Читать книгу "Чеченский капкан. Между предательством и героизмом - Игорь Прокопенко"

Младший брат Турлаева, 26-летний Шамхан, сдался через несколько месяцев после Шаа. На первую чеченскую Шамхан не попал «по возрасту», на вторую — потому что не интересовался политикой. Он — из последнего призыва боевиков. В 2002-м ушел в лес вслед за старшим братом.

В нем нет этой воинственной пылкости. Его война — скорее поведение по правилам. «Старший брат воевал, значит, и я должен». Шамхан сам признается, что по своей природе «не боец». В лесу ему пришлось туго. Сам он говорил: «Если бы не Шаа, то когда война началась, если бы знал еще русский язык, уехал бы отсюда и ни в коем случае не участвовал бы в войне».

Начальник шалинского уголовного розыска Сергей Исмаилов был в отряде Басаева. Снабжал боевиков продовольствием, прятал оружие. Теперь сам ловит бандитов.

Рассказывает Сергей Исмаилов:

«Жил я в Червленой, это за Тереком, в Шелковском районе. Работал, разнорабочим был. На стройках, бывало, работал, на фермах всяких и в гаражах работал, водителем был. Ни в какую политику, ни в войну, ни в какие силовые структуры не ввязывался. Интереса как-то не было никакого».

Сергей не воевал в первую чеченскую и не собирался участвовать во второй. Планы на жизнь были исключительно мирные. В межвоенный период Исмаилов обзавелся семьей, окончил Гудермесское педагогическое училище — хотел стать учителем младших классов. Но поработать в школе так и не довелось. Вмешалась война.

Вспоминает Сергей Исмаилов:

«Ночью какая-то спецоперация у них была, и они в мой дом заскочили. Вот нянька утром, когда жена моя не пришла, дочку чтобы отдать, к нам сама пришла… Она по плачу девчонки, моей дочери, определила, что дома нету взрослых. Она зашла в дом и обнаружила трупы моей жены и соседки».

В Чечне по обычаю — кровь за кровь. Убийство или оскорбление родственников не прощаются. Есть даже пословица: «Не торопись и не забывайся». В переводе это значит: мужчина, не отомстивший за убитого члена семьи, не достоин уважения. Пользуясь знанием национального менталитета, главари бандформирований часто призывают вершить обычай кровной мести в своих рядах.

Сергей ушел к боевикам в октябре 2001-го. Отвез дочку к родственникам и подался в горы. Мстители у боевиков всегда были в цене. Из ослепленных яростью и переживших трагедию людей получаются отличные бойцы.

Сергей Исмаилов вспоминает:

«У меня интерес, конечно, был. Это была месть. Я думал, что это правильно, как и все думали. Неприязнь у меня была сильная. Не к нации русской, нет, а именно к военным, федералам. Секта такая есть — джамаат. Ну, о ней наслышаны все. Вот в джамаате стал. Сначала был рядовым, как все, а спустя три месяца, после знакомства с Шамилем Басаевым, так как я оружие прятал, еду носил, все такое, за то, что я старался делать что-то, он меня начальником штаба сделал в Курчалоевском секторе».

Сейчас после работы, обычно ночью, Исмаилов часто ездит в село Гелдыген проведать родителей. Заодно заходит в гости к своему сослуживцу — бывшему басаевскому эмиру Тимуру Даудову.

Вспоминает Тимур Даудов:

«Первый контакт с Басаевым у меня был… Это ночью было, летом, когда он с одного перевала переход делал на другую сторону, с севера на юг. Мы их на окраине села встретили, ну и проводили до лесов автуринских».

Тимур ушел из дома 11 сентября 2001-го, когда в Америке рухнули небоскребы. Домашние смирились: собрали в дорогу. Возражать было бесполезно. Да и не принято в Чечне слушаться женщин. Все равно — как мужчина скажет, так и будет. Жена и мать Тимура знали: если уж он решил уйти, то ничем его не удержишь.

«Никакой жизни нормальной, ничего не было, — вспоминает жена Тимура. — Мы смирились. Так отпустила я его».

Мать Тимура добавляет: «Она, конечно, переживала. Если бы от нее все зависело, она бы его не пустила. Но все равно он сказал, что уйдет воевать, и все».

Сам Тимур Даудов говорит об этом так:

«У нас не принято, у нас даже позор так думать: о страхе, о том… ну, как тебе сказать, ну, у нас, как говорится, никаких задних мыслей не должно быть. И фактически в жизни у мужчины не должно быть заднего хода».

Никто не думал, что жизнь в подполье затянется на годы, а в партизанской войне увязнут еще и близкие родственники. Несколько лет, пока Шаа Турлаев бегал по горам, его жене Айшат тоже пришлось побегать. До войны ее жизнь была спокойной и размеренной. Айшат всегда мечтала о большой счастливой семье. Рано вышла замуж и была образцовой домохозяйкой. Забота о детях и муже, домашние хлопоты — традиционный удел местных женщин. Когда Шаа начал партизанскую борьбу, ей тоже пришлось осваивать навыки подпольной жизни.

Вспоминает Айшат Турлаева:

«Один месяц там я была, другой месяц — в другом месте была. Так я бегала. Трудно тоже было, когда он там бегает».

Встречались тайком, раз-два в году, где-нибудь на окраине села, откуда в любой момент Шаа мог быстро уйти в лес. Но ради этих встреч начальник личной охраны Масхадова и его жена были готовы рисковать головой.

«Скучал, по жене скучал, — вспоминает Шаа Турлаев. — Да, в село ходил, потому что по жене скучал. А потом боялся того, что узнают об этом и потом заберут ее федералы. Этого боялся».

С начала 90-х костяк чеченского ОМОНа всегда составляли бойцы, воевавшие на стороне федералов. В середины двухтысячных годов сюда все чаще берут тех, кто был «на другой стороне», так называемых бывших участников незаконных вооруженных формирований. Из «бывших» теперь и командир отряда. Один из ключевых постов в силовом блоке республики Артур Ахмадов получил спустя год после того, как сложил оружие.

На счету Ахмадова десятки обезвреженных главарей ваххабитов и арабских наемников. Боевые заслуги комбата оценили с учетом его творческой натуры. Теперь у рок-группы Артура есть своя музыкальная студия — помог Рамзан Кадыров. Правда, на репетициях Ахмадов бывает редко — работа все время отнимает. Если музыканты и собираются вместе — полуразрушенное здание на улице Розы Люксембург берется в оцепление. На базу ОМОНа, расположенную на окраине Грозного, Артур ездит разными дорогами. На амнистированных, которых непримиримые называют «национал-предателями», идет настоящая охота.

Весной 2003-го известный бригадный генерал из группы Автурханова Рамзан Юнусов начал привыкать к новой жизни. В компании бывших боевиков Юнусов часто вспоминал о том, как жил в лесу и как решил сдаться.

Рассказывает Рамзан Кадыров:

«Я встретил его. Он был такой худой, страшный, бороденка такая!»

Юнусов: «Не было у меня бороды!»

Кадыров: «Была, как шайтан! Мы его одели, волосы покрасили, вот как у меня. Настоящий шведский мальчик получился!»

Рамзан Юнусов погиб осенью 2004-го в бою под Ножай-Юртом.