Читать книгу "Любовники - Джудит Крэнц"

Бен Уинтроп привык к другому: новые гости на борту его самолета обычно восхищались при виде роскошного просторного салона. Спроектирован он был на заказ — с таким расчетом, чтобы впереди в уютных вращающихся креслах могли разместиться шесть человек, а еще для двоих были спальные места в заднем, отгороженном занавеской отсеке. Но на Сашу, похоже, больше впечатления произвели утилизатор отходов и кухня.

— Я полагаю, у экипажа свой туалет? — произнесла Саша таким царственным тоном, которым могла бы гордиться даже Татьяна Невски.

— Вообще-то нет, они пользуются тем же, что и мы.

— Ну, здесь в самом деле очень мило и просторно, — снизошла до похвалы Саша, ничем не выдавая своих эмоций.

Вито с восхищением наблюдал за женой. Она прекрасно владела собой. Конечно, первым в драку полез Зак, однако ни один человек, осмелившийся поднять руку на ее брата, пусть даже в целях самозащиты, не может рассчитывать на ее расположение.

Тем не менее драка, происшедшая десять дней назад, никак не отразилась на планах Саши прокатиться в Венецию в качестве гостя Бена Уинтропа. «Это вещи абсолютно не связанные», — заявила она Вито. Поскольку Джиджи сказала, что понятия не имеет, из-за чего началась драка, а Зак наотрез отказывался что-либо объяснять, никто бы не понял, если бы она отказалась от удовольствия из солидарности с братом. «Я, конечно, прекрасно обошелся бы без этой увеселительной прогулки, — рассудил Вито, — но не могу разочаровывать Сашу, которая с нетерпением готовилась к поездке в Венецию». Как только «Долгий уик-энд» будет смонтирован, он повезет Сашу в настоящее свадебное путешествие, а не на каких-то пару дней в Венецию.

Но, как бы то ни бьио, нынешняя поездка давала ему возможность приглядеться к Бену Уинтропу. В конце концов, у него явные намерения охомутать его дочь, но Вито, при всем его богатом опыте общения с разными людьми, пока не удавалось разобраться в этом парне. Внешне он выглядел весьма привлекательно, с этим не поспоришь, и явных недостатков за ним как будто не замечалось — разве что чрезмерное самодовольство, даже высокомерие, если угодно, но в отношении Джиджи он был исключительно щедр и, по всему видно, безумно влюблен.

И все же вокруг Бена Уинтропа существовала своя атмосфера, которая воспринималась Вито как какая-то стена или густой туман, так что при всей своей тонкости и проницательности Вито не мог в нее проникнуть. Бен Уинтроп был непроницаем. В нем было что-то, чего он не выказывал и, наверное, не выкажет никогда, думал Вито, и в этом отношении он был похож на кое-кого из старых голливудских боссов, которые обладали такой естественной, въевшейся под кожу беспощадностью к другим, что человек начинал это осознавать только тогда, когда сам становился жертвой. Насколько Вито мог судить, дело было не только в том, что Уинтроп себя не проявлял в полной мере, но и окружающие пребывали в безнадежном заблуждении. И с этим навряд ли можно было что-то поделать. Джиджи сама примет решение, когда у нее откроются глаза, и уж конечно, ей не понадобится для этого совет отца.

— Надеюсь, я взяла из вещей именно то, что нужно, — пробормотала Саша.

— Публика в Италии считает своим долгом одеваться самым изысканным образом, так что, как бы ты ни оделась, ты все равно будешь выглядеть белой вороной, — заметила Джиджи.

— Ты всегда умеешь меня утешить, Джиджи, — улыбнулась Саша. — А что ты наденешь на церемонию спуска на воду?

— Я же тебе говорила взять джинсы и свитер? Это самое подходящее. На верфи всем выдадут теплые куртки, поскольку там может оказаться прохладно. В Венеции в начале ноября погода бывает коварной. Потом мы все разъедемся по отелям и к званому обеду переоденемся.

— Но почему у меня такое чувство, словно я буду нелепо выглядеть? — с подозрением спросила Саша. — Бен тоже наденет эту куртку? И Вито? А редактор отдела туризма «Вог» тоже?

— Если захотят — конечно. Это дело добровольное, Саша. Никто тебя не станет заставлять.

— Наверняка это что-то зеленое — вроде жуткой формы болельщиков «Селтика».

— Угадала только наполовину. Куртки белые с зеленой надписью, — язвительно заметила Джиджи. — На спине действительно написано: «Эсмеральда Уинтропа». Мне кажется, особу, которая спит в футболке с надписью «Голосуйте за Кеннеди!», это не должно шокировать.

— Не спит, а спала, Джиджи, — уточнила Саша. — Теперь я сплю в майке с надписью: «Зеркала» — фильм года!» и очень этим горжусь. И я хотела бы обратить твое внимание на то, что майка, агитирующая за Кеннеди, была не моя — кто-то мне ее подарил. А я голосовала за кандидата какой-то новой партии — не помню, как его звали. Мама настояла.

— А разве ты не сама решаешь, за кого голосовать? — поинтересовался Бен.

— С моей мамулей это невозможно.

— А что тебе мешает согласиться с ней, а потом в кабинке для голосования сделать по-своему? — спросил Бен.

— От нее ничего не утаишь, — мрачно ответила Саша.

«Что ж, эта „мамуля“ заслуживает уважения», — подумал Бен, довольный тем, что есть хоть кто-то, способный держать в страхе эту несносную подружку Джиджи. Хуже, чем подружку, — жену отца. Он мысленно поздравил себя с тем, что скоро избавит Джиджи от ужасного влияния Саши, увезя ее за три тысячи миль. Когда его знакомили с этой парой, он еще не знал, чего от них ожидать, но Вито, по крайней мере, был ему знаком по фотографиям и статьям в журналах, посвященным кино, и пока что производил вполне приятное впечатление.

Заочно Бен почему-то представлял себе Сашу как некое подобие Джиджи, только постарше и куда менее обаятельное, но никак не ожидал увидеть холеную красавицу с манерами, временами напоминающими оскорбленную английскую герцогиню.

Ее громила-братец его мало беспокоил — с ним проблем быть не должно. Но что, если Саше взбредет в голову навязаться им в гости, когда они с Джиджи обустроятся в Нью-Йорке? Когда у калифорнийской дамы вдруг заводится подруга в Нью-Йорке, всегда находятся предлоги для того, чтобы провести на Манхэттене пару месяцев весной и осенью, походить по магазинам, посмотреть новые постановки и выставки. Да, эта проблема может стать серьезной, придется ему брать ее на себя и решительно пресекать подобные попытки. Впрочем, он с этим без труда справится.

Бен имел на Джиджи в будущем совсем другие виды, продолжение знакомства с Сашей не вязалось с его планами. Мысленно он уже отчетливо представлял себе дом, который они с Джиджи купят и обставят по своему вкусу; интимную жизнь и количество детей, которых Джиджи ему родит, но не раньше чем лет через семь-восемь; тщательно продуманный список благотворительных обществ, куда Джиджи будет вносить крупные суммы; приемы для избранных, которые они будут давать, а также те, на которые будут ходить и — что требует еще более взвешенного подхода — на которые ходить не будут.

Конечно, будет и большой загородный дом, вероятно, вблизи Эдгартауна, хотя они будут при всякой возможности ездить в Венецию. Надо проявить гибкость, сказал себе Бен, ведь она ждет от него именно этого. Если окажется, что Джиджи по душе какое-то другое место в Европе — например, вдруг ей вздумается облюбовать замок королевы Анны с полями, садами и конюшнями неподалеку от Лондона, — почему бы нет? Или французский замок на берегу Луары? Или виллу в Тоскане? Или все три разом — да ради бога! Он купит ей все!