Читать книгу "Зейнсвилл - Крис Сэкнуссемм"

Мыслителя искусственно создаст.[96]

Гете (Фауст, Часть II)

Глава 1 АППАРАТУС

Мыслительная гостиная оказалась пустой и голой, если не считать нескольких кресел, впрочем, таких удобных гости Юлы не встречали за всю свою жизнь. На стенах непрерывно сменяли друг друга живые картины. Головы и лица проступали сквозь них как сквозь воду, иногда иллюстрировали слова Юлы, а иногда казались частью сна, который видела комната.

— Ладно, — начал Шериф, когда все расселись и налили себе выпить. — Сгоним скот по-быстрому. Во-первых, вам больше двухсот лет.

— Верно, — согласился Юла.

— Во-вторых, когда вы были ребенком, вас унес ураган. Но это был не обычный ураган, а дверь в иное измерение, где вы обнаружили идеи, которых у людей не бывает и которые являются частью того, что мы есть.

— Хорошо сказано.

— Язык, математика и все такое… не мы изобрели их, а напротив, они в каком-то смысле изобрели нас. Это и отличает нас от прочих животных.

— В точку!

— Но мы в свою очередь служим носителями для других систем, как то социум и корпорации?

— Они выражаются через нас, но созданы не нами, — подтвердил Юла. — Эти сущности служат фундаментом для более высокоорганизованных форм бытия, недоступных нашему пониманию.

— О'кей, — продолжал Шериф, тщательно подбирая слова. — Тогда прав ли я буду, сказав, что «война», про которую мы говорим, как-то связана с этими другими уровнями бытия?

— Да. Такова истинная природа конфликта, хотя человеческий фактор уже давно в ней задействован.

— И эта война имеет какое-то отношение к Чистотцу, или Элрою, как вы его назвали. Он действительно ваш сын?

— Люди направо и налево бросаются всякими «действительный» и «реальный», — раздраженно буркнул Юла. — Поэтому давайте отложим пока ваш вопрос. Что до войны… В вихревой воронке я видел множество чудес, но краем глаза заметил едва различимую тень.

— Монстра? — Мэгги заинтересованно выпрямилась в кресле.

— Скорее предостережение.

— Зло? — спросил Шериф.

— Не Зло как таковое, поскольку оно вне подобных категорий, но мне… нам… так показалось. Я называл его «АППАРАТУС», хотя у него нет имени. Это психопатология, возникающая из тьмы и раздоров на низших уровнях. Ее цель — трансцендентность, переход на высший уровень. Она развивается и набирает силу с незапамятных времен. Когда она захватит все — я называю этот момент достижением Суверенной Власти, — в нашем измерении разразится чудовищный кризис. В духовном мире откроется черная дыра, которая засосет все сущности.

— Как конец света?

— Я говорю не о горах тел на улицах и не о смерти всех до единого мелких млекопитающих на деревьях в тропическом лесу, хотя и такое возможно. Как бы мне объяснить…

Юла поерзал в кресле, которое тоже поелозило, чтобы ему было удобнее сидеть.

— А как выглядит этот АППАРАТУС? — спросил Чистотец.

— Он вообще никак не выглядит, — простонал хозяин. — Его нельзя увидеть! Он существует во всех измерениях и моментах времени одновременно. Мы существуем в нем!

— Ладно, — сказал Шериф, которому кресло подало стакан виски. — Если это тело, то чем мы в нем являемся? Нервными окончаниями? Энзимами?

— Никакое это не тело, — рявкнул Юла. — Это гигантский разум-улей.

— Бэ-э-э! — Мэгги передернуло.

— Но и это определение неверно. Ведь в улье должны быть рядовые пчелы, царица и даже трутни. Но АППАРАТУС больше похож на демонстрацию, которая вдруг превращается в обезумевшую толпу, жаждущую лишь собственного уничтожения. АППАРАТУС стремится к трансцендентности через распад. Через грядущий психоцид.

— Господи, — вздохнул Шериф. — А я думал, что самые страшные враги человечества «Аль-Вакия» и «Культпорация Витесса».

Лицо Юлы словно бы посерело.

— Ха, подождите-ка! — воскликнул Шериф. — Ведь Ронуэл Сьюард, кажется, приложил руку к основанию «Витессы». Если вы Вонючка Юла…

Юла насторожился и заелозил в кресле, которому тут же пришлось изменить форму, чтобы компенсировать его движения.

— Готовы услышать кое-что неприятное?

— Господи боже! — застонала Мэгги. — Что может быть хуже гигантской насекомой штуковины, которая хочет себя убить и всех остальных прихватить заодно?

— Я стоял за основанием «Витессы», — ответил Юла. — «Витесса» — часть моего большого плана в борьбе с АППАРАТУСОМ. «Витесса» действовала совместно с «Аль-Вакией», чтобы вести так называемый джихад против Соединенных Штатов и их союзников, ведь в конечном итоге священная война усиливала «Витессу». Как только корпорация укрепила свои позиции, то сразу позаботилась о поражении «Аль-Вакии».

— Но «Витесса» же пытается меня убить! — воскликнул Чистотец. — Они убили Кокомо!

Юла застыл. В комнате воцарилась мертвая тишина, а Шерифа вдруг затрясло.

— Вы… вы это не всерьез! У вас м-м-мания величия! Моя дочь… моя прекрасная девочка… умерла в этой войне! Вы пожертвовали ее жизнью.

— Многие умерли в той войне, — спокойно возразил Юла.

Чистотец увидел, как подергивается Шериф, и подумал о зеленых глазах Кокомо, от взгляда которых унималась душевная боль. Буквы у него на спине жгли огнем. Юла же сидел неподвижно и не пытался защищаться. Шериф медленно закипал, изо всех сил стараясь не взорваться.

— Так, значит, это заговор? Огромный заговор?

— Очень хорошее слово, но я предпочитаю произносить его с другим ударением: «загово́р», то есть чары, — ответил Юла. — Я взвесил потенциальную выгоду и потенциальный ущерб и принял стратегическое решение.

— От имени целого народа, мать вашу! Целой планеты! — задохнулся от возмущения Шериф. — Кто дал вам право?

— Я считал тогда и считаю сейчас это ответственностью, моей Великой Задачей. И сущности наделили меня полномочиями. Они избрали меня. В точности как избрали Лимонного Спайро.

— Кого?

— Моего наставника и архиврага. Первого Укротителя Циклонов, исконного энигматиста. Я искал запретное знание, которое стало бы оружием в моей борьбе. В борьбе, которую я начал еще ребенком. Вы говорите про войну, так вот я воевал всю свою жизнь. Воюет сама цивилизация, и это война ценностей, война между просвещением и невежеством. Я терял друзей и членов семьи. Я претерпел одиночество, какого вы даже вообразить не можете. Пока другие стремились выйти на сцену истории, я держался в тени. Все эксперименты я ставил сперва на себе самом. Вы считаете меня беспринципным чудовищем? Я вернулся из урагана, Шериф. Я мог бы преобразиться, уйти на высший уровень, сбежать. Я вернулся, чтобы не дать втянуть веревочную лестницу — чтобы не дать закрыться воронке.