Читать книгу "Камбрия - навсегда! - Владимир Коваленко"

Они сидели в комнате для переговоров. И угощал Харальд. Который снова искал объяснений. На этот раз не у друидов и священников. Кто еще может объяснить суть Немайн точно и ясно, если не ее ближайшая жрица?

Нион Вахан ковыряла курицу вилкой. Получалось не особенно хорошо. Сам Харальд преспокойно расправился бы с птицей руками, но рот старался не забивать. А то, если говорить и жевать разом, та неверно истолкует эддические строки.

— … и мимо пробегал карлик по имени Лит, и пнул его Тор, и карлик попал в костер и там сгорел.

— Хорошо, про Бальдра я поняла. И про Тора тоже. А что Один?

— Что тебя интересует про Одина?

— Все. Он же глава асов?

Харальд вздохнул. Тема была скользкая. На самом деле скользкая. Боги, они как конунги. Вечно грызутся, вечно пытаются влезть выше прочих. А Один — самый активный и ревнивый. Что взять с него — поэт!

— Пусть они там, в Асгарде, сами разбираются, кто у них глава. Ты что-то уже поняла?

— Поняла, что Ньерд и Фрейр по нашему будут Ллир и Манавидан. С Фрейей сложней — у нас за Манавиданом числят двух жен. А остальные… отличаются. Слишком сильно, чтобы их как-то соотнести. Но, по Ллиру и Манавидану судя, сиды, скорей, ванам сородичи. А те из них, что послабей, так и вовсе на альвов ваших похожи. Немайн, конечно, сильная. К ванам — ближе всего. Но не впрямую из них.

Вот давно бы так. Коротко и понятно.

— Значит, сказав «альва», я не ошибусь?

— Ты ее очень обидишь. И меня. Эльфами они разве ругаются. Лучше скажи «вана». Немайн в одной силе с Манавиданом. И вашим ванам не обидно будет ее к своим причислить.

И подняла на вилке удачно оторванный кусок куриного мяса. Харальд поскреб бороду.

— А точней сказать нельзя.

— Точней ее саму спрашивай.

— Так она себя называет человеком.

— Значит, она человек.

— Так она и Христа своего человеком называет. И Одина.

— Значит, они тоже люди.

— Но мне нужно знать, какие именно.

— А то ты не знаешь? Сколько соли с нами съел? Ты видел битвы с тысячами воинов с обеих сторон, осады и стройки, ты трогал руками ее волшбу. Какие слова лучше этого?

В дверь постучали. Громко, требовательно.

— Кто? — спросил Харальд.

— Сиан. Поговорить нужно. Со вторым «я» моей сестры.

Нион нахмурилась. Обычно сестры Неметоны Луковку такого титулования не удостаивали. Пришлось откинуть крюк.

— Тоже целовались? — спросила та с порога. — Что не больше — вижу. Одежки не примяты.

— У меня невеста на Оркнеях! — объявил Харальд.

— А еще три сговорчивые девки в Кер-Мирддине, — уточнила Нион. — Сколько в Кер-Сиди, не знаю пока. Я же верна богине, и ты, Сиан, это знаешь. Пока Немайн не разрешит, я ни с кем! Так кто там целовался?

Сиан покосилась на Харальда.

— Женские секреты, — буркнул тот, — я загляну позже. Понимаю, для вас это важно.

И закрыл дверь с другой стороны.

— Ну? — спросила Луковка и прищурилась. Почти как сида.

— Вот и ну… Ты знаешь, что мидии тухнут?

— Какие мидии?

— Ага, и ты забыла! Те три мешка, что вы с Тафа привезли. Их как бросили в углу в день приезда, так и лежат. Кухонные работники их трогать боятся. Вроде волшебные, собраны-то двумя ведьмами и сидой! У мамы руки не дошли, Гвен с парнем каким-то целуется…

Вот и выплыло. Нион выспросила подробности. Обдумала логически. Прислушалась к богине в голове. Тихое счастье, и никакого желания кого-то карать и казнить.

— С парнем поговорят, — подытожила.

Сиан этого мало.

— И это все?

— С ним поговорят убедительно, — нажала Нион, которую вдруг расхотелось называть Луковкой. — Этого хватит. Так говорит богиня. Если же ее голоса не послушают, вот тогда мало не будет никому. Потому что ей придется отвлечься от сына. Это после месячной разлуки!

Нион передернуло. Сиан все еще смотрела недоверчиво. Пришлось становиться перед девочкой на колени, в глаза заглядывать.

— Твою сестру раз оторвали от ребенка. Хвикке. И где те Хвикке?

Поняла. Кивнула довольно. Ушла.

Про мидии вспомнили, когда мешки на кухне начали издавать зловоние. Тогда их безо всякого почета и выкинули.

Скрип двери.

Серые глаза — снизу вверх. Опять на полу сидит. Никак не привыкнуть. Новое — старое. Старое — новое. Словно мир наизнанку вывернулся.

— Ну, здравствуй. Ты ведь к нам еще не вернулась. Только к нему.

Кивок. Серые глаза снова смотрят на сына, но, кроме ласки, в них боль. Снова поднялись.

— Прости неблагодарную. Так устроена. А ты у меня теперь одна.

— А сестры?

— Сестры — это сестры. Сегодня здесь, завтра замужем. Свои семьи, свои дети. У учеников — свои школы. Да и маленький вырастет, женится, — улыбка. — А родители остаются. И ждут нас, сколько бы мы не нашкодили.

Глэдис погладила рыжую голову.

— Понимаешь. Вот отчего меня чудо ушастое понимает, а родные дочери — нет?

— А у них своих детей нет пока. Я вот только теперь поняла. Когда сына кормила… Нет, не поняла — вычислила. Поставила себя на твое место, сына, выросшего — вместо себя и сестер, по очереди. Мы дуры, правда?

Глэдис села — не по-старому, обычно — на кровать. Руки сложила на коленях. Устало так… Немайн поняла — для матери месяц назад закончилось главное в жизни счастье. Что бы ни случилось, а лучше уже не бывать. И еще кое-что.

— В доме плохо, да?

— Плохо. Так плохо, что мне и осколков не собрать. Эйлет молчит и руку баюкает. Пытаешься заговорить — кричит зверем. Гвен шашни завела, не матери — парню в плечико плачет. Хорошо, сам парень хороший. Гвентец. Тот самый, с которым Дэффид насчет Эйлет сговаривался.

— А-а-а, этот. Видела. Помню. Это он Окту вытащил…

— И честный. Сразу ко мне явился. Сказал, старшая-белобрысая ему не нужна. А та, что чуть потемней, пополней, да деловитая такая — в самый раз. Мол, не бойся, мать, дальше поцелуев не зайдет. Мне жена нужна правильная! Так Гвен и не знает, что уж благословлена. Эйра не знает, куда себя девать. Стелет мягко, да плачет в подушку.

Даже Сиан стала себе на уме. Треснула семья, как старый горшок. И как мне теперь собирать осколки?

— А может, не надо? Собирать? Это глину да стекло нужно сметать веником да за ворота, в поганую кучу. А люди сами сойдутся. Рано или поздно. Больше ничего. Я ведь не умею, с людьми-то. Могу дать втык. Могу позвать в огонь. Могу настроить на работу. А подружить, дать тепло… Ну вот разве ему. Ему-то пока много не надо.