Читать книгу "Король «Ледяного взрыва» - Роман Глушков"

Попирающий коленями камни Грязный Гробур остался перед храмом в полном одиночестве. Из пасти развенчанного владыки гильдии вылетали частые всполохи пламени – признак переполняющей герцога, едва сдерживаемой ярости. Удивительно, как эта ярость еще не вырвалась наружу, потому что приговор Анадора был не столько жесток, сколько унизителен, а для брайхорнца это являлось во много раз хуже самой мучительной смерти.

Получить «титул» Грязного считалось для благородного герцога тяжким позором, а когда такой приговор прозвучал из уст самого Бога, от Гробура с чистой совестью могли отречься даже его дети. По этой же причине остальные члены гильдии шарахнулись от него, словно от прокаженного, и сейчас толпились в отдалении, прикрыв глаза рукой – традиционный жест, который демонстрировался при встрече с Грязным и означал, что «чистый» брайхорнец не желает ни видеть его, ни разговаривать с ним. Теперь любой желтобрюхий мог безнаказанно ударить Гробура, а тот не имел права ответить обидчику даже ругательством. Покойному Карадору несказанно повезло, что он умер до того, как начали претворяться в жизнь его планы, а иначе старика ожидала бы аналогичная участь. Но законы Брайхорна запрещали объявлять кого-либо Грязным посмертно, поэтому можно было сказать, что предшественник низверженного владыки легко отделался.

Анадор не произнес больше ни слова. Повернувшись спиной к Грязному Гробуру, Бог зашагал обратно, к остальным Всевышним. После чего все они отправились восвояси туда, откуда пожаловали, и вскоре их громадные фигуры растворились в тяжелом предгрозовом воздухе. А герцог, видимо, окончательно осознав то, что с ним случилось, задрал морду к небу и издал протяжный душераздирающий вой, от которого исходило столько отчаяния, что оно, подобно инфекции, передалось и мне. Лежа в убежище, я вдруг понял, что начинаю испытывать к Гробуру сострадание. Однако тотчас же подавил в себе это неуместное чувство, подумав о том, что вряд ли ящер стал бы сопереживать мне во время Брайхорнской Кары. Вынесенный Анадором герцогу вердикт выглядел жестоким, но с учетом того, как сам Гробур собирался поступить с другими обитателями Санадарии, более чем справедливым.

Бывшие подданные опозоренного владыки с немым безразличием взирали на его стенания в буквальном смысле сквозь пальцы. А затем, продолжая прикрывать ладонями глаза, начали понемногу расходиться и выдвигаться к расставленным в отдалении мутазверям. Больше брайхорнским мятежникам здесь делать было нечего. Им несказанно повезло, что Первейший из Огнедышащих не нарек Грязными и их, чему ящеры, бесспорно, были рады. И впрямь, кому нужно такое завоевание мира, когда при этом от тебя отрекаются Всевышние?

Гробур прекратил выть и, не поднимаясь с колен, снял с пояса подсумок, извлек оттуда энергетический кастет и без лишней суеты закрепил его у себя на правом запястье.

– Никто не смеет называть Гробура Двадцатого Грязным! – взводя оружие, проорал герцог вслед уходящим соотечественникам. Ни один из них не удосужился оглянуться. – Никто, слышите! Даже Боги!

И, приставив кастет шипами к виску, разнес себе голову силовым импульсом…

Нельзя сказать, что я был поражен этой трагической развязкой, но кончина герцога так или иначе привлекла мое внимание. Однако, взирая на распростертое перед храмом обезглавленное тело, я едва не проморгал другое немаловажное для меня событие, дать свершиться которому Торки Бикс не мог ни при каких обстоятельствах.

Тот самый хитрозадый ящер-погонщик, что накануне лишил Злюку аккумуляторов, похоже, задумал под шумок прибрать к рукам мою с боем добытую собственность. Чешуйчатый прохвост уже вставил энергетические батареи в отсек и намеревался вместе со своим приятелем вот-вот рассесться по седлам и улететь, оставив Торки Бикса ни с чем. Никакой противоугонной программы на перехватчике установлено не было. Раньше я предписывал ему просто держаться подальше от посторонних – универсальный способ избежать неприятностей. Но перед грядущей атакой на Поводыря я аннулировал эту программу, и потому в настоящий момент Злюка не мог хранить мне прежнюю верность.

Впрочем, пока новый погонщик не добрался до нейропульта и не очистил командный буфер от приказов прежнего хозяина, у меня в запасе еще оставалось средство вернуть своего крылатого спасителя.

– Злюка – место!!! – что было мочи прокричал я, не покидая укрытия. Приходилось рисковать, афишируя свое местоположение, но иначе мне вряд ли удалось бы отвоевать мутазверя.

С того момента как перехватчик вновь обрел аккумуляторы, он пребывал в режиме ожидания, поэтому, получив звуковую команду, сразу же приступил к ее выполнению. Парочка ящеров также заслышала мой крик. Однако этим болванам следовало не озираться и выискивать, кто это разорался, а поспешно прыгать в седла турбошмеля – только так погонщик-брайхорнец еще имел возможность не упустить чудом обретенное богатство.

Поздно – оно ушло у ящеров практически из-под носа. Совершив стартовый подскок, Злюка встал на крылья, ошарашил своих несостоявшихся хозяев воздушной волной и на полной скорости рванул по направлению к месту своего последнего базирования – туда, куда я его и отправил. Ну а мне не оставалось иного выхода, как еще глубже забиться в свою нору и затаиться.

Я мог бы приказать перехватчику заодно эвакуировать и меня, но в этом случае наши шансы спастись были бы крайне мизерными. Слишком далеко забрался я со страху в нагромождение развалин, чтобы быстро вылезти из них и оседлать перехватчика. За время, что мне пришлось бы ползти обратно, ящеры успели добежать до ждущего меня турбошмеля и не только поймали бы его, но и устроили мне то, до чего у покойного Гробура не дошли руки. То есть максимально ускоренную разновидность Брайхорнской Кары. Вот и пришлось в первую очередь выручать Злюку, а самому целиком и полностью понадеяться на зыбкую неприступность моего убежища.

Разозленные ящеры бросились было на поиски обидчика, но на полдороге к руинам один брайхорнец одернул другого и указал назад, на взлетающих мутазверей их соратников. После недолгой перебранки разозленная парочка все же выбрала более прагматичный вариант: решила догнать товарищей и попроситься к кому-нибудь из них на борт, нежели сводить счеты с Торки Биксом, отстать по этой причине от собратьев, а затем пешком возвращаться в лоно цивилизации. Мне оставалось лишь поаплодировать здравомыслию ящеров, которое хоть редко, но иногда начинало превалировать над их заносчивостью и мстительностью…

Через четверть часа в округе вновь стало пустынно и дико, как было и сутки назад. Лишь поднятая отступающими брайхорнцами пыль да распластанное перед храмом тело их бывшего владыки указывали на то, что здесь намедни творилось. Выждав еще немного, я выполз из своей норы и обессиленно уселся на храмовые ступени. Давненько я не чувствовал такую всепоглощающую, но тем не менее приятную усталость. Голова, которая не так давно пережила град ударов брайхорнских кулаков, кружилась и гудела, а отбитое тело ныло, но это все были мелочи. К тому же давала о себе знать выпитая залпом бутылка вина, наполнявшая истощенный организм Торки Бикса сладкой истомой.

На лицо упали несколько прохладных капель. Затем еще и еще, и вскоре на меня хлынул холодный ливень. Не иначе, ушедшие на восток Боги решили напоследок отмыть от скверны эти истоптанные демоноводцем земли. Я продолжал сидеть на ступенях, даже не думая о том, чтобы спрятаться от дождя. Водяные струи нещадно стегали по мне, словно розги, а я смеялся, и чем дальше, тем сильнее. Чего только не натворил многогрешный Торки Бикс за это утро, а Всевышние решили наказать его лишь легонькой щекотливой поркой! Ну разве не смешно? Не знаю, как вас, а меня изрядно позабавила столь неадекватная божья снисходительность.