, и едва ли не бегом рванулась к мужчинам. Надо постараться взять себя в руки и не разорвать Шерринара — сначала он должен объяснить, зачем притворялся моим другом, а оказался предателем и вдруг невесть с чего освободил свою жертву…

— Стой! Подожди! — выкрикнула одна из возящихся на полу фигур. — Не надо! Обернись!

Чего? Я, значит, обернись-отвернись, а вы, подлецы, меня тут же чем-нибудь тяжелым по затылку?! Ну уж нет, хватит, я на пентаграмме и так но самое не хочу навалялась!

Кто-то, с трудом стоя на ногах, пошатываясь и размахивая руками, попробовал преградить мне дорогу. Судя по высокому фальцету, пытавшемуся пищать какие-то заклинания, этим героем оказался Даерт. Я не оценила самоотверженного порыва и отбросила искусника в сторону одним движением когтистой, налившейся нечеловеческой силой руки. Противный крысообразник был всего тишь досадной помехой на пути к цели — ненавистному Мастеру и предателю Шерринару. Оба они сполна ответят мне за все страдания и унижения этой ночи…

Перед глазами все клубился алый туман, я по-прежнему нечетко различала окружающих, поэтому с первого взгляда не могла понять, кого схватила за грудки. Я как следует тряхнула своего недавнего палача, а ныне жертву, показывая, что шутить не намерена.

— Нет… — с трудом прохрипел мужчина. — Не надо-о… Обернись, Дивейно…

Что-о-о?! Что за поганое слово?! Разве можно так меня называть?! Вот я тебя, заразу, сейчас… Навек забудешь, как светлыми словечками обзываться и извращенно коверкать мое красивое, благозвучное темное имя! Перед глазами все плыло, руки дрожали, в висках стучала кровь, я просто с ума сходила от ярости, и моя жертва наверняка это чувствовала и понимала, что доживает последние мгновения своей никчемной светлой жизни.

— Дивена… — прошептал бедолага, обвисая в моих руках. И меня будто по лицу ударили. Багровая пелена тут же схлынула вместе с приступом дикого бешенства, я вдруг увидела, что держу за воротник Шерринара, уже и не пытающегося сопротивляться, просто обреченно трясущего головой и таращащего глаза. А в самой глубине его зрачков рождалось нечто совершенно невероятное, не похожее ни на одну из виденных мною ранее тварей: песочно-желтое, клыкастое, большеглазое, размахивающее многопалыми руками и неспешно переставляющее длинные суставчатые ноги…