Читать книгу "Черный обелиск - Эрих Мария Ремарк"

Я встаю.

— Что с вами? — спрашивает Вернике. — Вы нервничаете, как… — Он делает паузу, затем продолжает: — Как курс доллара!

— Ах, доллар, — подхватывает мать Женевьевы и вздыхает. — Прямо несчастье! К счастью, дядя Гастон…

Я уже не слышу, что сделал дядя Гастон. Вдруг я оказываюсь во дворе и только помню, что еще успел сказать Изабелле: «Спасибо за все», — а она удивленно ответила: «Но за что же?»

Медленно спускаюсь я с холма. Спокойной ночи, милая моя, буйное сердце мое, думаю я. Прощай, Изабелла! Ты не утонула, это вдруг становится мне ясно. Ты не померкла и не умерла. Ты только отступила вглубь, ты отлетела, и даже не это: ты вдруг стала незримой, подобно древним богам, оттого что изменилась длина волны, на которой их видели, ты здесь, но ты неуловима, все всегда здесь, ничто не исчезает, по нему только проходят свет и тени, оно всегда тут — наше лицо до рождения и после смерти, оно иногда просвечивает сквозь то, что мы считаем жизнью, и на миг ослепляет нас, поэтому мы никогда потом уже не бываем прежними.

Я замечаю, что иду очень быстро. Делаю глубокий вздох, потом бегу. Я весь в поту, спина у меня взмокла, я подбегаю к воротам лечебницы и снова возвращаюсь. Я все еще охвачен каким-то необычным чувством — оно подобно мощному чувству освобождения, все оси мира вдруг проносятся через мое сердце, рождение и смерть кажутся только словами, дикие гуси надо мной летят с начала мира, больше нет ни вопросов, ни ответов! Прощай, Изабелла! Приветствую тебя, Изабелла! Прощай, жизнь! Приветствую тебя, жизнь!

Лишь потом я замечаю, что идет дождь. Поднимаю лицо, чувствую на губах вкус влаги. Затем направляюсь к воротам. Благоухая вином и ладаном, там ждет какая-то высокая фигура. Мы вместе выходим, и сторож запирает за нами ворота.

— Ну что ж? — спрашивает Бодендик. — Откуда вы? Искали вы Бога?

— Нет. Я нашел его.

Его глаза недоверчиво поблескивают из-под широких полей шляпы.

— Где же? В природе?

— Я даже не знаю, где. Разве его можно найти только в каких-нибудь определенных местах?

— У алтаря, — бурчит Бодендик и показывает направо. — Ну, мне по этой дороге. А вам?

— По всем, — отвечаю я. — По всем, господин викарий.

— Кажется, вы вовсе не так много выпили, — с некоторым удивлением ворчит он мне вслед.

Я возвращаюсь домой. В саду кто-то набрасывается на меня.

— Наконец-то я изловил тебя, мерзавец!

Я стряхиваю с себя нападающего, уверенный, что это шутка. Но он тут же вскакивает и головой наносит мне удар под ложечку. Я падаю, стукнувшись о цоколь обелиска, но успеваю еще пнуть противника ногой в живот. Пинок недостаточно силен, так как я даю его, уже падая. Человек снова кидается на меня, и я вдруг узнаю мясника Вацека.

— Вы что, спятили? — спрашиваю я. — Разве вы не видите, на кого напали?

— Да, вижу! — И Вацек хватает меня за горло. — Теперь я отлично вижу, кто ты, сволочь! Теперь уже тебе крышка!

Я не знаю, пьян ли он. Да у меня и времени нет для размышлений. Вацек ниже меня ростом, но мускулы у него, как у быка. Мне удается перевернуться и прижать его к обелиску. Он невольно ослабляет хватку, а я бросаюсь вместе с ним в сторону и при этом стукаю его головой о цоколь. Вацек совсем отпускает меня. Для верности я еще раз даю ему плечом в подбородок и встаю, спешу к воротам и зажигаю свет.

— Что все это значит? — спрашиваю я.

Вацек медленно поднимается. Он еще оглушен и мотает головой. Я наблюдаю за ним. А он вдруг снова бросается вперед, нацелившись головой мне в живот. Я отскакиваю в сторону, даю ему подножку, он с глухим стуком опять налетает на обелиск и ушибается в этот раз о полированную часть цоколя. От такого удара другой потерял бы сознание, но Вацек только слегка пошатнулся. Он повертывается ко мне, в руках у него нож. Это длинный острый нож, каким колют скотину, я отлично вижу его при электрическом свете. Вацек вытащил его из сапога и с ним кидается ко мне. Я не стремлюсь к бесцельным героическим деяниям: при столкновении с человеком, который умеет так искусно обращаться с ножом и привык колоть лошадей, это было бы самоубийством. И я прячусь за обелиск, Вацек бросается следом за мной. К счастью, я более ловок и проворен.

— Вы спятили? — шиплю я. — Хотите, чтобы вас вздернули за убийство?

— Я покажу тебе, как спать с моей женой! — хрипит Вацек. — Ты поплатишься своей кровью!

Наконец-то я узнаю, в чем дело!

— Вацек! — восклицаю я. — Вы же казните невинного!

Мы носимся вокруг обелиска. Я не догадываюсь позвать на помощь: все происходит слишком быстро; да и кто мог бы мне действительно помочь?

— Вас обманули! — кричу я сдавленным голосом. — Какое мне дело до вашей жены?

— Ты спишь с ней, сатана!

Мы продолжаем бегать то вправо, то влево. Вацек в сапогах, он более неповоротлив, чем я. И куда запропастился Георг! Меня тут по его вине зарежут, а он прохлаждается с Лизой в своей комнате!

— Да вы хоть свою жену спросите, идиот! — кричу я, задыхаясь.

— Я зарежу тебя!

Озираюсь, ища какое-нибудь оружие. Ничего нет. Пока мне удастся поднять маленький могильный камень, Вацек успеет перерезать мне горло. Вдруг я замечаю осколок мрамора величиной с кулак, он поблескивает на подоконнике конторы. Я схватываю его, проношусь вокруг обелиска и запускаю его Вацеку в голову, удар приходится под левой бровью, и сейчас же течет кровь, он видит теперь только одним глазом.

— Вацек, вы ошибаетесь! — кричу я. — Ничего у меня нет с вашей женой. Клянусь вам!

Движения Вацека замедлились, но он все еще опасен.

— И так оскорбить однополчанина! — беснуется он. — Какая мерзость!

Он делает выпад, точно бык на арене. Я отскакиваю в сторону, снова хватаю осколок мрамора и вторично запускаю в него, к сожалению, промахиваюсь, и осколок падает в куст сирени.

— Плевать мне на вашу жену, равнодушен я к ней! — шиплю я. — Понимаете? Плевать!

Вацек безмолвно продолжает бегать за мной. Из левой брови кровь течет у него очень сильно, поэтому я бегу влево. Он и так видит меня довольно смутно, поэтому в решительную минуту я могу что есть силы пнуть его в коленку. В это мгновение он наносит мне удар ножом, но задевает только мою подметку. Пинок спас меня. Вацек останавливается весь в крови, держа нож наготове.

— Слушайте! — говорю я. — Не двигайтесь! Давайте на минуту объявим перемирие. Вы можете потом продолжать, и я выбью вам второй глаз! Берегитесь! Спокойно, болван вы этакий! — Я смотрю, не отрываясь, на Вацека, словно хочу его загипнотизировать. Как-то я прочел книгу на этот счет. — Ни… чего… меж… ду… мной… и… ва… шей… же… ной… нет! — скандирую я медленно и настойчиво. — Она меня не интересует! Стоп, — шиплю я при новом движении Вацека. — У меня у самого жена есть…