Читать книгу "Последняя игра - Алексей Рыбин"

– Что у тебя тут наворочено? Ни хера не понять, – сказал Анастас Владленович. – Беспредел какой-то. Надо порядок наводить, Яша. Вижу, не справиться тебе одному. Мочат людей твоих, я слышал, притон какой-то загородный менты накрыли, их там постреляли…

«Откуда он знает?» – подумал Яков Сергеевич, но не успел додумать мысль до конца, поскольку Кибиров продолжал:

– Козла этого вонючего, Быкова, кто из тюряги выпустил? Не знаешь? А что он уже наворотить успел? Гуляет по городу, как по своей квартире, а между прочим, обосрал тебе строительство дороги. Когана-то замочили, бля, а толку нет. Никаких концов. Кого ты послал к Когану? Каких козлов? То, что он был связан с Быковым, мне было известно сто лет назад. Надо было бумаги из него вынуть, договоры на эти ебаные коттеджи…

Не было журналистов рядом, изумилась бы вся пишущая братия такому монологу уважаемого депутата…

– А вы, козлы, замочили человека. Бизнесмена, который вам, кстати, зла не делал, а делал свою работу по указке этого урода Быкова…

– Это Пельмень, – начал было Яков, но Анастас снова прервал его:

– А, бля, девка его где? Где, я тебя спрашиваю? Не знаешь? А то, что бляди центровые ходят королевами и шепчут друг другу на ушко, что вернулась, мол, в город Волкова, что Быкова, мужика ее, выпустили из тюряги и что они скоро снова власть в городе возьмут? Про это ты знаешь?

Про это Яков не знал. Настя Волкова, эта девчонка из молодых, да ранняя, действительно при Крепком командовала всеми нелегальными и уже становившимися почти легальными публичными домами в центре города. С исчезновением старых хозяев все дело подмял под себя Пельмень, а теперь, выходит… Это же деньги, и немалые, а главное, верные и постоянные.

– Молчишь? Уволить бы тебя надо…

Яков похолодел, но вспомнил, что охрана в коридоре слышит сейчас каждое слово, произносимое в его кабинете. Он по желанию мог отключить связь, но сейчас предпочитал, чтобы парни были в курсе дела. В его команде не он один ненавидел московского выскочку. Знал Яков Сергеевич, что среди охраны и других боевиков ходят такие настроения – погнать из Питера московских ко всем чертям. И чем больше будет наезжать на него Кибиров, тем, может быть, и лучше…

Неожиданно раздался гудок селектора, и Яков поднял трубку с видимым облегчением. Хоть таким путем речь Кибирова была остановлена.

– Яков? Это Зоя. Не отключайся только, Яшенька…

Яков Сергеевич поморщился: «Яшенька…» С каких пор эта блядь пельменьская его Яшенькой позволяет себе называть?

– Я внизу, Яша… Надо срочно поговорить…

– Я занят, – буркнул Яков. Но что-то в голосе Зоеньки насторожило его и заставило не положить трубку сразу, а продолжать слушать прерывающийся, запинаюшийся голос Зоеньки. Может быть, потому, что запиналась она сейчас не от выпитого – голос ее был трезвым, и волнение в нем не было вызвано алкоголем или другими препаратами, которыми изредка баловалась любимица Пельменя.

– Яша… Ты на меня не злись… Время пришло кончать нам с тобой дуться друг на друга. Хороший мир лучше доброй ссоры, Яшенька. Мне срочно нужно к тебе сейчас… Я знаю, у тебя Кибиров… Это даже к лучшему. Сейчас все вопросы и решим… Это тебе же будет в плюс. Я привезла тебе сюрприз.

– Что еще? – спросил Яков, покосившись на Кибирова.

– Мы захватили Кругозора, Яшенька… Сейчас, я знаю, на тебя москвич наезжает, а ты ему сразу же козырь – вот тебе, мол, Кругозор, и все вали на него. Кинь псу московскому кость, и пусть подавится… Яша, и кроме этого еще… у меня много есть что сказать, чтобы эта сука депутатская утерлась и больше нос к нам не совала. Куда не следует, я имею в виду… Для дела – пусть приезжает, а так, шустрить по нашим темам, – все, хорош. Яша, я поднимусь, ладно?

– Ну, давай, – сказал Яков Сергеевич.

Он положил трубку на стол, нажал на кнопку селектора и сказал коротко:

– Пропустите там…

– Что там еще? – спросил Кибиров, глядя на изменившееся лицо Якова. Посветлело как-то это лицо, исчезло с него напряжение, разгладились черты, даже какое-то подобие улыбки появилось в ледяных прежде глазах.

– Сейчас… Зоенька зайдет…

– Кто? Эта блядь пельменьская? – Мнения Кибирова и Якова относительно Зоеньки сходились. Это было, наверное, единственное, что они оценивали в ней одинаково.

– Ну это ты уж слишком, Анастас, – ответил Яков, и в этот момент входная дверь распахнулась.

Яков Сергеевич понял все сразу. Он ошибся. Как же мог он поверить этой суке? Картина, представшая перед ним, вдруг отбросила его на десятки лет назад. Он вдруг вспомнил иллюстрацию к школьному учебнику истории, на которой было изображено, как большевики входят в комнату Зимнего дворца, в которой заседают последние остатки Временного правительства. Это конец. Смена власти. Необратимая и неизбежная.

Он старался не потерять лицо, начал подниматься с кресла, глядя на непонимающего Анастаса. Кибиров не мог видеть, что происходило сзади него, зато отлично расслышал выстрел, предназначавшийся Якову Сергеевичу.

Он увидел вдруг, какой Яков Сергеевич уже старенький… Лицо его было бледно-зеленым, морщинистым, глаза пустые, руки дрожали… Да еще и маленькая дырочка на пиджаке, которую он накрыл ладонью и, выдавив из себя все-таки напоследок: «Сука…» – тихо-тихо, едва слышно произнес Яков Сергеевич свое последнее слово, – повалился грудью на стол, сминая и пачкая кровью те самые бумаги, которые только что с важным видом рассматривал и перелистывал.

– Всем стоять! Вы нам не нужны! – услышал Кибиров женский голос. – Тихо! Вас не тронут! – еще раз произнесла женщина, и он наконец понял, кто это. Тогда только он позволил себе встать и обернуться. В дверях стояла Зоенька, незнакомый ему мужик с перевязанной головой, сжимающий в руках пистолет. Пистолеты были и у парней, которые встретили его делегацию на лестничной площадке. Охрана, мать ее! Причем молодцов с оружием сейчас было гораздо больше, чем видел Кибиров, входя в офис Якова Сергеевича. Откуда они взялись? Ясно, что спланировано все было заранее. Дворцовый переворот, не иначе…

Впрочем, одного из стоящих рядом с Зоенькой он узнал. Это был Вилли, шофер Пельменя.

– Здравствуй, дружочек, – сказала Зоенька Кибирову. – Что теперь делать думаешь?

– Я? – только и смог спросить Анастас Владленович.

– Ты, ты. Ребята. – Она кивнула своим «быкам».

«Ребята» моментально сгрудились вокруг охраны Кибирова, впрочем не оказывавшей сопротивления, поскольку численное превосходство, количество оружия и решительность, с которой просто сняли вопрос Якова Сергеевича, были явно на стороне питерцев. Мужик с забинтованной головой и Вилли подошли к Кибирову. Он успел заметить, что руки у забинтованного были в перчатках. Вилли был бледен, еще не окончательно придя в норму после ранения, но силы ему было не занимать. В этом Кибиров убедился, когда железные руки схватили его за горло, а забинтованный сунул ему в ладонь рукоятку пистолета, сжал его пальцы и поднес руку с пистолетом к виску.