Читать книгу "Изумрудный сад - Андреа Кейн"

Квентин быстро подошел к нему, выхватил пистолет и, нацелив, убедился, что Хендрик действительно больше не дышит. Подняв голову, Квентин встретился взглядом с Бранди. Кивнул. Она пробежала по траве и бросилась к нему на шею.

— Квентин, с тобой все в порядке? Квентину в очередной раз захотелось запрокинуть голову и рассмеяться, хотя минута была неподходящая.

— Да, солнышко. — Он крепко прижал ее к себе. — Я прекрасно себя чувствую. И ты тоже.

Бранди, все еще бледная, отстранилась и удивленно посмотрела в глаза мужу:

— Ты чуть не погиб. Почему, скажи на милость, ты улыбаешься?

— Потому что я люблю тебя. Потому что ты несравненная, изумительная красавица. И потому, что каждый раз, как ты интересуешься, все ли со мной в порядке, у меня возникает подозрение, что ты перехватила мою реплику. — Он поцеловал ее. — Все кончено, солнышко. Наконец все кончено.

Сказав это, он отпустил жену, подошел к яме, которую выкопал, и вытащил шкатулку из тайника.

— Я бросила садовые инструменты, когда увидела, что собирается сделать мистер Хендрик. — Бранди с содроганием посмотрела на тело Хендрика и засунула руку в карман. — Но ключ у меня с собой.

Секундой позже они открыли шкатулку, в которой лежали бухгалтерская книга и пачка документов.

— Думаю, все доказательства, которые нам нужны, находятся здесь, солнышко. В книгу, я уверен, занесены точные цифры отцовских доходов и потерь. А документов было бы достаточно, чтобы отправить Хендрика в тюрьму до конца его дней.

— Похоже на то, — пробормотала Бранди, просматривая бумаги. — Насколько я понимаю, Кентону удалось запротоколировать траты Хендрика. Судя по его расточительству, негодяй больше воровал, чем занимался делами.

Взглянув на подробные записи отца, Квентин кивнул:

— Содержимого этой шкатулки хватит с избытком для Боу-стрит.

— Не хватает только этого.

Услышав голос Дезмонда, Квентин и Бранди с удивлением обернулись.

Дезмонд, слегка поморщившись, переступил через тело Хендрика, затем подошел к ним и протянул две бумаги, с виду напоминавшие официальный документ и частное письмо.

— Измененное завещание отца и письмо, которое он отослал Хендрику. Последнее, я уверен, объяснит, почему отец опасался за свою жизнь. Во всяком случае, мне оно прояснило некоторые детали, о которых я раньше по-глупому не подозревал. Так получилось, что я был с Хендриком, когда он решил отправиться в Изумрудный домик на поиски отцовской шкатулки. Мне захотелось принести хоть какую-то пользу, поэтому я остался в конторе и обыскал письменный стол Хендрика, где нашел ключ от сейфа. Оба эти документа оказались там.

— Почему? — хрипло спросил Квентин. — Почему, заплатив Хендрику, чтобы тот скрыл завещание, ты так старался найти его?

— Я понял, что у меня нет другого выхода, — откровенно признался Дезмонд. — Как мы оба знаем, я слишком труслив, чтобы броситься тебя выручать. Да и дело обернулось так, что моя помощь тебе не понадобилась бы. — Он бросил восхищенный взгляд на Бранди. — Твоя жизнь в надежных руках, твой спаситель действовал очень умело, я бы так не смог. — Заметив растрепанный вид Бранди, Дезмонд слегка улыбнулся. — Ты оказался прав, Квентин, — объявил он, вновь поворачиваясь к брату. — Боюсь, твое солнышко было рождено, чтобы радовать только тебя, а отнюдь не светское общество. Из нее получилась бы… Получится весьма, непочтительная герцогиня.

Бранди прикусила губу, решив сохранять молчание, чтобы не спугнуть то чудо, которое происходило на ее глазах.

— Действуй, — сказал Дезмонд брату. — Возьми документы. — Он усмехнулся скорее печально, чем весело. — Ты теперь по праву герцог Колвертон. Думаю, это правильно. Ничего, что ты бываешь здесь наездами, зато ты умный, ответственный и честный. Наверное, отец всегда это понимал.

— Отец понимал гораздо больше, — отозвался Квентин, на его лице появилось какое-то странное выражение. — Как, например, то, что, несмотря на все твои недостатки, у тебя все-таки есть совесть. Совесть и сердце. — Он неловко откашлялся. — Позволь узнать у тебя кое-что. Перед смертью Хендрик вскользь упомянул, будто ты пытался спасти нас. Что он имел в виду?

— Ничего героического. Я всего лишь старался убедить его не причинять вам вреда. Надеялся отвлечь его внимание на другое, чтобы успеть добраться до Изумрудного домика и предупредить вас. Но ничего не вышло. Тогда я поступил по-другому, так как знал, что новое завещание отца не уничтожено. Если я в чем не сомневался, так это в жадности Хендрика. За свой шантаж он получал слишком большие деньги, чтобы порвать такой выигрышный билет. — Покачав головой, Дезмонд добавил: — Как странно все получилось. Когда отец подписал новое завещание, я бы отдал все на свете, чтобы порвать его в клочки. А теперь? По правде говоря, я даже рад, что оно все еще существует. Тот факт, что оно вступит в силу, не перечеркнет всего случившегося, но по крайней мере я буду чувствовать чуть меньше вины, зная, что отцовская воля в конце концов свершилась. — Дезмонд сунул бумаги Квентину. — И если вдруг ты в чем-то сомневаешься, то, уверяю тебя, я абсолютно трезв. А еще я готов пойти с тобой, когда ты скажешь.

— Пойти? Куда пойти?

— На Боу-стрит, конечно.

Квентин судорожно перевел дыхание, вспомнив записку отца и поняв наконец, чего ждал от него Кентон. Но самое удивительное, что он сам хотел так поступить.

Чувство братства… способность к прощению…

— Дезмонд, не стану притворяться, что готов предать забвению твои незаконные махинации и мотивы, которые толкали тебя на это, — спокойно произнес Квентин, глядя на документы, оказавшиеся у него в руках. — Но мне кажется, последние несколько недель научили тебя чему-то. Бог свидетель, меня они точно научили. Они научили меня видеть важное, различать, с чем можно смириться, а с чем — нет. И хотя я уверен, что мы до конца жизни останемся с тобой совершенно разными, ты все-таки мой брат.

— Что ты хочешь сказать?

— Прежде всего, прекрати грызть себя. Ты не убивал отца. Это сделал Хендрик. А что касается моих слов, то все очень просто. Судя по записке отца, я уверен, он простил тебе все прегрешения. Поэтому и я попытаюсь сделать то же самое. С этой целью я предоставлю властям документы, из которых видны все злодеяния Хендрика, и похороню прошлое.

— А со мной как?

— А что с тобой?

— Мои прегрешения, как ты их называешь. Это ведь преступления, Квентин, а вовсе не малозначительные проступки. Я платил Хендрику, чтобы тот подтасовал цифры в отчетах Ардсли. И в отцовских отчетах тоже. Я также платил ему за сокрытие нового завещания.

— Завещание больше не скрыто — оно у меня в руках. Что касается отчетов, то ты изменил распределение доходов и убытков, но суммарные цифры не тронул. И отец, и Ардсли получали правильные суммы, поэтому никакого воровства не совершалось. А кроме того, ни отец Бранди, ни наш с тобой отец не захотели бы предать гласности твои необдуманные поступки — не столько ради тебя, сколько ради сохранения семейной репутации. Что касается кары, ни одно наказание, вынесенное судом, не могло быть хуже того, которому ты сам себя подверг.