Читать книгу "Место под солнцем - Лиза Марклунд"

Женщина оцепенела и открыла глаза.

– Мне нельзя говорить об отце и матери.

В глазах ее появился страх.

– Почему?

– Мне запретили дядя Гуннар и тетя Хельга.

Старуха скрестила руки на груди, засунув под мышки ладони.

– Мне ты можешь об этом рассказать, – сказала Анника.

Женщина подобрала под себя ноги и съежилась на диване. Потом энергично тряхнула головой.

– Он бьет меня, если я начинаю говорить об отце или матери.

– Кто?

– Дядя Гуннар.

Голос ее стал бесцветным и монотонным, она говорила, глядя перед собой в одну точку.

– Я приехала в Швецию на белых автобусах, которые граф Фольке Бернадотт и Шведский Красный Крест великодушно выделили для спасения гонимых, – монотонно произнесла она.

– Но это же неправда, – возразила Анника.

Ханнелора Линдхольм метнула на нее быстрый взгляд, но ничего не сказала.

– Тебя заставили лгать, но зачем?

Женщина жалко заморгала. Было такое впечатление, что она вот-вот расплачется.

– Потому что отец был офицером, – сказала она тонким прерывающимся голосом.

– Офицером? Немецким офицером во время войны?

Ханнелора кивнула.

– Что это было за место – дворец, в котором ты танцевала? Это и в самом деле дворец?

Старуха снова кивнула.

– Бергхоф, – так же тихо сказала она.

Анника отпрянула. Она не очень хорошо знала историю, но видела почти все серии мини-сериала «Банда братьев».

– Но это же резиденция Гитлера в Баварии, – сказала она. – Его называли «Орлиным гнездом».

Ханнелора обхватила руками колени, наклонилась и спрятала лицо между ног.

Анника внимательно смотрела на эту женщину, на мягкие седые волосы, растекшиеся по коленям. Руки судорожно обхватывали колени, на белой коже выделялись синеватые вены и светло-розовые ноги.

Ханнелора Линхольм не была еврейкой, поняла Анника. Она никогда не сидела ни в каком концлагере. Наоборот, она была дочерью нацистского офицера, настолько высокопоставленного, что его семья посещала Бергхоф. Ее еврейское происхождение было задним числом придумано людьми, которых она называла Onkel и Tante[11]. Кто они? Анника не знала немецкого языка, но догадывалась, что это обозначение какого-то родства. Были ли Гуннар и Хельга дальними родственниками, взявшими себе девочку после войны? Наверное, они думали, что будет красивее и благороднее взять на воспитание несчастную жертву, пережившую кошмар концлагеря, чем дочь высокопоставленного нацистского офицера.

Но зачем она дала сыну чисто еврейское имя – Давид Зеев Самуил? Для того чтобы психологически загладить вину?

Или, может быть, имя выбирал господин Линдхольм? Ведь он был уверен, что женился на еврейке…

Женщина принялась покачиваться из стороны в сторону.

Анника неловко поерзала на кресле.

– Расскажи мне о Сив, – попросила она.

Ханнелора Линдхольм мгновенно выпрямилась, расправила плечи и опустила руки. Взгляд ее прояснился, она в упор посмотрела на Аннику.

– Сив здесь? – спросила она.

– Нет, – ответила Анника, – она в Сёрмлане.

Старуха, казалось, была довольна ответом. Она утвердительно и немного тревожно кивнула.

– Сив грешна, – сказала она.

– Почему? – удивилась Анника.

Ханнелора заговорщически наклонилась к Аннике:

– Она соблазнилась. Она искренне верит в Бога, и Царствие Небесное, и во все, что проповедовал Onkel Гуннар. Когда я попала в Гудагорден, Сив всерьез верила, что она – ангел, потому что ей все время говорила об этом Tante Хельга. Какая глупость!

Она печально покачала головой.

Анника задумчиво смотрела на старуху.

У Ханнелоры не было никаких проблем с воспоминаниями о детстве. Она словно застряла в нем. То, что она сейчас рассказала, вероятно, было правдой.

Девочки выросли вместе на какой-то усадьбе, вероятно в Сёрмлане, потому что Ханнелора говорила с тем же произношением, что и Анника. Они делили друг с другом детство и все его переживания и опыты. Что-то связывало их настолько сильно, что их отношения сохранились, когда они повзрослели.

– Что происходит в Гудагордене? – спросила Анника, напряженно ожидая реакции старухи.

Ханнелора Линдхольм недоуменно моргнула:

– Происходит?

– Когда ты уехала оттуда?

Ханнелора так стремительно вскочила с дивана, что едва не опрокинула этот хрупкий предмет мебели. Она вернулась к окну и снова принялась обрывать листья с герани.

Вопрос ее доконал. Анника подошла к старой женщине и взяла ее за руку.

– Пойдем сядем на диван, – предложила она, – и поговорим о Сив и Астрид.

Кукольные глаза в упор уставились на Аннику.

– Астрид здесь? – спросила Ханнелора.

Анника отвела старуху к дивану.

– Я хочу поговорить о Торстене, – сказала Анника.

– Торстена здесь нет, – сказала Ханелора, и глаза ее потускнели.

– Его нет, я знаю, – согласилась Анника. – Он в Марокко. Что он там делает?

Ханнелора принялась разглаживать юбку. Губы ее шевельнулись, но она ничего не сказала.

– Торстен часто ездит в Марокко? Что он там делает? Ты знаешь об этом?

Ханнелора принялась напевать что-то монотонное и неразборчивое, наверное, по-немецки.

– Ты не хочешь говорить о Торстене? – спосила она. – Он причинил тебе боль?

Ханнелора прекратила петь.

– Торстен не вернулся домой, – сказала она. – Он уехал на ферму и не вернулся назад.

Анника почувствовала, как встают дыбом волосы у нее на затылке.

Интернета на ферме нет, поэтому я не могу посылать оттуда мейлы.

– Где находится эта ферма? – спросила Анника. – Кто живет на ней?

Ханнелора, не шевелясь, смотрела прямо перед собой.

Анника терпеливо ждала.

Она сидела, думая, насколько далеко простирается память Ханнелоры.

Юлия рассказывала, что она перестала выходить из дому после того, как исчез Торстен. Она решила, что он не вернулся домой после своей последней поездки. Когда это могло быть? Давид был тогда подростком, а сейчас ему было бы сорок три. То есть прошло двадцать пять лет с тех пор. Значит, Ханнелоре тогда было около сорока пяти. Может быть, она помнит и то время?