Читать книгу "Пчелиный волк - Эдуард Веркин"

Ляжка поглядел на Кипчака и решил, что, пожалуй, не стоит произносить то, что он сказать собирался.

– …Гномов, – закончил он. – Организует гномов, разную помощь им оказывает, вроде как бы даже лечит. Меня, сами понимаете, это обстоятельство весьма и весьма заинтересовало, и я решил разведать про это получше. Снарядил еще человечка, и он послушно в путь потек, это недалеко отсюда. И не было от него вестей…

– Ты можешь рассказывать покороче?! – неожиданно злобно спросил Коровин.

Вообще, Коровин после плена и клеточной отсидки как-то изменился. Жестче стал, что ли. А может, просто это голод так на людей воздействует.

– Я и так коротко…

– Ну! – Между пальцами Коровина все же мелькнула желтая молния. – Можно еще короче!

– Короче, тот человек, к которому мы идем, – это Лариска.

И что-то странное произошло с Коровиным.

Я увидел, как сжался его правый кулак, увидел, как ноготь на среднем пальце сложился пополам, и из-под него показалась кровь.

Глава 14. Электрификация

Три перехода. Три дня по тундре. Мы шли быстро, без приключений. Ничего, ничего не происходило.

Коровин. Он стал иногда отставать и слушать. Торчал посреди тундры, слушал. Я тоже слушал, но ничего вот только не слышал.

Ничего. Но почему-то, не знаю почему, я начал чувствовать, что путешествие мое подходит к концу. Скоро, очень скоро, так или не так, но все будет кончено. Это чувствует каждый, когда приходит время.

Вы когда-нибудь видели глаза собаки, которую ведут убивать?

Она чувствует. Что приходит время.

Интересно, откуда я это знаю? Откуда я знаю про глаза собаки? Я ведь ничего не помню. Того, что было до «Гнездышка Бурылина».

Стреляй сюда, в лоб. Сказала бабушка и дала мальчику ружье. А в другую руку дала веревку. А на веревке Рей.

Иди к реке, там овраг.

Мальчик добрался до оврага. Рея привязал к черемухе. Тот лег на землю и стал смотреть, а с веток свисала паутина черемуховой тли. Мальчик поднял ружье.

Линии сходятся в точку, земные токи, идущие поперек меридианов, завязываются в узел, вода наполняется мертвой песней, одуревшие киты втыкаются в атлантические пляжи. Скоро все кончится. Скоро.

Интересно, откуда я знаю про Рея?

Время тут на самом деле течет не так…

Может, у меня была бабушка? И собака? Может, у меня была собака!

Скоро уже. Узнаю. Узнаю, я очень постраюсь.

Пуэбло показалось на четвертый день. Вынырнуло из кустарника, из карликовых березок. Несколько десятков невысоких домиков, построенных из чего попало. Лачуги, в общем-то. Даже вала не было. Плетень. Единственным защитным сооружением был плетень.

– Худо живут, – сразу оценил Кипчак.

– Почему? – спросил я.

Кипчак втянул воздух.

– Свиньями не пахнет, курицами не пахнет, гусями не пахнет, – объяснил Кипчак. – Худо живут.

Коровин поглядел на Ляжку.

– На все рук не хватало, – сказал Ляжка. – Но я работал… И не надо на меня так смотреть, я между прочим для гномов даже азбуку выпустил. Кипчак, скажи.

– Хорошая азбука, – сказал Кипчак.

– Благодетель… – проскрипел Коровин.

– И не грабил их никогда, между прочим! – с вызовом сказал Ляжка. – Все только на обмен! Не то что…

Коровин не ответил, отвернулся. Волновался он что-то, видно было – по морде мотаются красные пятна. Наша компания приблизились к поселению, и навстречу вышел старый гном серого цвета.

– Серый, – тихо сказал Кипчак. – Серые мутные.

В руках у серого был белый флаг.

– Он что, сдается? – спросил Коровин.

– Города падают к нашим ногам без боя, – сказал я. – Население выносит бравым воинам ключи в виде тульских пряников.

– Белый – знак болезни, – прошептал Ляжка.

Я пригляделся. Белый флаг был рубашкой. Детской, вернее, небольшой по размеру рубашкой, которую привязали за рукава к палке.

– Стойте, челы, – сказал старый гном. – У нас смехотун.

Я решил быть вежливым и сказал.

– Респект вам, дедушка, – сказал я. – Нам надо поговорить с одной корягой, то есть с девушкой юных лет. У вас есть такая?

Гном меня, кажется, не понял.

– Нам нужна Лара, – нагло влез Ляжка. – Я знаю, она у вас. Нам надо с ней поговорить.

– У нас смехотун, – повторил гном. – Смотрите сами…

Ляжка посмотрел на нас с сомнением.

– Мы идем, – решил я за всех. – Давно не смеялся.

– А я еще давней, – серьезно добавил Коровин. – Так давно, что я даже не помню.

Гном с белым флагом развернулся к своей помойке.

– Десять лет назад на острове Ява нашли окаменелости человека по размерам в два раза меньше современного человека.

– И что? – спросил я.

– Это были хоббиты, – ответил Коровин и пошагал за гномом.

И Ляжка пошагал.

Кипчак подождал меня.

– Серые – мутные, – напомнил я и увидел, как из рукава курточки вылезла праща.

Какой-либо планировки в пуэбло не было. Строения располагались кое-как-придется, серый гном вилял между ними, отыскивая главную дорогу.

Гномов видно не было, их присутствие угадывалось по смешкам, раздающимся из хижин. Эти смешки несколько раздражали, мне все время хотелось оглянуться и проследить, не надо мной ли смеются. И мне было совсем не весело.

Возле одной из хибар гном остановился и молча кивнул. Мы откинули какую-то тряпку. Внутри было светло. Крыша дырявая потому что. И сквозь нее свет.

Несколько коек из жердей, в койках гномы. Серьезные такие, смотрят в небо сквозь потолок. На стульчике перед ними девчонка. Сидит, рассказывает. Нас вроде бы не заметила, ну, или не захотела.

– … и тогда понял он, что есть среди них чудовище, которое спряталось в человеке, и никак это чудовище не обнаружить. И решил он испытать его с помощью одного способа. Каждый должен был дать какое-то количество крови в особую банку…

– Страшные истории, – пояснил Кипчак. – Чтобы не смеялись.

– Прямо Святая Филомена[32], – пробормотал Ляжка. – Сейчас прослезюсь… прослежусь.

– Здравствуй, Лара, – сказал Коровин. – Рад тебя видеть…

Он хотел сказать что-то еще, но то ли не осмелился, то ли еще что-то. Так или иначе, Коровин промолчал.