Читать книгу "Сын Красного корсара - Эмилио Сальгари"

— Следуйте за мной, — ответил маркиз, вынимая из голубого свертка ключ.

Он приблизился к главному зданию форта, окруженному многочисленными казематами, открыл дверь, а потом сказал:

— Входите! Они все здесь!

Мгновением позже графа принял в свои объятия Равено де Люсан; гасконец в то же время отпечатал четыре звучных поцелуя на щеках Мендосы и дона Эрколе.

Внучка великого касика Дарьена решительно последовала за своим братом, едва удостоив взглядом маркиза де Монтелимар, которого всего несколько дней назад почитала своим отцом.

— Сеньор граф, — сказал главарь флибустьеров, потому как он был выбран таковым после смерти Гронье, — теперь наконец-то вы свободны и получили вашу сестру. Что мы еще можем сделать для вас?

— Дай мне человека, который сможет провести меня через перешеек. В водах Мексиканского залива меня ждет мой фрегат. У меня только одно желание.

— Какое?

— Как можно быстрее высадиться на Сан-Доминго.

— А потом?

— Вернуться в Европу, в мою Лигурию. Моя миссия закончена, сеньор де Люсан.

— А для сеньора де Монтелимар что мы можем сделать? — спросил новый вожак флибустьеров.

— Дайте ему коня, и пусть он возвращается в Панаму.

Де Люсан удивленно посмотрел на графа:

— Что вы сказали?

Сын Красного корсара подошел к нему вплотную и прошептал на ухо несколько слов.

— Понял, — улыбнулся француз. — Больше об этом не говорим. Сеньор граф, пойдемте позавтракаем с вашей сестрой и сеньором маркизом. Мы это заслужили, уверяю вас.

И пока Равено и его компаньоны искали укромное место в покинутом доме, флибустьеры, ставшие полными хозяевами последнего форта, предались безудержному грабежу.

Мы не можем, однако, умолчать о странным чудачестве, пример которого дали во время взятия города французские флибустьеры, потому что оно лучше всяких иных рассказов обнаруживает странную природу этого сорта разбойников.

Пока их английские сотоварищи бегали по лесам за укрывшими там свои богатства жителями, захватив семьсот пленников, французы собрались в городском кафедральном соборе, чтобы спеть «Те Деум»[80]; тем самым они полагали, что поступают как добрые католики, исполняя свой религиозный долг!..

А добыча, взятая флибустьерами, была огромной; состояла она главным образом из невероятного количества жемчуга и изумрудов, серебра в слитках и семидесяти тысяч пиастров.

Добавьте к этому массивную серебряную пушку стоимостью в двадцать две тысячи пиастров и золотого орла, осыпанного изумрудами и весившего шестьдесят восемь фунтов, которые в свое время были пожертвованы кафедральному собору, а перед приходом флибустьеров погружены на лодки и отправлены по реке.

Кроме того, более семисот жителей попали в плен, и среди них губернатор города. И хотя такое количество пленников вести с собой было бы неудобно, тем более, что стало известно о выходе из Панамы крупного отряда отборных солдат, которому поставили цель: уничтожить разбойников, прежде чем они доберутся до берега Тихого океана, флибустьеры направили послание председателю Королевского суда Панамы. В этом послании флибустьеры требовали выкуп: миллион пиастров за всех пленников и четыреста мешков кукурузной муки, поскольку запасы питания подходили к концу.

Начались переговоры, и флибустьеры уже не сомневались получить и то, и другое, когда на третью ночь после взятия фортов вспыхнул чудовищный пожар как раз недалеко от того места, куда морские разбойники снесли награбленные сокровища.

Но флибустьеры не понесли никакого ущерба, потому что успели вынести добычу в безопасное место, чудесным образом избежав опасности. После они обратили свои силы на спасение несчастного города, во многих районах которого показалось пламя, однако добрая треть города все же погибла вместе с жителями.

Воздух в городе стал зловонным от разложения множества непогребенных трупов. Это привело к распространению многих болезней. Тогда грозные морские разбойники, бросив совершенно ненужные им испорченные крепостные пушки, потянулись к Тихому океану, прихватив с собой пятьдесят заложников обоего пола, которые должны были гарантировать получение выкупа, выплата которого должна была произойти по частям, а потом отправились на остров Пуна, где оставались в течение месяца.

Это был месяц веселых кутежей, и вместе с тем было удивительно видеть, как грубые, неотесанные авантюристы воображают себя дворянчиками, бесконечно организуют танцевальные вечера и банкеты, поскольку среди пленников оказалось много умельцев играть на гитаре или мандолине. Были среди пленниц и самые прекрасные женщины Гуаякиля, которые уже не видели в своих похитителях нарушителей мирной жизни своего города и похитителей имущества своей семьи, а скорее — мужчин по большей части любезных и почтительных, так что эти несчастные получили достаточно приятную компенсацию за свой страх и перенесенные муки; они могли пользоваться такой же свободой, что и в своем потерянном доме, под гнетом ревнивых мужей. Испанская гордость и суровость не подходили этим женщинам.

Впрочем, привлекательная природа острова придавала плену скорее характер приключения, чем тюрьмы, особенно для пленниц, имевших больше возможностей для развлечений.

Однако к концу месяца веселье разом прекратилось, потому как никакого выкупа так и не последовало.

Председатель Королевского суда Панамы постоянно просил отсрочек, хотя флибустьеры подозревали, что отсрочки эти обусловлены отнюдь не отсутствием денег, а тайной целью надуть их, получить время, необходимое для того, чтобы собрать достаточные силы, и разбить морских бродяг. И тогда они приняли жестокое решение, несмотря на протесты Равено, который, как и Гронье, ненавидел жестокость.

Флибустьеры собрали всех пленников и заставили их тянуть жребий, уже решив, что головы четырех несчастных передадут испанскому чиновнику, который прибудет с просьбой об очередной отсрочке.

Увы! — но эти несчастные вынуждены были подчиниться жестокой судьбе, и четыре головы передали чиновнику с предупреждением: если через четыре дня обговоренный долг не будет выплачен, новые головы отправятся в Панаму, к председателю Королевского суда.

Подозрения флибустьеров, впрочем, были небеспочвенными, потому что на следующий день удалось перехватить курьера, отправленного из Гуаякиля в Лиму. Он нес письма, в которых ясно указывалось, что в ожидании обещанных подкреплений на Пуну будет отправлена некая сумма, долженствующая обмануть корсаров. В приписке говорилось, что истребление морских разбойников видится делом гораздо более важным, чем гибель пятидесяти пленников.

Как мы уже сказали, среди заложников был губернатор Гуаякиля, а так как он очень не хотел лишиться головы, то нанял одного монаха, оказавшегося в компании пленников, человека очень уважаемого испанцами, и послал его на континент со всеми полномочиями для сбора средств, необходимых для выкупа.