Читать книгу "О, Мари! - Роберт Енгибарян"

– Не Хвазимоду, а Квазимодо, – уточнил я.

– Ладно, француз, похоже, сестра Иветты скучает одна. Пойду представлюсь ей. Хвазимоду, Хвазимоду…

Я продолжал беседовать с новыми знакомыми из окружения Рудольфа Михайловича, когда через полчаса возле меня опять возник Рафа.

– Видишь, Дав, сколько вокруг обаятельных женщин, а ты хотел остаться дома и поплакать в одиночестве. Какая красавица сестра Иветты! Мне сказали, что она разведена. Ничего, настоящие мужчины всегда оказываются в нужное время в нужном месте. Вот женщина, которой можно доверить тайны своей души, а иногда и кошелек – особенно после хорошей дозы прекрасного коньяка!

Несколько мужчин из числа гостей через удлинитель подключили музыкальный центр к электророзетке в доме и поставили танцевальную музыку.

– Давид, ты почему не в духе? – незаметно подошедшая Иветта взяла меня под руку. – Скучаешь по Мари?

– Разумеется. Но ты не права, у меня как раз очень даже неплохое настроение. Я рад, что ваша семья так хорошо устроилась. Кстати, молодец, Иветта, ты очень искренне и с большим чувством исполняла песни!

– Давай потанцуем! Не время для разговоров.

Кружась в танце, я заметил Рафу, что-то оживленно рассказывающего сестре Иветты.

– Смотри, Ив, Рафа и твоя сестра как будто подружились!

– Моя сестра кому хочешь голову вскружит, а вот мне твою никак не удается.

– А что с твоим немцем? Он испарился или все еще здесь?

– Во-первых, он никогда и не был моим. У человека двое детей, ему под сорок, и к тому же немец-то наш, гэдээровский, а не настоящий, из Западной Германии. А между нами и ними какая разница? Все одинаково бедные. Вот такой подарок, как вы с Рафой, мне никто бы не сделал, никакому немцу и в голову бы не пришла такая сумасшедшая идея.

Как же она соблазнительна и женственна! Даже на расстоянии я чувствую ее тепло, головокружительную энергетическую волну. Черные миндалевидные глаза таинственно мерцают, алые влажные губы, приоткрывающие белые ровные зубы, неудержимо притягивают взгляд. Какая огромная разница между моей сдержанной Мари и этой обольстительницей, такой близкой и доступной…

– А ведь я впервые почувствовала, что ты тянешься ко мне… Не стесняйся, мой мальчик, не стесняйся! Мы все земные люди…

Гостей начали звать к столу. Воспользовавшись образовавшейся суматохой, я незаметно проскользнул на улицу.

* * *

Дома никого не было. Я вспомнил, что сегодня, в субботу, отец с матерью были приглашены в драматический театр на новую постановку известного в Армении писателя и драматурга Вардкеса Петросяна. С ним, ставшим впоследствии председателем Союза писателей республики, мои родители дружили, а позже подружился и я. Нашей дружбе немало поспособствовал Левон Мкртчян, человек многих талантов, писатель, переводчик, критик, академик РАН, первый ректор Русско-армянского университета в Ереване. Обе эти светлые личности закончили свою жизнь очень рано и трагично. Вардкес Петросян был застрелен неизвестными личностями в собственном подъезде в первые годы независимости республики. Преступление так и осталось нераскрытым. Через несколько лет умер от инфаркта Левон Мкртчян, а еще через год от пули неизвестных бандитов погиб его сын, молодой талантливый филолог, декан филологического факультета Ереванского университета. Расследование, как и в случае убийства Петросяна, не дало результатов. К сожалению, трудный путь независимости проходят все бывшие советские республики, и Армения не стала исключением.

Тема театральной постановки затрагивала начавшуюся эмиграцию и была созвучна моему состоянию. На душе было неспокойно, сумбурные мысли проносились одна за другой. Да, я поступаю нечестно по отношению к Мари. Но в чем моя нечестность? Я здоровый молодой человек, не религиозный, обета безбрачия не давал. Меня физически и эмоционально тянет к Иветте. Когда Мари была рядом, такая мысль мне и в голову не приходила – мы с утра до вечера были вместе, отдавая друг другу все душевные и физические силы. Я вспомнил одну из любимых шуток отца: «Не надо искушать Бога – отправлять свою молодую красивую жену отдыхать на курорт в одиночестве. Вдруг поднимется шторм, она начнет тонуть, а рядом окажется молодой красивый спасатель. Тогда, друг мой, возможно, даже Бог не спасет твою красавицу от соблазна. Поэтому запомни: на Бога надейся, но не ставь его перед выбором».

И вообще, зачем я подвергаю себя физическим мучениям? Я же не собираюсь влюбляться в кого-то, строить постоянные отношения, в конце концов, жениться! Жаль, что границы закрыты, а то бы прямо сейчас встал и поехал к Мари. Что это за глупые законы, которые воздвигают барьеры между людьми, сужают мир из-за идеологических противоречий! Какому нормальному человеку нужна эта идиотская идеология, под которой скрываются самые низкие человеческие инстинкты – властолюбие, жестокость, корысть? Почему я должен страдать не только морально, но и физически? Ведь я часть природы, а у природы свои законы. Почему любовь к одной женщине и телесная близость с другой несовместимы?

Вот у мусульман такие проблемы морально-этического плана не возникают. Когда мужчина хочет привести домой другую женщину, он советуется с первой женой, а если имеются другие жены – и с ними тоже. При этом, как правило, эти женщины дружат, поддерживают друг друга. Если у одной из них нет грудного молока, другая выкормит ее ребенка. Эдакая маленькая коммуна. Чем плохо? Понятно, что и мусульманский мир меняется, многоженство осталось только в деревнях, в глубокой провинции. Но мусульманская женщина до сих пор остается неравноправным партнером мужа и рожает больше детей, чем женщина из христианского мира. Полная эмансипация и равноправие приводят к тому, что женщина уже не хочет рожать, во всяком случае, иметь несколько детей.

Разумеется, мусульманский приземленный подход – результат другого уклада жизни, других моральных ценностей. Но разве в нашей, более цивилизованной, среде институт многоженства не заменен институтом внебрачных связей? Ведь мужчины часто имеют любовниц, притом в основном среди замужних женщин. И в редких случаях от таких связей рождаются дети. Опять получается раздвоенность. Тебе кажется, что ты герой-любовник, а другой знает, что ты обманутый муж. И человек с удовольствием примеряет роль любовника, а роль обманутого мужа с возмущением отвергает. C’est la vie! [28]

В первые годы советской власти большевики фактически стремились ликвидировать институт семьи и брака, считая их продолжением собственнических отношений. Надо сказать, в этом плане советская власть немало преуспела, фактически уравняв женщин и мужчин путем выплаты им почти одинакового нищенского жалованья, в результате чего мужчина фактически не мог прокормить свою семью самостоятельно. Жена обязательно должна была работать, и лишь таким образом супруги могли хоть как-то удовлетворять элементарные материальные запросы. Мужчина чувствовал, что он в доме не хозяин, и, будучи не столь сильным от природы, как женщина, начинал сдавать. А «сдавать» в российских условиях – это значит пить. Пить и спиваться. Спиваться и постепенно стать уже совершенно ненужным дома…