Читать книгу "Тварь 1. Графские развалины - Виктор Точинов"

Путь оказался открыт, и стоило поспешить, но двое людей замерли, завороженные тем, что происходило у них над головой. Луч фонаря метался по живому, низкому небу, увязая в сплетении тел. Фонарь светил все сильнее и сильнее, слепящий конус становился шире, никакая галогеновая лампочка не смогла бы выдать такого сияния – и свет стал иным, отнюдь не синевато-белым – скорее напоминающим солнечный… Корпус раскалился, жег пальцы, но Кравцов не обращал внимания.

Потому что над головой кипела битва.

Летучих мышей, пожалуй, оказалось больше, чем ворон, – и постоянно подлетали новые. Но природа гораздо хуже, чем серых разбойниц, вооружила маленьких летунов для подобных стычек. Их игольно-острые зубки предназначены для ночных насекомых – и не более того… Прокусить на лету доспехи из плотных перьев мыши оказались не в состоянии. Вороньи же клювы убивали увертливых противников одним удачным ударом.

Из покрывшей небо живой тучи посыпался дождь крохотных окровавленных телец – все гуще и гуще. Одна мышь свалилась прямо под ноги Аде – девушка испуганно отшатнулась, поверженный боец быстро-быстро махал одним крылом, пытаясь взлететь, но другое превратилось в рваные лохмотья.

Фонарь тем временем обернулся подобием маленького солнца – потоки света лились не только из направленного рефлектора, но во все стороны. Смотреть на взбесившийся осветительный прибор было невозможно. Державшая его рука Кравцова по локоть исчезала в сгустке сияющей плазмы. Он почувствовал боль в обожженных пальцах и ладони. Попытался отбросить фонарь – ничего не получилось. Пальцы упорно не желали разжиматься, сведенные судорогой.

Воздушная битва вступила в новую фазу. Летучие мыши нашли-таки способы борьбы с пернатыми врагами. С неба рухнул трепещущий ком: ворона, облепленная не менее чем десятком нетопырей. Несколько секунд эта куча дергалась на земле – затем рукокрылые бойцы отвалились в стороны. Вновь взлетели и вернулись в схватку далеко не все из них. Ворона была еще жива – открывала и закрывала клюв, слабо подрагивала всем телом. Шея и голова у нее превратились в сплошную кровавую рану, глаз не осталось…

Новую тактику немедленно подхватили остальные мыши. По несколько штук вцеплялись лапками, повисали всей тяжестью и пускали в ход зубы. Когда такой маневр удавался – на землю падал очередной клубок тел, и одним врагом становилось меньше. Хрупкие косточки маленьких летунов зачастую не выдерживали падения, но они бросались и бросались в самоубийственные атаки с отчаянием камикадзе.

Вороны поддаваться не собирались. Уступая в числе, использовали преимущество в скорости и в массе. Нередко мышь, не успев взять на абордаж противника, падала на землю окровавленным растерзанным комочком… Несколько раз и Ада, и Кравцов не успевали уклониться от сыпавшихся с неба побежденных.

Кравцов – по понятным причинам желавший победы отнюдь не птицам – понял: летучие мыши бьются вслепую! Мечутся бестолково в воздухе – и вступают в схватку, лишь случайно столкнувшись с врагом. Понял и причину: фонарь! Проклятая игрушка из проклятого места слепила мышей и помогала воронам, вполне дневным птицам. Он попытался нащупать – там, в сияющем шаре света – кнопку-выключатель. Тщетно. Да и едва ли она сработала бы.

Схватка над головой продолжалась, достигнув точки неустойчивого равновесия. Полчища ворон поредели, но и к нетопырям больше не прилетала подмога. И Кравцов решил помочь «нашим». Схватил Аду за руку, крикнул: «Бежим!» – она, конечно, не услышала за шумом, но поняла, кивнула…

Они побежали – опять не зная куда. Как выяснилось, земля под вороньим покрывалом скрывалась абсолютно голая – ни травинки, не былинки. И мягкая – подошвы вязли, бежать было нелегко. Но они бежали.

Через несколько сотен шагов звуки битвы за спиной стали значительно тише, но совсем не смолкли. Кравцов злорадно подумал, что внезапно оказавшимся в кромешной тьме воронам приходится тяжко.

Затем во тьме оказались и они. Фонарь погас мгновенно. Пальцы, только что стискивавшие его до хруста в суставах, легко разжались. Причем ожогов на них и на ладони не обнаружилось – ни единого захудалого волдыря. А фонарь даже на ощупь стал казаться несколько иным.

Кравцов осмотрел его в свете зажигалки – кто знает, каких еще неожиданностей можно ожидать от этой штуки. Фонарь сейчас выглядел подобранным на помойке: потертый, исцарапанный, корпус треснул в "нескольких местах, стекло и лампочка отсутствовали. Кравцов отвинтил крышку – вместо батареек высыпалась не то земля, не то какая-то труха…

– Выброси, – посоветовала Ада.

Он размахнулся и зашвырнул предательский предмет в темноту. Спросил:

– И что дальше? Мы ушли с места, которое так тебе не нравилось. Куда теперь?

– Никуда мы не ушли, – печально ответила Ада. – Мы все там же. Лишь декорации в очередной раз сменились… Это Чертова Плешка, пойми. Тут можно идти сколько угодно, не сдвинувшись с места.

– Вообще-то я слышал про один способ отсюда выбраться… – неуверенно начал Кравцов. И замолчал. Способ, поведанный Наташей Архиповой, был прост: девушка Ада должна стать женщиной прямо здесь и сейчас. И морок развеется…

Правда, Наташка с Козырем побывали, похоже, на самой периферии Плешки, но не на пустом же месте возникло такое поверье. Что местным легендам порой стоит доверять, Кравцов убедился сполна.

– Я тоже слышала про этот способ, – сказала Ада. – Но боялась предложить. И думала, ты побоишься согласиться…

Он молчал. Не потому что боялся и хотел замять разговор – просто трезво взвешивал шансы. Трое несостоявшихся любовников Аделины погибли. Все так. Но сила, что зачем-то хотела сохранить хранительницу пентагонона девственной, далеко не всемогуща. Иначе не стоило бы возиться с воронами и подстраиванием автокатастроф. А расстрел боевиками армейской колонны и смерть Кирилла, еще школьного ее ухажера, – наверняка случайность. И все же…

И все же стоит рискнуть. Сделать неожиданный ход. Не для того ли три года Аду подводили к мысли, что плодом ее любви может стать лишь смерть, – чтобы сегодня они не сделали того, что должны сделать?

Аделина вскрикнула. Отпрыгнула в сторону. Через мгновение Кравцов почувствовал удар по ноге – удар твердым и острым. Он присмотрелся: на земле копошилось что-то живое. Так и есть – ворона! – разглядел в трепещущем свете зажигалки. Истерзанная, со сломанным крылом и волочащимися кишками, птица вырвалась из свалки и каким-то чудом доковыляла сюда. Клюнула Аду, клюнула Кравцова и теперь издыхала. Из раскрытого клюва толчками выплескивалась кровь – почти черная. В единственном уцелевшем глазу отражался крохотный огонек зажигалки – и казалось, что ворона смотрит с лютой ненавистью…

Она, Чертова Плешка, не выпустит нас так просто, как порой выпускала случайно попавших людей, понял Кравцов. И сказал:

– Я не побоюсь согласиться.

12

Гном не спал – хотя полночь давно миновала, а завтра ранним утром ему предстояло заступать на смену. Однако вот не спалось. С ним вообще происходило нечто странное. Неторопливый тугодум, – месяцами, а то и годами шлифующий свои замыслы – сейчас он работал с лихорадочным остервенением. Правда, менее тщательными его действия от этого не стали. Просто Гном делал все неимоверно быстро – по своим меркам, естественно.