Читать книгу "Проклятие Аримана. Маг - Евгений Малинин"

– Ничего они и не мухлевали, просто сибирские играть не умели… И наверное, до сих пор не научились… – подпустил я яду.

Леший злобно на меня посмотрел, и глаза его полыхнули мрачной зеленью.

– Ладно, знаток, один играть будешь али с мальцом?…

– Один. Ты же один играешь…

– Играть будем моей колодой… – заявил леший, как о чем-то решенном. Я решил не спорить, тем более что своей колоды у меня все равно не было. Леший быстрым движением руки выдернул из-под полы кафтана потрепанную колоду.

– Значит, ежели ты выиграешь, я вам дорогу укажу к людскому жилью, а ежели проиграисся… в щекотки играть будем… – мечтательно протянул он, – двое на одного…

Я внимательно взглянул на зажатую в руке лешего колоду. Крап на рубашке был настолько явным, что только слепой не мог бы его увидеть. Но делать было нечего.

Леший уселся прямо под своей елкой и принялся ловко перетасовывать колоду. Я присел рядом и поинтересовался:

– А как мне уважаемого хозяина называть?

Он бросил быстрый зеленый взгляд исподлобья и, чуть улыбнувшись, ответил:

– Подлизываесся?… Звать меня Досифей Мокич, только тебе это, умник, никак не поможет… Во что играть-то будешь?…

– Давай в дурака… Я когда-то знатно в дурака играл…

– Давай… – довольно согласился Досифей и принялся быстро раздавать карты.

– Э… э… Досифей Мокич… – остановил я его. – А подснять?…

– Так с дурака шапку не сымают!… – деланно удивился леший.

– Ну ты еще не дурак, ты только собираешься им стать… – съязвил я.

Леший фыркнул, собрал розданные карты, еще раз их перетасовал и, зажав в синеватой ладони, протянул мне. Я накрыл колоду правой ладонью, положил на нее сверху левую, закрыл глаза, произнес про себя уже составленное коротенькое заклинание и с громким возгласом «Э-э-э-х» дернул ладони на себя, одновременно безымянным пальцем сдвинув часть колоды. В тот же момент я почувствовал на правой ладони легкое покалывание и понял, что крап на рубашке карт, как заказано, передвинулся, сместившись по колоде на четыре карты вверх. Досифей быстренько переложил подснятую часть колоды сверху вниз и принялся сдавать.

Если бы леший играл со мной честно, еще неизвестно, чем бы все это кончилось. Но он сразу решил меня обжулить, предлагая крапленую колоду, а я всего лишь лишил его такой возможности. Память на вышедшие из игры карты у нас обоих, по всей видимости, была достаточно тренированная, но Досифей, разглядывая рубашки карт в моих руках, верил крапу и не верил своей памяти. Поэтому когда на последней сдаче он выложил передо мной бубновую – козырную и пиковую шестерки, а я их принял, Мокич решил, что козырей у меня нет. И крап на зажатых в моих пальцах картах это решение подтверждал. Правда, на его напряженной физиономии было написано, что он никак не может вспомнить, когда же вышли бубновые король и дама. А они были у меня. И подкинутые мне крестовая и пиковая дамы были отбиты крестовым тузом и бубновой дамой. Тут он вконец запутался, растерянно принял сначала козырную десятку, потом пару королей, включая бубнового, а когда напоследок я предложил ему четыре шестерки в качестве погон, он буквально взвыл:

– Ты жулил!!!

– Но-но, – высокомерно ответил я. – Это надо было в игре ловить! А после игры я бы попросил обойтись без оскорблений!

– Да я вас, жулики русские! – Досифей вскочил на ноги, грозно сверкнул зеленым огнем темных зрачков и вдруг принялся расти прямо на наших глазах. Через несколько секунд он стал выше самой высокой из окружающих елок. Мы с Данилой, задрав головы, смотрели на это чудище.

Я сжал Данилину ладошку и прошептал:

– Ты, самое главное, не бойся…

Он судорожно сглотнул и молча кивнул белой головой.

– Вы чего там шепчетеся?… Молитесь нетто?… Это вам не поможет!… Еще никто не мог безнаказанно обжулить Досифея Мокича в карты!… – И он гулко ударил себя в грудь.

– Слушай, Мокич, перестань пугать ребенка! – прокричал я. – И выполняй договор. А то вся тайга узнает, что Досифей не держит слово…

– Это кто ж тайге расскажет?… – ухмыльнулась сверху огромная синеватая рожа.

– А ты думаешь, что никто за нашей игрой не наблюдал?… Ты что, натуральный дурак, а не только подкидной?…

Досифей открыл рот для ответа, но внезапно замолчал. Потом, опершись на ствол ближайшей елки, задумался, а через минуту принялся уменьшаться, пока не принял прежних размеров. Физиономия у него была крайне недовольной, но…

– Отыграться, конечно, не дашь?… – угрюмо проворчал он.

– Ну почему не дам?… – добродушно ответил я. – Только сначала сдержи слово – покажи дорогу. А там… почему с ловким партнером в картишки не перекинуться?… Только крапленую колоду больше не подсовывай, а то получается, что ты на свое умение не рассчитываешь, передергивать начинаешь…

Досифей изумленно вытаращился на меня, а через секунду шумно выдохнул, с восхищением пробормотал:

– Ну ты хват… – и покрутил головой. Потом он снова уселся под елкой и с ухмылкой заявил: – Ладно! Твоя взяла! Только до жилья отсюдава куда как далеко… Впрочем, бродют тут одни оглаеды… Камешки собирают… Вот к ним вас и проводют… У них такая машинка есть, они в нее поорут, поорут, и к ним дыр-дыр-дыр прилетает… Подойдет?…

– Подойдет, – улыбнулся я.

– А когда еще поиграем? – прищурил глаз леший.

– Ну, как-нибудь обязательно загляну. Какие наши годы…

– Ага, ага… – бормотнул леший, а потом отвернулся в сторону и тихонько свистнул. Из ближних кустов выпрыгнул небольшой бурый зайчик. Досифей сурово оглядел зайчишку и строго произнес: – Слушай сюды, Ушатый! Этих двух моих… гостей проводишь к хенологам…

Последнее слово он произнес смачно, и было видно, что узнал он его недавно, но очень этим словом гордился.

– Посмотришь, как хенологи их примут… У энтого, большого, вишь какие железяки за поясом, как бы смертоубийства не было… Ежели все нормально обойдется, ко мне прискачешь, доложишь! Понял?!

Заяц почесал задней лапой за ухом.

– Понял… – удовлетворенно проворчал леший. – Ну, доброй дороги, гостюшки… И до встречи… – Он повернулся к нам спиной и мгновенно растворился в зеленом сумраке леса.

– Ну что ж, веди, Ушатый!…

Заяц скосил на нас темный блестящий глаз и нехотя прыгнул в направлении кустов. Мы двинулись за ним. Он скакнул дальше…

Так мы довольно быстро шагали в течение всего дня. Заяц был неутомим и, по всему выходило, что мог бы еще прибавить скорость, но притормаживал из-за нас. Мы даже не останавливались на привал, а пожевали всухомятку прямо на ходу. Зато уже в девятом часу вечера, когда было еще совсем светло, стали попадаться следы «деятельности» человека в виде обломанных еловых веток, порубленных маленьких деревцев и даже черных кругов от кострищ. А когда невдалеке раздался мужской голос, явно кого-то отчитывающий, наш проводник скакнул в сторону и исчез в высокой траве.