Читать книгу "INFERNAL - Алексей Вилков"

Луиза взяла меня за руку и повела в сторону дворца.

Мимо мелькали старые гейши. Среди них были и азиатки, и раскованные мулатки, гуляющие в саду топлес. Клуб вобрал в себя многих. Несколько раз попадались мужчины: толстые мешки и стройные черноволосые мачо, престарелые старики и совсем ещё юные жиголо. Они тоже прогуливались не одни, а в обнимку с роскошными барышнями. Среди них я заметил несколько двойняшек – это был самый шик.

По пути Луиза открылась мне, что слиться в экстазе с двумя сёстрами, связанными невидимой нитью, считалось самым высшим блаженством. Близняшки ценились превыше всего, их холили и лелеяли, и Лиза никуда бы не делась, если б не переступила запретную черту, за которой её ожидало неминуемое возмездие.

– Вот, что скрывалось в вырванных страницах? – спросил я, подходя к дворцу.

– Возможно. Лиза вела тебя к себе постепенно, чтоб ты не испугался её и не развернулся.

– Это немыслимо.

– Сестра всегда была немного проказницей и не от мира сего. Я такая же! Ты ещё не замечаешь во мне странностей?

– Пока нет.

– Ты просто привык к странностям Лизы.

Затем она повела меня во дворец – монументальный и сакральный, наполненный духом чарующих благовоний. Пол дворца выстлан мягкими шёлковыми коврами. На стенах висели картины крамольных сцен, рядом скульптуры соития и фигуры безликих женщин в объятиях безликих мужчин. Луиза повела меня дальше, за лампасные шторы, в представительства тайных комнат. Увы и ах, но это были не комнаты, а роскошные палаты. Никаких свидетелей – мы одни. Что может быть прекраснее? После мы снова спускались вниз по широкой лестнице, не спотыкаясь, освещаясь круглыми решётчатыми фонарями, а потом было подземелье, разрисованное летящими драконами, указывающими, как стрелками, что мы движемся в правильном направлении. Вдоль стен горели десятки свечей, на которые смотрели суровые лица покоящихся здесь императоров, ублажаемых покорными наложницами.

Всё казалось потусторонним, но никаких гробниц с мумиями не попадалось. Мимо нас проскальзывали обнажённые тела, когда мы проходили мимо спален. Я слышал сладострастные вздохи, взывания, храп, замечал многоликие тени, голосящие о наступлении пика сладострастия. Но Луиза вела меня дальше. Клуб жил, клуб дотягивался до неба и ослеплял мир полосой вечного удовольствия. А мы просто направлялись в свою поднебесную комнату, в свою уединённую усыпальню. Слева и справа мерцали рисунки лотосов и диких орхидей, и я оборачивался на разные непередаваемые звуки, но нас не остановить.

Луиза обогнала меня, добралась до конца узкого коридора и распахнула ставни. Я зашёл следом.

Фиолетовая обитель пахла сиренью, жасмином и лаймом. В центре – аккуратно застеленная постель. На высоком потолке – широкая решётка металлических прутьев, над которой свешивался, покачиваясь, чудодейственный сад диких цветов. И если это не рай, то наверняка его резиденция.

Луиза хлопнула дверью, завесила шторы и толкнула меня на кровать. Я упал, как бревно, и подмял под себя две расписные подушки. На сей раз я полон сил и решительности. Ведь передо мной родная и проверенная женщина – никаких сюрпризов и новых неразгаданных книг.

Первым я бросился к ней в объятия, срывая с неё одежду, как опавшую листву, но осторожно, нежно, как в старые добрые времена.

Лиза отдавалась. Лиза трепыхалась. Лиза отзеркаливала каждое прикосновение. Тело её прежнее, где я угадывал каждый миллиметр. Каждую проторенную точечку. И ничего не нужно было искать.

Она легла на живот и выпрямилась. Вздохнула. Я знал, что делать. Прильнув к её позвоночнику, опускаюсь вдоль основания, замечая любимые, уже разгаданные иероглифы и стройную змейку. Знаки призывали к себе. Иероглифы теряли смысл, но у второй половинки своя потаённая надпись – KUNDA. Свершилось – я обрёл их обеих. KUNDA плюс LINI равно KUNDALINI.

Окутанный любовным веянием, я ощущал в себе зарево божественной энергии и сам наполнялся Кундалини, как наполнялся когда-то очень давно – вдоль копчика и поперёк самых низших чакр вверх по позвоночнику в третий глаз.

И я просиял.

Лиза протяжно вздыхала и требовала моего присутствия. Я слился с ней, погрузившись в неё, как в утробу матери, и ощутил вселенскую теплоту, пробежавшись по зачаткам мироздания. В ней был покой и умиление. Ни страсти, ни рокота, ни огня – только тихое сияние и вечная нетленная благодать. И я не спешил, и она отзывалась покорно и медленно. И мы плыли вниз по течению, скользя каждой клеточкой наших тел.

Лиза изгибалась подо мной, как покорная река. Я слышал её журчание, и кое-где течение струилось водоворотами, а кое-где я вставал на мель, а где-то бурлила нескончаемая стихия, но всё это отражалось в её природе, и я не спешил… Я плыл по течению вниз вглубь от её истоков до впадения в запретный спрятанный рай под названием Жизнь.

Не спешил…

Река была полноводной, не кончалась и разветвлялась, как многоликая сеть, а я захаживал в каждую бухту и даровал всё своей первозданной и нескончаемой радости – беззаветной, вольной, разгульной. С ней я ощутил второе рождение. Точнее, перерождение.

И вдруг я почувствовал стесняющую сладость и головокружение. На горле снова заскрипела защёлка, но я не сопротивлялся и потянул веретено на себя, а оно покорялось. Мы сливались во вселенской музыке и благодати. Я тянул нить на себя, а сверху меня притягивала Лиза, и мы были счастливы… Вновь позволили себе всё… а дальше и смерть не страшна.

Мы обрели бессмертие….

Всё повторилось вновь. Мы обменялись ролями, и как в первый раз, как и прежде, но по-своему восхитительно и первозданно. Я вошел в неё досконально, полностью, до упора и отдал ей всего себя. Моя энергия внедрилась в неё без остатка, и тогда она ощутила, как капает дождь – это были мои слёзы, лившиеся полноценной струёй в её маленькие ложбинки. Я ощутил её дождь – золотой дождь её распятия, а потом дождь превратился в снег, и нас обожгло трепетным холодом. И всё повторялось по кругу.

Мы перерождались, пронизывали свои сущности, гибли и возрождались заново. Бессмертие пронизывало нас, а мы пронизывали бессмертие. И мы словно общались с Богом, но, в общем, нам было наплевать на него – гораздо важнее наше общение.

Снег и дождь.

Дождь и снег.

Кундалини…

Кундалини отдала себя сполна.

Вечная змеиная мудрость проникла в нас, озарив откровением…

…Вечное ощущение жизни…

Веки распахнулись сами собой: ни пылающих огней, ни удушающих змей, ни сладострастного яда – ничего.

Пустота.

Снизу вверх я уставился на цветущий лотос, спускающийся с потолка. Лотос не напугал меня, не удивил, не расстроил – он означал, что я до сих пор пребываю в запредельных странствиях.

Я лежал на растерзанной постели, а лотос манил к себе, распуская задиристые алчные стебли. С лотоса падали капли росы. Так цветок, сквозь прутья ограды, послал мне поцелуй. Капля скатилась с носа, и я поймал её губами.