Читать книгу "Коло Жизни. Зачин. Том первый - Елена Асеева"

Те слова, по-видимому, возымели над Седми надобное действо, оттого он враз и весьма порывчато тряхнул головой и данным движением сбросил с кожи не только рдяность искорок, но и всю алость. Миг спустя вновь возвернув положенную коже бледную молочность, совсем чуть-чуть подсвеченную золотым отливом. Старший сын Небо торопливо перевел взор на недвижно лежащую на руках Отца юницу и нежно ей улыбнулся так, будто видел в ней родственное создание.

– Ты, успокоился, мой дорогой, – голос старшего Раса теперь и вовсе звучал по любовно, верно, это была не первая стычка с сыном, каковая его вельми расстраивала. Седми воззрился на Отца и легонько кивнул. – Хорошо, мой милый. И теперь самое важное… – дополнил Небо, лаская словами своего непокорного сына. – И это я могу поручить одному тебе… Тебе, наш малецык, наш драгоценный малецык. Попроси, убеди, настои на том, чтоб покуда я не разрешил затруднение с Асилом, Перший не заявлял прав на соперничество. Ждал от меня вестей… Все днесь будет зависеть от тебя, мой любезный… мой сын, – Бог сделал особое ударение на последнее слово, стараясь тем выделить Седми в собственной печищи, вроде придавая ему особый статус. – Перший непременно тебе уступит, – дополнил он, – ежели ты попросишь, поелику я уверен, чувствует свою вину, за отказы во встречах с тобой, да и вообще. – Седми гулко хмыкнул, и тяперича искривил уста, судя по всему, не слишком жаждая пользоваться той сугубой расположенностью старшего из Димургов.

– Ты думаешь, Родитель разрешит Першему вступить в соперничество за лучицу? – медлительно и с расстановкой вопросил Дивный таким тоном, словно это была постановочная игра пред непокорным Седми и медлительно поднявшись с кресла, направился в его сторону.

– Не сомневаюсь. Родитель простит Першего, – не мешкая отозвался Небо и его бас-баритон наполнил залу собственной мощью, заколыхав, по всему вероятию, не только волосы находящихся в нем Богов, но и сами долгие белые волоконца облаков, схватившихся своими концами за свод залы. – Как всегда происходит, ибо это Перший… И я не сомневаюсь, что брат будет главным в соперничестве за лучицу. Но сейчас я хочу облыжничать Асила… Точно так, как когда-то он сделал с нами в отношении Круча… Абы проучить его… Абы он запомнил и более так не поступал… Слышишь Седми, дабы Асил не поступал с тобой и всеми нами, как поступил в тот раз. – Старший Рас сказал уже более приглушенно, так словно шепнул одному сыну, лицо коего стало сызнова покрываться алостью, судя по всему он вновь начинал гневаться. – А для того, – досказал Небо, – нам надобно, чтобы поколь… Чтобы поколь Перший не заявлял прав на вступление в соперничество за лучицу.

– Хорошо, – наконец протянул согласие Седми, и чудилось, принятое им решение обрадовало обоих старших Расов, поелику они густо засияв золотыми переливами света, переглянулись. – Сделаю, как просишь, Отец, – определенно, молвив то, чтобы примириться с Небом, ибо весьма редко так называл его.

– Можешь погостить у Першего, – мягко проронил Дивный, останавливаясь обок Седми. Бог вскинул руку и легохонько провел дланью по пшеничным волосам сына, на которых все поколь плясали искорки полымя, иноредь выскакивающие с под кожи. – Только не долго… Нужно, чтобы ты потом проверил Отлогую Дымнушку, да побывал в Весее, Мор тебя ждет. Давеча мы с ним виделись, и он просил тебя к нему заглянуть.

– Я помню просьбу брата, – весьма сухо процедил сквозь сомкнутые губы Седми. – И уже столковался обо всем. Но случилась эта беда, – отметил он и малеша качнул головой, в сторону лежащей на руках Небо девочки, – и потому я не сумел направиться в Весею, поспешил сюда.

Дивный заботливо обхватил за плечи старшего сына, ибо любой из малецыков Расов считался на равных и его сыном, и привлек к себе. Он крепко обнял такого строптивого, мятежного Бога, да нежно облобызав его висок, трепетно добавил:

– Я провожу тебя, мой дорогой. И прослежу за чревоточиной сам… так, что не тревожься Небо.

Кажется, так и не расплетая объятий, Дивный и Седми более ничего не говоря, развернувшись, вмале пропали в серебристо-голубоватой завесе. И только они ушли, как в зале сызнова повисла тишина, дотоль сдерживающая себя Владу, страшась от слабости и какой-то не свойственной ей вялости уснуть, негромко вопросила:

– А кто такая лучица? Почему тот зверь назвал меня лучицей?

– Потому как ты лучица, – Небо заботливо поправил голову юницы на левой своей руке и дотронулся перстами правой до ее лба. И от этого нежного и, одновременно, резкого движения Владелина надрывисто дернулась всем телом, и тотчас застонала от острой боли, вроде на маленько притихшей в раненному боку. – Наша дорогая, бесценная лучица… Это ты… ты, девочка… Воитель, – голос старшего Раса сызнова погрубел… таковым гласом он говорил лишь с Воителем и Словутой, точно всяк раз им приказывая. – Призови альвинок, девочке нужна их помощь, сухая одежда, еда… Пусть все незамедлительно принесут, а после сходи, малецык, проверь на хуруле Дажбу, побудь с ним перед отбытием. Оно как ты поколь подменишь Седми, и отправишься в Блискавицу, а потом возможно и в Синее Око.

Воитель незамедлительно поднялся с кресла, следом встал Словута. И если первый пошел выполнять указанное, второй шагнул в направлении кресла Небо и присев подле него, взглянул своими иссиза-голубыми очами на отроковицу. Он медленно приблизил к ее лбу свои сизовато-красные губы, слегка прикрытые белокуро-белесыми волосками усов, и нежно прикоснувшись к коже, обдал Владу горячей волной любви, ласково прошептав:

– Наша… наша лучица… наша бесценная девочка… Драгоценная… дорогая и милая… Я принесу тебе меч, и пояс ты только не расстраивайся.

– И цепочку? – выпрашивающе протянула юница, заглядывая в столь близкие очи Бога.

– И цепочку, моя любезная, – ответил согласно Словута и легохонько просиял отроковице.

Небо протянул руку к голове Словуты руку, как раз в проем меж двух планок обода удерживающих на себе бреющего в полете серебряно-золотого сокола, и как дотоль гладил юницу, нежно провел по его белокурым, почти ковыльным волосам. Раскрытые готовые к нападению и твореные из золотисто-желтого драгоценного камня лапы птицы с мощными пальцами и когтьми, нежданно торопливо сжались, словно жаждая ухватить руку старшего Раса, а погодя многажды степеннее раскрылись, несомненно, признав в нем своего. Словута еще раз коснулся губами лба юницы и мягко огладил островатой формой бороды ее грудь. От испытанной теплоты веки Влады вздрогнув, сомкнулись, и она замерла, наслаждаясь успокоением и неисчерпаемым источником любви идущим от Расов.

– Девочка моя, – мягкой волной обнял со всех сторон отроковицу голос Небо, аль то он и впрямь прижал ее к своей груди. – Послушай меня, внимательно… Покуда тебе придется пожить в капище.

– В капище? Здесь? – взволнованно дыхнула Владелина и немедля пробудившись, отворила веки. Уже много проворней она отпрянула от груди Бога, и, усевшись к нему на колени, воззрилась в его нависающее лицо. – И сколько?

– Не сыпь вопросы, – малозаметно усмехаясь, проронил Зиждитель и в его высоком венце живописующим в навершие миниатюрную Солнечную систему, нежданно ярчайше блеснула точно вырвавшаяся из третьей бело-голубой планеты искорка, совсем крошечная. – Не сыпь, моя драгоценная, а то я забуду на какой еще не ответил… Говори неспешно, не трать на горячность свои силы, моя любезная девочка. Теперь по существу заданного… В капище ты поживешь в отдельной комнате. Там тебе будет хорошо и поколь все не разрешится, спокойно мне. – Губы юницы едва дрогнули от огорчения. – Туда, к тебе в комнату будет приходить Вещунья, и ты сможешь с ней заниматься. Не перенапрягаясь, конечно, и единожды будешь набираться сил.