Читать книгу "Не ходи, Эссельте, замуж - Светлана Багдерина"

Руки Морхольта, Ивана и Сеньки метнулись к отсутствующим мечам, Олаф беспомощно хлопнул себя по плечу там, где в бою висел топор, Агафон открыл рот – то ли чтобы выпалить заклинание, то ли крикнуть «помогите!» Но не успели люди предпринять хоть что-то, как гайн… исчез.

Провалился сквозь камни пола.

Растворился в воздухе.

Распался на корпускулы.

Пропал.

Сгинул.

Испарился.

Улетучился.

Отпрянувший в панике Эстин, по части румяности способный теперь посоперничать и оставить далеко позади Конначту, с трудом поднялся с пола, опираясь трясущимися руками на край кровати гвентянского монарха, и потрясенно, сквозь беспорядочно стучащие зубы, с риском отхватить себе пол-языка, еле слышно пробормотал:

– Г-г-г-где?.. г-г-г-гайн?..

Показалось ему или нет, но остальные присутствующие и участники клятвы были озабочены этим вопросом в гораздо меньшей степени, чем он того заслуживал. И на лицах их, скорее, было написано веселое изумление, нежели ошеломление или страх.

– Я полагаю, он сейчас уже дома, – довольно улыбаясь в подтверждение его наблюдений, произнес лукоморский царевич.

– Что?.. – не понял Эстин. – Где?..

– В Сумрачном мире, – любезно подсказал Иван.

– Как?..

– Через клятву, которую он принес от имени своего народа, – лукаво стрельнула глазками Эссельте.

– Какую?..

Эстин заподозрил недоброе.

Еще более недоброе почуял он, когда в перепуганных мыслях, не без труда отысканных по темным углам и щелям потрясенного рассудка, прокрутил текст договора.

– Погодите, погодите… – тревожно свел он брови над переносицей, скрестил дрожащие руки на груди, потом сердито спрятал их подмышки и вызывающе воззрился на гостей. – А ведь похожую клятву я где-то уже слышал! Или читал?..

– Читал, скорее всего, – с издевательской учтивостью подсказал Морхольт.

– А… а последнее слово?.. Это… Туман?.. Что оно значит?

– Это триггер-замок для любого долгосрочного заклинания, – снисходительно усмехаясь, просветил короля Агафон. – Но непрофессионалам это ни о чем не скажет.

– П-погодите… – не без основания подозревая, что только что стал жертвой какого-то ужасного заговора, потерянно пробормотал король Эйтна. – Так это что же… клятва была… настоящая?.. Как та, которую принесли несколько веков назад на Круглой поляне сиххё и…

– Да, совершенно верно, – кивнул маг.

– А текст ее мы еще с мастером Огрином в детстве проходили, – не преминула ехидно заметить Эссельте. – У нас его наизусть каждый наследник короны знает!

– У нас тоже, – насупленно буркнул Эстин.

– Оставалось только немного подправить клятву, и наказать принцессе читать быстрее, чтобы никто… – маг деликатно не стал уточнять, кто именно, – ничего раньше времени не понял.

– Так что же теперь… – еще более ошарашенный, чем после нападения гайна, проговорил король. – Теперь… действительно… воевать… интриговать… набегать… друг на друга… стало нельзя?!..

– Можно, – поспешила успокоить его Серафима.

И когда увидела, что цели своей достигла, вкрадчиво добавила:

– Только после первого же удара нарушивший клятву тут же оказывается в Сумрачном мире, в компании с гайнами. И уж там-то может воевать, сколько его душеньке будет угодно.

– А остальные гайны, оказавшиеся в плену, всё равно рано или поздно нападут на людей или сиххё, и сразу переместятся в свой родной мир, – довольно улыбаясь, договорил Иванушка. – Их место – там.

– А у нас с сегодняшнего дня началась эпоха вечного мира, – торжественно провозгласил архидруид, и потянул из рук Морхольта подарок неизвестной поварихи Агафонику Великому.

– Дай сюда священную реликвию.

– А если не дам?

– А посохом в лоб?

– А кулаком в ухо?

– А сапогом под коленку?

– А к гайнам?

Обескураженный друид растерянно опустил руки.

– А ВОЛШЕБНОЕ СЛОВО? – театральным шепотом подсказала Серафима.

– Пожалуйста?.. – вопросительно проговорил Огрин. – Отдай нам этот медальон?

– Пожалуйста, – улыбнулся и разжал пальцы герцог. – Возьми.

– Благодарю, – порылся в стариковской памяти и нашел подходящий ответ друид.

– Не стоит благодарности, – склонил голову Руадан.

– Ваш должник… – развел руками старик.

– Всегда к вашим услугам, – отозвался Морхольт.

– М-мда… вечный мир, гайново седалище… – озадаченно-восхищенно заморгал единственным видным из-под бинтов глазом Конначта, чудесным образом пошедший на поправку. – Дождались…

На следующее утро на центральном дворе замка антигаурдаковская коалиция готовилась к отлету.

Деловито пересчитывая мешки и корзины с загружаемыми на высохшего за ночь Масдая припасами, поигрывал пальцами на свежезаряженном посохе главный специалист по волшебным наукам.

Любовался новым набором топоров из шести предметов – подарком короля Эстина – Олаф.

Держась за руки, не сводили глаз друг с друга Иван и Сенька, пока ехидный маг не высказал предположение, что, похоже, Друстан за ночь снова сварил какую-то психеделическую гадость и уже успел опробовать на лукоморцах.

Провожатые – Морхольт, Арнегунд, Огрин, Эстин и едва ли не вся популяция сиххё – окружили взлетно-посадочный пятачок и давали напутствия в дорогу и советы по выбору самого быстрого пути, самого удобного воздушного коридора – в таких количествах, что если бы Масдай и его пассажиры попробовали следовать хотя бы четвертой их части, то оказались бы в Вамаяси гораздо раньше, чем планировали.

– Ну что? – бросив оценивающий взгляд на выкарабкавшееся из-за крепостной стены солнце, царевна оглядела отряд. – Где у нас кто?

– Здесь, здесь!!!.. – раздался обеспокоенный голос из-за спин собравшихся.

Сиххё и люди расступились, и к Масдаю вприпрыжку выскочил Кириан Златоуст, нагруженный горой саквояжей и баулов и увешанный ассортиментом небольшого оркестра.

– Не больше двух, – не медля ни секунды, непререкаемым тоном заявил ковер.

– Но…

– А кто не согласен, может идти пешком.

– Кхм. Но, видишь ли, многоуважаемый Масдай, эти вместилища дорожных принадлежностей…

– Что там, Кириан? – из-за сомкнувшихся было спин прозвучал звонкий голосок и, стуча каблучками по камням, запыхавшаяся и взволнованная, в круг выбежала Эссельте. – Что багаж?

– Не принимают, говорят, перевес, – с тайным злорадством и явным облегчением менестрель поставил на мостовую все полтора десятка чемоданов и развел руками.