Читать книгу "Молоты Ульрика - Дэн Абнетт"

Молния ударила в храм Сигмара, и подломленная башня упала на крышу нефа, обрушив ее на головы молящихся.

На улицах царили хаос и насилие. Болезненное безумие и паника из-за начавшейся бури выгоняли людей на улицы. Волки, мчавшиеся от Храма Ульрика на помощь в Нордгартен, завязли в бунтующей людской толпе и были вынуждены сражаться с некогда мирными горожанами за свою жизнь под молниями и градом, среди смерти, опустошавшей город Ульрика.

Тени и духи витали повсюду, словно сама Смерть открыла свои врата, и любой желающий смог выбраться обратно в мир живых из невидимого мира. Бледные и визжащие призраки десятками и сотнями бродили и летали по улицам. Некоторые вылезали из-под земли в Парке Морра, словно утекающий вверх дым. Еще больше призраков выбиралось на Скалу Вздохов. Мертвые бродили на свободе; живые были обречены на скорую смерть.

Ления думала, что сойдет с ума. Она прильнула к Арику, когда они на всем скаку проносились сквозь хаос. Костлявые, истощенные существа, словно созданные из дыма, окружали их, хихикая и маня. Арик не знал, как еще конь слушается его во всем этом сумасшествии. Оглушительные раскаты грома и ослепляющие вспышки молнии раскалывали небеса.

— Ления! Ления!

Она поняла, что конь стоит на месте, и Арик окликает ее. Она соскользнула с седла в хлюпающий под ногами мокрый снег и помогла спешиться Арику. Рыцарь высоко держал молот-факел, сияющий во тьме. Не он ли пока не позволил ни одной тени прикоснуться к ним? Ления видела их вокруг: зыбкие, туманные образы мечущихся вокруг призраков, белесые, как морозные узоры на стекле.

— Где мы? — спросила она, перекрикивая гром.

Арик указал факелом на дом перед ними. Любопытный, приметный дом с башенками. И кони, боевые кони храмовников бродили с брошенными поводьями по улице перед ним, прядая ушами или вскидывая головы при очередном раскате грома.

— Мы в Нордгартене, — сказал Арик. — Не могу сказать тебе, что мы тут найдем. Это может быть…

— Хуже, чем эти твари? — спросила она, подталкивая рыцаря вперед. — Сомневаюсь! Идем!

Туманные существа вокруг них скапливались, и их призрачное свечение даже помогало Лении лучше разглядеть улицу, но отнюдь не успокаивало девушку. Она постаралась не смотреть на них. Она пыталась не вслушиваться в шепот, который исходил от них.

Они дошли до разбитой двери.

Забавно. Я еще жив.

Круца ощупал тело, уверяясь, что дракон ничего ему не отгрыз. Огромная туша прямо сейчас продвигалась мимо него. Змей нанес очередной удар и исключил из рядов поклонников Баракоса еще нескольких человек. Они находились всего в десяти футах от Круцы.

«Ну и дела! Да с такой удачей мне хоть сейчас можно в игорный дом идти!» Глупая мысль. Он обернулся и посмотрел на то, как чудовищное тело передвигается по пещере, истребляя все живое на своем пути.

«Неужели я стал невидимым? Хвала Ульрику, я невидим! Он не увидел меня!»

Он подобрал меч. Не свой — тот был давно потерян во всеобщем смятении. Этот был длинный, с эфесом-корзинкой. Раньше он принадлежал кому-то из подонков, убитых драконом.

Вор увидел, как Аншпах и Моргенштерн поднимают молоты, чтобы встретить свою смерть с оружием в руках. Разбегавшиеся от дракона молельщики не обращали на Волков никакого внимания.

«Доблесть обреченных. Что они смогут сделать против этого чудища? А что я теперь смогу?»

Эта мысль укоренилась в его разуме. Круца не знал, как это произошло, но он был уверен, что боги пощадили его только благодаря Дохляку. Мертвецы этой ночью разгуливали по всему городу — вот и Дохляк как-то нашел его и поделился своим талантом с Круцей.

Нет, не так. Он был со мной все это время. В моих мыслях. Он просто ждал, когда я позову его.

Он взвесил меч на руке, проверяя его баланс. Встряхнулся, вытер пот, заливавший глаза и спокойной походкой направился вслед за уходящим драконом. Главное — не попасть под хвост. Второго шанса может не быть. Путь чудища устилали останки его жертв, раскиданные по окровавленному полу. И проклятый змей, живо вращавший головой, пока не выказал ни единого признака того, что он видит Круцу. Воришка подобрался к его чешуйчатому боку, достаточно близко, чтобы слышать его размеренное, скрежещущее дыхание, достаточно близко, чтобы вновь почувствовать его насыщенный, чистый запах. Змей снова взревел, готовясь к убийству. Аншпах и Моргенштерн были следующими в очереди.

Круца протянул руку и дотронулся до теплого и сухого бока змея. Он нашел щель между пластинами и направил туда острие меча. Все это время Круца сохранял удивлявшее даже его самого спокойствие, словно он находился внутри какой-то волшебной сферы, оберегающей его от опасностей, или в «глазе бури».

Всем весом он навалился на яблоко меча, вгоняя его в тело дракона.

Дракон взревел. Душераздирающий звук начал отражаться от стен пещеры, и эхо его, казалось, только усиливалось. Горячая, вязкая кровь хлынула из раны мощной струей, откинув Круцу назад.

Он лежал на спине в липкой крови гада, когда змей зашелся в агонии. Его гибкое тело содрогалось, свивалось в кольца и резко выпрямлялось, уничтожая еще оставшихся в живых приспешников Баракоса. Лапы сжимались, и кривые когти вспарывали животы, разрубали спины, сносили головы. Аншпах и Моргенштерн, заметил Круца, проворно шмыгнули за крупный валун.

Сотрясая пещеру и дрожа всем телом, змей испустил троекратный пронзительный крик, каждое повторение крика звучало громче предыдущего вопля. Его когти вонзались в камень, высекая искры и разбрасывая осколки гранита во все стороны. Его смертные судороги убили больше врагов, чем смогли одолеть все Волки, вместе взятые. Последний горький стон вырвался из его глотки, и Уроборос замер. Земля содрогнулась от его последней конвульсии. Хвост дернулся еще раз и тяжело упал.

«Вот тебе и вор! Прикончил этого проклятого дракона», — подумал Круца, теряя сознание.

Драккен тащил Ганса прочь от чернокнижника. Комтур был на полпути к могиле и мало что понимал. Левенхерц лежал без движения на постаменте рядом с трупом Каспена. Баракос, растерзанный Волками, тяжело дышал и ходил вокруг молодого Волка, наблюдая за его безнадежными усилиями.

— Я сделаю тебе небольшое одолжение, мальчик… — усмехнулся Баракос своим, — точнее, позаимствованным ртом.

— Вы, Волки, сделали больше, чем я от вас ожидал. Вы изуродовали меня. Теперь мне нужно новое тело.

Чернокнижник с трудом подошел к Драккену. Тот попытался отползти от него, да еще и Ганса спасти, но его сломанная ключица немедленно воспротивилась столь резкому движению, и у молодого Волка на мгновение померкло в глазах от боли.

Первое, что он увидел, когда открыл глаза, было лицо Баракоса. Мертвый чернокнижник склонился над ним и улыбался прогнившими губами. Могильная вонь его дыхания была непереносима.

— Но ведь все уже закончено, малыш. Давным-давно. Я уже победил. — Мертвец улыбнулся, и разлагающаяся кожа на его лице покрылась трещинами. Его голос звучал низко, в нем слышались нечеловеческие ноты высшего могущества. — Мидденхейм мертв. Он принесен в жертву мне. Жизни тысяч закланных на моем алтаре насытят собой ту силу, которая дарует мне божественное могущество. Мне не надо многого. Главное, чтобы этого могущества достало для превращения мира в пепелище, в гнойник. Я ждал этого многие тысячелетия — и наконец справедливость восторжествовала. Смерть наделила меня бесконечной жизнью. И сейчас уже весь город поднялся, чтобы совершить жестокое самоубийство. Тогда-то я и получу власть над миром. Так вот, возвращаясь к моему главному затруднению: мне нужно новое тело.