Читать книгу "Волшебная ночь - Мэри Бэлоу"

Как же она была не права! Она поняла это сейчас, когда ей нужно уезжать отсюда, когда вышла сказать этим местам свое последнее «прости». Она часть всего этого.

Шерон остановилась у знакомой скалы, недалеко от лощины, в которой мужчины обычно собирались по ночам. Она провела ладонью по холодному камню, закрыла глаза, прижалась к нему лбом. Александр. Он прижал ее спиной к камню и допытывался, кто эти люди. Она тогда испугалась, что он изнасилует ее, и пригрозила ему, что закричит. И он тогда поцеловал ее. Белокурый, прекрасный незнакомец-англичанин.

Она пошла дальше в сторону лощины и остановилась у валуна, за которым пряталась дважды, подглядывая за мужчинами. Лощина казалась тихой и заброшенной. И поселок внизу был тихим и спокойным.

Ее поселок. Ее долина. Ее люди.

Быть своей, быть одной из этих людей вовсе не означает быть такой, как все, вдруг подумала Шерон. Быть частицей их — значит принимать их и быть принятой ими, любить их и быть любимой. Она вспомнила, как тормошили и целовали ее люди в день ее триумфа на айстедводе и как потом мужчины несли ее на руках. Та победа не была ее личной победой, это была их общая победа. Победа Кембрана.

Да, она отличается от них. И так будет всегда. Но люди тем не менее любят ее, любят такую, какая она есть, а может быть, даже именно за то, что она такая. Впрочем, сейчас это не имеет уже никакого значения. Она попрощалась с ними и с этой долиной, в которой когда-то жила ее мать и в которой живет сейчас ее народ.

Она отвернулась и, не оглядываясь, побежала прочь, наверх, еще не зная, куда бежит. Она поняла это, только когда оказалась там.

Вот она, финальная точка прощания. Она стояла на том самом месте, где впервые отдалась Александру. Она присела на пожухлую траву. Последнее время не было дождей, и земля была сухой.

Она сидела, обхватив колени, задумчиво глядя вниз, в долину. Вот и все. Завтра она начнет все сначала. Она не знает, что ждет ее впереди. Никто не может этого знать. Да сегодня это и не важно. Сегодня она прощается. Прощается с Кембраном. С его людьми. С Александром.

Александр.

Она прижалась лбом к коленям, закрыла глаза и застыла, позволяя себе вспомнить все с самого начала.

Собрание прошло хорошо. Алекс даже не ожидал, что придет столько людей, что они будут так активны. Отец Ллевелин начал собрание молитвой, сначала на английском языке, а потом, разволновавшись, перешел на валлийский. Предложения Алекса принимались с энтузиазмом, ему не приходилось даже объяснять, что он имел в виду. Скоро сами люди повели собрание, перебивая друг друга, удивляя Алекса своим здравомыслием и практичностью суждений. Йестин аккуратно записывал все предложения.

Они избрали несколько комиссий, чтобы детально проработали некоторые из особо сложных предложений — например, определили местоположение, размеры и планировку школы. Но никто, в том числе и Алекс, не собирался праздно ожидать решений этих комиссий. Кое-что можно было сделать немедля. Было решено, что церковь и воскресная школа на первое время могут послужить для размещения классов. Не откладывая, нужно было нанять учителя. И тогда школа могла бы приступить к занятиям уже с нового года.

Тут же прозвучало имя Шерон.

Алекс нашел поддержку у людей, он чувствовал такое согласие между ними, какое ощущал до этого лишь однажды, в день айстедвода. Он чувствовал исходящее от них уважение и почти любовь. Отец Ллевелин в своей молитве, еще до того, как перешел на валлийский язык, благодарил Господа за то, что он послал им этого человека, который заботится о своих людях, который готов последовать за ними навстречу опасности, который защищает их жизнь и свободу. Он также попросил Господа простить Алекса за ту ложь, к которой он вынужден был прибегнуть во спасение своих людей. И такое горячее «аминь» прозвучало после этих слов, что Алекс, стоявший с опущенными глазами, не смог сдержать улыбку.

Все складывалось просто замечательно. И все же теперь, уже на следующий день после собрания, он не мог избавиться от подступающей к сердцу тоски, которая грозила все испортить. Алекс уговаривал себя, что сейчас ему надо трудиться и радоваться тому, что все складывается так удачно и хорошо, но радость не приходила к нему. Его все больше охватывала апатия. Верити не было дома. Леди Фаулер и Тэсс пригласили ее к себе в гости, прислав за ней коляску, и она должна была пробыть у них до вечера.

Алексу было одиноко без дочери.

Ему было очень одиноко.

После обеда он некоторое время расхаживал по кабинету, наблюдая, как Йестин составляет письма. Однако, сообразив, что смущает своим присутствием юношу, решил прогуляться.

На холмах было ветрено и холодно. Он шел, часто останавливаясь и глядя вниз на долину. Теперь она была знакома ему до мелочей. Он различал улицы, даже узнавал отдельные дома. И здание церкви, это средоточие духовной и общественной жизни Кембрана, место, где рождается замечательная музыка. А скоро здесь будет школа.

Знакомы были и эти холмы. Они казались естественным продолжением поселка, расположившегося у их подножия. Он часто гулял здесь. Именно здесь он впервые встретил Шерон. Он посмотрел на то место и направился к нему. Он оперся ладонями о скалу и закрыл глаза. Она была испугана, но не подавала виду, дерзила ему. И тогда он поцеловал ее.

Обеими руками он оттолкнулся от холодного камня.

Холмы были местом свиданий, местом игр и празднеств, местом судилищ и наказаний. Он вспоминал, как все жители Кембрана поднялись и двинулись через перевал в соседнюю долину на айстедвод, как влачилась за шествием арфа Глэнис Ричардс, вспоминал то замечательное, радостное чувство, которое охватило его там, на вершине горы, когда пели валлийский гимн.

Это был самый счастливый день его жизни.

Он вышел к знакомой лощине и вновь посмотрел отсюда вниз на долину. Может быть, в конце концов, уехать должен он, подумал Алекс. Может быть, ему стоит вернуться к той жизни, которая знакома и понятна ему, оставив здесь компетентного управляющего, который смог бы присмотреть за работами? Наверное, это было бы лучше всего.

Возможно, если он уедет, то она останется в Кембране и будет преподавать в новой школе. Ей непременно нужно остаться здесь. Это ее земля, ее люди.

Но она уезжает уже завтра. Об этом сказали вчера на собрании, когда ее назвали в качестве возможного учителя.

Завтра. Алекс почувствовал, как отступает его депрессия, как в сердце его вспыхивает и поселяется глубокое и болезненное отчаяние.

Нет, это он должен уехать, а не она! Она — часть этой земли. А он здесь чужой, посторонний. Он англичанин. Его корни там, в Англии. Там воспоминания, родственники, друзья, родовое имение. Там его мир. И там он должен жить.

Да, он должен уехать. Нужно, чтобы кто-нибудь сегодня же, пока не поздно, переговорил с Шерон и убедил ее остаться и согласиться работать учительницей в новой школе. А он с Верити уедет. Завтра же. Слуги вышлют вещи следом.